Мартин Соларес - Черные минуты

• Название: Черные минуты
• Автор: Мартин Соларес
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05383-1

В мексиканском городе Паракуана зверски убит молодой журналист Бернардо Бланко. Следствие ведет продажный детектив Чавез, и он уже схватил подозреваемого. Но шеф полиции не доволен результатами его работы, он поручает это дело единственному честному детективу городской полиции Рамону Кабрере. Кабрера выясняет, что перед смертью Бланко занимался расследованием серии жутких убийств детей, происшедших много лет назад. Идя по следам журналиста, Кабрера понимает, что он на верном пути, но тут на него начинается охота…

---

— Предупреди криминалистов и пошли ко мне Круза Тревино или Гордо, — велел он Чикоте. — Пусть обыщут площадь и доки.

— Да ты что?

Ранхель хотел бы повторить, но побоялся, что тип в клетчатой рубашке — это шпион-газетчик, и поэтому лишь махнул рукой, словно говоря: ничего не спрашивай, и вышел, а Чикоте молча отправился исполнять приказ, поскольку знал по опыту, каково спорить с нервным полицейским.

Подойдя к машине, Ранхель почувствовал жар, исходящий от раскаленного металла. Вот черт! Если бы только у него был кондиционер! Неужели двигатель перегрелся? Пока он отпирал дверцу и опускал стекла, весь взмок, и пот ручьями бежал по спине и лицу. Включив двигатель, он снова обжег пальцы. Пришлось достать из бардачка носовой платок и красную бандану, обернуть ими руль и ручку передач и так ехать в бар.

У них на службе было только три машины: крытый пикап «Джулия», приспособленный для перевозки задержанных, и две патрульные полицейские машины — на одной ездил шеф Гарсиа, а на второй его заместитель Траволта, также известный под именем Хоакин Табоада. Прочие агенты, как Винсенте Ранхель, должны были пользоваться своими машинами, если таковыми владели.

Термометр показывал 103 градуса[9], и жара совсем не убывала. Купив «шевроле-нова», Ранхель старался не выезжать днем, когда город просто кипел, асфальт плавился и над дорогами вставали зыбкие миражи.

Сегодня у него было ощущение, что он движется в сторону другой реальности, в эпицентр страха. Чтобы прогнать эти дурные предчувствия, он включил радио. Шла передача о том, что жару на Земле вызывают марсиане. «Сначала они уничтожат наш озоновый слой, потом высушат все леса на планете, затем расплавят ледники и затопят города, — говорил диктор. — Согласно их плану, все люди должны умереть». «Сукины дети, — подумал Ранхель, — эти марсиане просто гомики».

Проезжая мимо бара «Тибериус», он притормозил, чтобы проверить, нет ли там Траволты, но Траволты не было. Проклятый жирдяй, куда он запропастился? И появится, наверное, злой как черт.

Бульвар дель Пуэрто сменился авеню дель Пальмар, и через десять минут Ранхель был уже на месте. По пути он один раз остановился на красный свет позади тягача с прицепом. Тягач не спешил, и поскольку у Ранхеля в машине не было клаксона, он этим пользовался и ехал не торопясь. Признаться, ему не хотелось браться за это дело, и он надеялся, что Чикоте найдет Траволту и его освободят от расследования. Хотя вряд ли. Он попал. Ух и разозлится толстяк! Да черт с ним, не в первый раз.

Ранхель взглянул на огромный рекламный щит «Рефреско де Кола», где женщина держит в руке бокал с жидкостью, напоминающей бензин, присыпанный льдом. Как убежденный антиимпериалист, он по привычке мысленно обругал «Рефреско де Кола» и даже модель, рекламирующую напиток, — паршивые гринго и долбаная сука в штанах в облипку. Наверное, в борделе такую нашли.

Кола была для него символом войны во Вьетнаме, на Ближнем Востоке, холодной войны, убийства Сальвадора Альенде в Чили. С тех пор как он поступил на работу в полицию, он стал меньше думать об этом, но это не означало, что он изменил своим убеждениям, совесть интернационалиста в нем не умерла.

Шесть минут спустя он приехал в бар «Леон» — в те времена город можно было объехать за полчаса. Еще издали он узнал машину доктора Ридауры. Утром она проводила уроки химии и биологии в иезуитской школе, а днем в случае необходимости ее вызывали в полицию, чтобы помочь с экспертизой. Интересно, что у бара его ждал их штатный криминалист Рамирез. Похоже, его мутило, красные глаза слезились. «Что за коп этот Рамирез, — думал Ранхель, — не коп, а неженка». Видимо, впечатление он получил неслабое.

— Вы там закончили?

— Нет, вышел передохнуть.

— Поторапливайтесь, а то «скорая» уже едет. — Он окинул взглядом группу зевак у двери. — А ну-ка пропустите, — велел Ранхель. — Попрошу больше никого не впускать и не выпускать.

— Сеньор Ранхель, одному менеджер позволил уйти, — признался Рамирез.

Ранхель кивнул:

— Я разберусь с этим мерзавцем, на всю жизнь запомнит, как чинить препятствия полиции.

