Николай Морозов - Новый взгляд на историю Русского государства

• Название: Новый взгляд на историю Русского государства
• Автор: Николай Морозов
• Издательство: Издательство Санкт-Петербургского университета
• Жанр: Культурология
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-288-04401-4

Книга одного из лидеров партии «Народная воля» Николая Александровича Морозова (1854-1946) представляет часть многотомного исследования «Христос» (1924-1932), в котором был предложен пересмотр основных фактов всемирной истории. Работа Морозова продолжает его известные толкования Библии: «Откровение в грозе и буре» (1907) и «Пророки» (1914). Выявление астрономических свидетельств в русских летописях и их датировка служит Морозову основой для переписывания русской истории. Применяемые методы и выводы, к которым приходит Морозов, позволяют отнести его к предшественникам «новой хронологии».

---

По отношению к Даниилу, Иеремии и 34 гл. Исайи возможно применить астрономическое толкование, хотя более или менее вероятно оно только по отношению к 34 гл. Исайи. Рука, которая пишет на стене (а не на небе) во время пира Валтасара (Даниил, гл. V), может быть истолкована и не в смысле кометы; но если даже мы примем это толкование, то и в дохристианскую эпоху найдутся даты, оправдывающие научные взгляды на время происхождения книги Даниила. По общепринятому в науке взгляду, книга Даниила в целом была написана в 165 — 164 г. до Р. Х., в эпоху маккавейского восстания, причем автор ее использовал некоторые литературные материалы, восходящие к последним годам эпохи плена. Если мы предположим, что рука есть символ кометы, то вышеуказанная дата оправдается привлечением кометы Галлея. По ее периодам она должна была появиться именно около середины 160-х годов и 540-х годов до Р. Х.; первое соответствует дате книги в целом, второе -времени происхождения легенды о пире Валтасара, под которым разумеется сын последнего вавилонского царя Набонеда, Бел-шарушур; последний, по-видимому, с 549 г. и почти вплоть до падения Вавилона в 537 г. правил за больного отца. Первое нападение персов на Вавилонию относится к 10 году Набонеда, т.е. около 545 г. (ср. Тураев, История Древнего Востока, II, 158-159); это нападение, в связи с появлением кометы в ближайшие годы после него, и могло послужить поводом к составлению апокалиптической легенды о пире Валтасара, так как иудеи, пламенно жаждавшие гибели Вавилона, несомненно, рассчитывали, что Кир теперь же двинется на столицу халдейского царства и положит ему конец. Автор книги Даниила использовал этот отрывок V века для своего откровения о предстоящей гибели Антиоха IV и торжестве верных.

Астрономическую зацепку для определения эпохи Иеремии Морозов находит в ст. 11—14 первой главы. Росток миндального дерева и кипящий котел (у Морозова почему-то «размахнувшаяся кочерга») являются, по Морозову, символами кометы; такое же толкование дает этим символам и Д. Святский («Галлеева комета в Библии и Талмуде»). Убедительным это толкование не может быть, так как нет речи, чтобы знамения были на небе; однако, и безусловно отвергать его возможность не приходится. Но два астронома, согласные в толковании, дают разные даты. Морозов, исходя из презумпции, что пророки позже Откровения, считает, что дело идет о появлении кометы Галлея в 451 г. по Р. Х.; Святский, напротив, считая книгу Иеремии произведением дохристианской эпохи, указывает ее дату по той же комете Галлея в 619 г. до Р. Х.; эта дата соответствует эпохе выступления Иеремии в качестве пророка, как она определяется научной критикой, а именно, между 616 и 629 годами до Р. Х. Астрономический метод в применении Святского подтверждает научную точку зрения. Далее идет Исайя. Книга пророческих изречений, носящая имя Исайи, является, с научной точки зрения, собранием изречений и речей различных пророков, причем лишь около 30% книги, преимущественно в первых 26 главах, принадлежит подлинному Исайи. 34 глава, на которой основывает свои расчеты Морозов, относится к группе 28 — 35 глав, которые по характеру своего содержания, стилю и намекам на исторические события считаются очень поздним отрывком апокалиптического содержания; время происхождения их, на основании 33 главы, относится обычно к моменту победы Маккавеев над Антиохом IV Епифаном, т.-е., примерно, к 162 г. до Р. Х. Меч Иогве на небесах (34 гл. 5 стих), несомненно, означает комету; Морозов ищет ее в первые века нашей эры и отождествляет ее с кометой 442 г. китайских летописей. Но, примерно, около 163 г., как мы видим, должна была явиться комета Галлея, которая и могла дать повод к написанию отрывка 28—35 гл. Исайи.

