Александр Варго - Они не поверили

• Название: Они не поверили
• Автор: Александр Варго
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71103-1

Группа молодых людей едет отдохнуть на дикий пляж. По пути им встречается цыганка, которая советует отказаться от поездки, но ее слова никто не воспринимает всерьез. Пьянящая молодость не ведает страхов и сомнений! Теплое море, живописный безлюдный берег, величественные горы — что может быть плохого в этом раю? Ничего. Вот только старая легенда гласит о том, что в местном болоте когда-то давно утонула девушка и ее может возродить к жизни свежая кровь. И тогда один из парней вспоминает, что нечаянно уронил в то самое болото платок, которым он останавливал кровь из порезанной руки…

---

Ольга собралась что-то произнести и уже открыла рот, но я положил ей руку на колено. Она покраснела (это стало заметно даже в сумерках) и смущенно убрала мою руку.

Игорь начал плакать. Откровенно говоря, плачущий мужчина вызывает такое же отвращение, как и пьяная вдрызг женщина, поэтому я раздраженно попросил его не устраивать за столом всемирный потоп.

— Никто из вас ни хрена не понимает. — Гуфи икнул. — Никто…

— Ну-ну, хватит сопли развозить. — Я налил в рюмку еще водки и пододвинул ее к Игорю.

— Никогда никому. Я не рассказывал это… — всхлипнул Гуфи. — Не знаю, может, потому что я сейчас пьян. А может, вы просто неплохие ребята, которые стараются не подкалывать меня. — Игорь сплюнул и замолчал.

Пауза затягивалась, и я уже было подумал, что он передумал откровенничать перед нами, как вдруг Гуфи заговорил совершенно чужим голосом:

— Как думаешь, что чувствует шестилетний ребенок, когда его отец не вылезает из зоны, а мать постоянно пьет, собирая у себя дома всякую рвань?

Гуфизаерзал на лавке, словно сидел голой задницей на наждачном листе.

— Ну? — мягко произнес я.

— Ну?! — переспросил меня Гуфи, и глаза его сверкнули злобой. — Сортиры на вокзалах были в сто раз чище, чем наша квартира! Не было того алкаша в нашем районе, который не зашел бы к нам в гости! Но даже не это самое худшее. ОНИ ЕЕ ТРАХАЛИ! Трахали мою мать, да, они трахались, как какие-то кролики! — взвизгнул он. — А она только смеялась, когда они это делали, видела, что все это происходит на моих глазах, предлагала мне тоже попробовать…

Не веря своим ушам, я ошеломленно уставился на Игоря. Ольга тоже смотрела на него во все глаза.

Гуфи тем временем задрал рукава своей рубашки, и я с ужасом увидел на его предплечье несколько бесформенных рубцов бордового цвета.

— Это было просто развлечение. А что? Что может быть смешнее, чем тушить сигареты, используя вместо пепельницы твою кожу?

Он, видимо, не ждал наших комментариев и продолжил:

— Однажды они задушили нашу кошку за то, что она сделала лужу, а кто-то из них наступил в нее. Перед этим они избили ее ногами до кровавой рвоты, а после выкинули ее в окно, как банановую кожуру. Как ты думаешь, каково это, когда тебе нечего есть и ты идешь на улицу просить еду у соседских детей, а они в ответ смеются, обзывая тебя недоношенным ублюдком, и распевают песни, что твоя мама — тупая шлюха? Ты желаешь только одного — взять топор и зарубить всех к чертям собачьим.

Гуфи взял дрожащими руками рюмку и, одним махом выпив ее, поморщился.

— А в один прекрасный день, — лицо его приняло жесткое выражение, — она опять напилась, после чего завалилась спать прямо на полу. Потом пришли они. Дверь была открыта, да ее никогда и не закрывали, наша квартира, если тот свинарник можно было назвать квартирой, всегда была открыта для всех, — Игорь невидяще смотрел перед собой, — я даже не уверен, был ли у нас ключ от двери.

Игорь замолчал, по его лицу снова заструились слезы.

— Они делали это с ней, когда она была мертвецки пьяна, когда она спала, делали при мне, понимаете?! Хоть убей меня, но я не могу понять, как можно спать и храпеть, когда тебя дрючат во все мыслимые и немыслимые дыры?! А когда она проснулась, они стали требовать у нее деньги, а откуда у нас тогда были деньги? Мать перезанимала их у кого только можно…

Мы молчали. В подобных случаях человека нельзя перебивать или останавливать, иначе он снова замкнется в себе, словно улитка в своем домике, ему необходимо выдавить из себя все тяжелые воспоминания, как выдавливают застарелый гнойник. Любое сказанное слово, даже успокаивающее, будет лишним.

Ольга вздохнула.

— …тогда они стали ее бить. Били долго. — Слова Игорю давались с большим трудом. — А она только мычала и звала отца, а потом меня. Вспомнила… — горько произнес он и потянулся за бутылкой.

Ольга неуверенным движением хотела ее убрать, но я мягко остановил ее.