Он шагнул к двери, но остановился — хорошо зная Рамиреза, он чувствовал, что дело нечисто — Рамирез что-то утаивает.

— Вы знаете, кто это был? — Рамирез замялся, и Ранхель понял, что так оно и есть.

— Джек Уильямс. А с ним секретарь и четыре гринго.

Ну и ну! Большой человек. Ранхель терпеть не мог иметь дело с такими красавцами, а это был сын крупнейшего богача в городе — владельца завода «Рефрескос де Кола». С Рамиреза ручьями стекал пот, и вовсе не жара 103 градуса в тени была тому виной.

— Где тело?

— Там, в туалете. И медэксперт там.

Подошел фотограф.

— Эй!

— Да?

— У меня кончилась пленка.

Ранхель вынул из бумажника банкноту и сказал:

— Принеси мне чек. И поторапливайся.

За дверью Ранхель помедлил, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Из темноты вышли три тени. Он догадался, что тень с огромным пивным животом — это менеджер, но жетон доставать не стал: всякому ясно, что он коп, и никому не хочется быть на его месте.

Менеджера звали Лусио Ривас. Ранхель много раз видел его издалека, когда приходил в бар. Он отличался тем, что носил яркие цветные костюмы в обтяжку — по крайней мере на размер меньше необходимого. Увидев Ранхеля, менеджер кивнул, признавая в нем постоянного посетителя. Он был явно удивлен, потому что не догадывался, что этот парень, получивший у них прозвище Которра, или Трещотка, работает в полиции. Впрочем, сегодня он был необычайно молчалив. «Черт подери, — подумал Ранхель, — этот пивной бочонок уж попьет нашей крови».

— Все здесь?

— Если бы кто-то ушел, не заплатив, я бы заметил.

— Это мы и выясним. Где ваши сегодняшние чеки?

Менеджер изменился в лице. «Ага, начинается, — понял Ранхель, — вон как рожа-то скривилась».

— Но мы только что открылись…

— Не морочьте мне голову. У вас были посетители, не забрали же они чеки с собой?

Менеджер молча открыл ящик и протянул ему чеки. Взяв первый, Ранхель увидел то, что искал. Уильямс-младший расплачивался кредитной картой:

«Рефрескос де Кола Групп» — Паракуан;

Джон Уильямс-мл., ассистент генерального директора».

У Ранхеля не было кредитки. Если живешь от зарплаты до зарплаты, то о чем речь? Банковская карта была для него знаком принадлежности к аристократии, светом далекой звезды, отголоском мечты столь недостижимой, как и последняя модель «форда».

— Что?

Задумавшись на секунду, он не расслышал, что говорит менеджер.

— Говорю, я отпустил его, потому что он очень торопился. С ним были инвесторы — гринго, и он должен был показать им город.

Ранхель покачал головой:

— Мы продолжим наш разговор в другом месте. Ваш поступок может определенно расцениваться как… я это забираю. — Он взял чеки. — Кто ее обнаружил?

Стоящий рядом бармен указал на молодого человека, по виду чиновника, сидящего у бара. Молодой человек был бледен, как привидение.

— О боже, да он сейчас свалится в обморок, — вслух заметил Ранхель.

Рауль Силва Сантакруз, как обычно, зашел пообедать в бар «Леон», где раз в три дня в определенное время кормили бесплатно, если покупаешь пиво. Время было два часа. Помимо пива он обыкновенно заказывал суп из сушеных креветок, крабовые или свиные такос или жаркое с рисом.

В 14.40 17 марта 1977 года он допил пиво, выслушал последний глупый анекдот от коллеги, составлявшего ему компанию, и пошел отлить. В закутке у дальней стены находились три вонючих писсуара, но Силва Сантакруз предпочитал общественный туалет на улице, который был куда просторнее и лучше проветривался. Это было прямоугольное помещение с высоким потолком и стенами из белого кафеля, где стоял один большой общий писсуар и две кабинки.

Войдя, он увидел, что на полу перед кабинками опять что-то валяется. «Долбаные бомжи, вечно они оставляют после себя кучи мусора», — подумал Силва Сантакруз. Они и впрямь часто бросали в туалете пластиковые бутылки, пакеты из-под картошки и шприцы. Он собрался было расстегнуть ширинку, но заметил, что предмет на полу — детская туфелька, а из-под двери кабинки торчит детская нога.

Жуткая находка вызвала у Силвы Сантакруза расстройство нервов. Бармен из жалости налил ему ликера. Когда приехал Ранхель, тот вяло покачивался из стороны в сторону, будто сидя пытался танцевать вальс. И пусть Ранхель предпочитал трезвых свидетелей, он не мог его упрекнуть — он бы и сам глотнул сейчас рому, если бы не работа. Он знал, что ждет его впереди, и это ему совсем не нравилось.

В темноте зажглась фотовспышка — это приехали газетчики. Первым, как всегда, примчался репортер по фамилии Альбино. В последнее время при встрече с ним Ранхелю становилось не по себе, потому что без Альбино не обходилось ни одного убийства. Чтоб он сдох, стервятник, а заодно его контакт, сливающий ему информацию. Наверное, это кто-то из копов, другого объяснения его прыти просто не может быть.