Мы не будем останавливаться на всех прочих пророках; приведенные примеры достаточно ясно характеризуют, с одной стороны, своеобразные методы перевода и толкования, практикуемые Морозовым, а, с другой стороны, возможность при помощи астрономического толкования оправдывать и общепринятые в науке даты. Чтобы покончить с астрономическим методом, мы позволим себе остановиться только еще да двух пунктах. В книге «Христос» Морозов приводит произвольно надерганные им из разных мест отрывки так нал. малых пророков, чтобы доказать, что и они все относятся к V-VII векам нашей эры. Почти везде он указывает и астрономические элементы; но в некоторых пророках, между прочим, в Иоиле, он астрономических зацепок не находит. Между тем, еще известный астроном Склапарелли в 1904 г. (Die Astronomie im Alten Testament, 45) совершенно правильно указал, что описываемое в III, 3 кн. Иоиля небесное знамение — кровь, огонь и столбы дыма — означает комету. Научное исследование пришло к общепризнанному выводу, что книга Иоиля появилась несколько позже 400 года до Р. Х.; но именно около 390 года должна была появиться комета Галлея. Таким образом, Морозов не заметил в книге Иоиля совершенно ясных астрономических данных, при этом вполне подтверждающих научные выводы. Второй пункт касается времени происхождения сочинений иудейского историка Иосифа Флавия. Полагая, что от Иосифа, как и вообще от древних писателей, нет рукописей, а есть только печатные издания (рекомендуем Морозову познакомиться с каталогами рукописей хотя бы только Ватиканского собрания), Морозов заявляет, что сочинения Флавия появились только в середине XVI века и являются подделкой. Но совершенно ясные астрономические данные подтверждают хронологию событий, описанных Иосифом, а, следовательно, и эпоху его сочинений. Одно, главнейшее, его сочинение «Об иудейской войне» описывает великое восстание иудеев против римского владычества, имевшее место в 66—70 годах I века. Описывая предзнаменования, предвещавшие войну (VI.5, 3), Иосиф называет, между прочим, «хвостатую звезду в виде меча», т.е. комету; но именно в 65-66 г., как мы уже указывали, должна была появиться комета Галлея. Этого достаточно, не говоря уже о рукописях и переводах Иосифа[433], чтобы считать вполне доказанным факт происхождения сочинений Иосифа в конце I века нашей эры.

Астрономический метод, однако, не единственный, применяемый Морозовым; результаты его самому Морозову кажутся настолько «поразительными», что он старается подтвердить их доказательствами при помощи ряда других методов. Из них геофизический будет фигурировать в следующих томах; сейчас Морозов указывает только один пример, именно, что геофизические условия не допускают вообще образования удобных гаваней на палестинско-сирийском побережье, и что поэтому Тир не мог существовать. Но почему же сейчас существуют несколько гаваней на этом побережье — Яффа, Бейрут, Сайда? Однако, не будем останавливаться на этом, не раскрытом еще методе, и перейдем к другим. В их ряду Морозов почему-то не перечисляет двух методов, к которым он постоянно прибегает, именно — метода пользования житиями святых, как надежными историческими источниками, и метода лингвистического. Первый метод как-то странно противоречит всему основному взгляду Морозова на засвидетельствование древних памятников. Он постоянно повторяет, что никаких первоисточников в рукописях нет, что есть только печатные книги после 1450 г., что рукописи, с которых печатались первые издания, были, всего вернее, уничтожены, так как они исчезли неизвестно куда[434]; он очень строг в вопросе о подлинности древних авторов и очень охотно повторяет мнение некоторых исследователей Платона, считающих большую часть диалогов этого философа неподлинными; он обрушивается на новозаветные послания, как на продукты скучнейшего средневекового богословского многословия (не зная, конечно, что по новейшим исследованиям их стиль вполне соответствует стилю греческой эпистолярной литературы эпохи римской империи); но он с величайшим доверием относится к житиям святых, да еще в изложении русских синодских Четьих-Миней. Житие Василия Великого — утверждает Морозов — только одно и дает возможность исторической разработки биографии Великого Царя-Иисуса (стр. 151); житие евангелиста Луки — правдоподобно (стр. 444); житие Иоанна Дамаскина — правдиво (стр. 502). Но ведь рукописи житий еще менее древни и менее надежны, чем рукописи других древних произведений; ведь жития являются очень поздними шаблонными произведениями, составлявшимися с назидательными целями по определенному образцу и наполнявшимися одними и теми же до надоедливости чудесами и событиями, что, в частности, житие Василия не имеет никакого значения, как источник для его биографии, которая устанавливается на основании данных его сочинений и на основании надгробных речей Григория Назианзина и Григория Нисского. Но и с точки зрения Морозова все интересующие его жития имеют один и тот же крупный недостаток: они умалчивают как раз о тех фактах, которые Морозов хочет при их помощи доказать. Житие Василия ничего не говорит о его «столбовании» и воскресении; жития Марка Афинского, Луки Элладского, Иоанна Дамаскина и Федора Студита ничего не говорят о написании этими святыми канонических евангелий. Конечно, Морозов выходит из затруднения не допускающими возражений заявлениями вроде того, что главная заслуга Марка Афинского — написание евангелия — «вырезана» из его биографии (стр. 483), или что Иоанн Дамаскин, как талантливый писатель, мог написать евангелие от Иоанна; но эти заявления никого, кроме самого Морозова, убедить не могут. При схеме Морозова остается также совершенно непонятным, зачем понадобились Евангелия, если было уже такое хорошее житие «Великого Царя», почему первые три Евангелия так схожи, а четвертое от них коренным образом отличается, и почему, и когда именно эти Евангелия, а не житие Василия, были признаны священными христианскими книгами.