— Я убежал в ванную и спрятался под раковиной, я кричал от страха. Крики матери доносились еще долго, но постепенно становились все тише и тише. Вскоре она затихла совсем, и я услышал чей-то смех… — Он опустил голову.

— Они переворошили всю квартиру, но что там можно было найти, кроме старых, никому не нужных засаленных вещей и пустых бутылок? Вскоре они ушли… Когда я решился выйти из ванной… — Игорь запрокинул голову и сделал глоток прямо из горлышка бутылки, — я зашел в комнату… Там везде была кровь. Очень много крови.

Игорь помолчал. Сняв очки, он теребил дужку, смотря перед собой.

— Комната была похожа на лавку мясника. Пол, диван, стены, даже потолок — все было в крови. Как будто открывали несколько бутылок шампанского, взболтав перед этим, а вместо вина там оказалась кровь. От ее лица почти ничего не осталось — они били ее сковородкой, в голове была дырка, через которую мог вылезти новорожденный, и там было что-то желтое… — Последние слова были произнесены шепотом.

Ольга крепко сжала мою руку, лицо ее побледнело. Далеко в лесу раздался протяжный вой шакала, заставивший ее вздрогнуть.

Гуфи посмотрел отстраненным взглядом в сторону воя, мигнул и продолжил:

— Я видел, что она еще дышит, тяжело, хрипло, но дышит. Из ее рта выплескивалась кровь, на подбородке — обломки зубов; теперь я знаю, что ей переломали ребра, одно из которых наверняка проткнуло легкое… Все это я помню и сейчас… Потом она затихла. Я кинулся к двери, но они закрыли ее снаружи, тогда я выбежал на балкон, я кричал, я звал на помощь, мне было так страшно, что я подумывал выпрыгнуть с восьмого этажа. Но никто не пришел ко мне, понимаете, никого не интересует маленький мальчик из неблагополучной семьи, у которого папаша в тюрьме, а мать — беспробудная пьяница, мальчик, для которого получать подзатыльники и зуботычины — обычное дело. Кому нужны эти проблемы? — Голос Игоря сорвался. — Опять у Гульфиков пьянка, скажут соседи и махнут рукой, услышав мои вопли.

На черном как сажа небе проступил серебряный серп месяца.

— После этого я заперся в ванной и сидел там почти два дня, я ходил в туалет в раковину и в ванну. Я задыхался от зловония, но страх был намного сильнее чувства брезгливости, вы понимаете это? Я вздрагивал от каждого шороха, мне казалось, что моя мать медленно поднимается с пола и, как есть, голая, шаркая ногами, медленно приближается к ванной, держа в руках сковородку, и шепчет: «Хочешь попробовать, милый? ХОЧЕШЬ?» — Игорь почти кричал.

Мы с Ольгой сидели каменными изваяниями, словно застывшие под взглядом горгоны Медузы. Игорь вздохнул.

— Дверь открыла милиция. Их потом задержали, но какое это уже имеет значение? Не знаю. Я просидел два дня в квартире с трупом собственной матери, вот это я знаю точно…

— Дима, может, сменим тему? — тихо спросила Ольга.

Я ничего не ответил, потрясенно глядя на Игоря. Виталий мне однажды говорил, что Игорь живет с двоюродной бабкой, а мать у него умерла, еще когда он был ребенком. Но услышать такое?!

— А потом мне стали сниться сны. В этих снах я знал, что моя мать прячется у меня в комнате от них, она пряталась у меня в шкафу, почерневшая и скрюченная, с вытекшим глазом… Она просила защитить ее и не открывать им дверь, она пела мне колыбельные, которые всегда пела в детстве, но слова она произносила неотчетливо, ведь ей выбили почти все зубы…

Я почувствовал, что весь покрылся потом, несмотря на холодный вечер.

Гуфи закрыл лицо руками. Я наполнил доверху две рюмки водкой и осторожно дотронулся до его плеча.

— Игорь… То, что тебе пришлось пережить, это страшно. Но ты живой, молодой… Пусть это звучит банально, но ты не имеешь права зацикливаться на прошлом, у тебя впереди вся жизнь. Я хочу выпить за тебя.

Гуфи, внимательно посмотрев на меня, нетвердой рукой взял рюмку.

— А здорово ты сегодня эту сволочь из моего уха выгнал, — вдруг слабо улыбнулся он.

— Ерунда, я видел, как это делали как-то мои друзья.

Мы выпили. Я посмотрел на часы и присвистнул. Полвторого ночи.

— Мои друзья, пора спать. — Я помог Игорю подняться. Тот начал что-то бормотать, засыпая на ходу, и я взял его под руки.

Уводя Игоря в дом, я перехватил робкую улыбку Ольги.

* * *

Прошел почти час, как мы с Ольгой вышли из лагеря и направились к горам. Погода сегодня, как и прежде, ясная и безоблачная, как сладкое детство, теплые лучи солнца ласково обогревали нашу кожу (она уже успела немного загореть).

Перед уходом Клим предупредил нас, чтобы мы держались ручья.

— В четырех-пяти километрах отсюда есть запруда. Ее вырыли мы с Константином. — Клим кашлянул. — Желательно дальше ее не ходить.