Юрий Аксютин - Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг.

• Название: Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг.
• Автор: Юрий Аксютин
• Издательство: РОССПЭН
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8243-1397-0

С позиций современного научного знания в книге исследуются такие конкретно-исторические проблемы общественно-политической жизни 1953-1964 гг. в СССР, как либерализация режима, получившая тогда же название «оттепель», отношение к этому процессу самих наследников Сталина в свете развернувшейся между ними борьбы за лидерство, а также меняющиеся взаимоотношения между властью и обществом, реакция «низов» на исходящие «сверху» импульсы, их отношение к тем или иным внешне- и внутриполитическим мероприятиям советского руководства, эволюция взглядов на деятельность тогдашнего лидера и его динамика. Объектом исследования являются взаимоотношения власти и общества во всем многообразии и противоречивости их проявлений. Особое внимание уделяется изменению взаимоотношений внутри высшего партийного руководства и между этим руководством и советским обществом в период «оттепели».

Настоящее второе издание почти полностью повторяет предыдущее, в него внесены исправления редакционного характера, в том числе вызванные появлением новых источников. Кроме того оно дополнено обширным именным указателем.

---

Но с пониманием к официальным заявлениям о необходимости и временности повышения цен на мясо-молочные изделия отнеслись только 24% опрошенных в 1998 г. и 26% опрошенных в 1999 г.

Считала этот шаг необходимым научная сотрудница ВНИИ экономики сельского хозяйства В.Ф. Полянская, сама участвовавшая в работе по определению себестоимости и уровня цен на сельскохозяйственную продукцию. «Цены были просто смешными», — говорила она{1908}. Ценовая политика до этого была «необъективной», соглашался М.М. Панкратов, учитель из Реутово, а сельское хозяйство требовало заботы о себе{1909}. Необходимым и не таким уж значительным назвала повышение цен продавщица из Подлипок О.Г. Михайлова{1910}. «А как не поверить? — говорила Г.Н. Стецюра из поселка Удыч в Тепликском районе Винницкой области. — Ведь масла-то не было, из Киева везли»{1911}. «Цены не могут быть заморожены», — согласен был А.М. Семенов, секретарь Коробовского райкома партии (в Белоруссии) по сельскому хозяйству{1912}. «Порассуждав и разложив все по полочкам, решили, что есть необходимость в повышении цен», — говорила М.Я. Шепелева, снабженец с завода «Красный пролетарий» в Москве{1913}. «Это экономически необходимо», — согласны были А.И. Митяев, инженер ОРГ «Алмаз» в Москве{1914}, и М.М. Гурен, инженер комбината «Тулауголь» в Новомосковске{1915}. «Надо было так сделать», — соглашалась и студентка МАДИ Т.Ф. Тараканова{1916}. «Это вызвано необходимостью, так как крестьяне стали беднее», — думал А А. Налимов из подмосковной Ивантеевки{1917}. «Считали, что если продукты подорожают, то их больше будут производить», — вспоминает П.И. Кондратьева, работавшая тогда учительницей в Новгородской области{1918}.

Работница Дрезненской фаянсовой фабрики О.В. Фоменкова рассуждала так: «Коль обещали построить коммунизм, то это, видимо, является временной мерой. Если нужно, значит нужно»{1919}. Молодой была (25 лет) Н.И. Завереева, шлифовальщица Красногорского оптико-механического завода, и не так остро восприняла повышение цен: «Уверены были, что это не надолго»{1920}. Поверили, что это временная мера, московские домохозяйки М.Д. Гребенникова{1921} и А.А. Гумилевская{1922}. «Обещали на 3 года», — помнят водитель автоколонны 1783 в Ногинске В.А. Кусайко и рабочая Ногинского завода топливной аппаратуры М.В. Есина{1923}. «Верили, что все наладится», по словам заведующей отделом кадров Ефремовского строительного треста Р.П. Пономаревой{1924}.

«Надо, так надо», — соглашалась рабочая Клинского комбината «Химволокно» партийная активистка В.Г. Трофимова{1925}. «Видно, нет другого выхода», — соглашался инженер Ромненского машиностроительного завода Л.Ю. Бронштейн{1926}. «А что, иначе могло быть?» — вопросом на вопрос отвечала Н.А. Торгашева из Рузаевки в Мордовии{1927}. «Верили всему», по словам Л.П. Костаревой, строительной рабочей из Мытищ{1928}. «Мы слепо верили нашему правительству», — говорил О.Г. Филин, электрик из колхоза «Красное пламя» в Московской области{1929}. «Раз правительство решило, значит надо», — говорила рабочая Е.П. Паршина со станции 207-й км Северной железной дороги{1930}.

«Хрущеву тогда верило большинство», — утверждает И.И. Парамонов, слесарь одного из депо Московского железнодорожного узла{1931}. «Когда Хрущев поругался с Китаем, то продуктов не было, и когда повысили цены, обрадовались, что будет хоть что-то», вспоминала Л.В. Борзова, инженер закрытого машиностроительного завода в Красноярске{1932}. Если бы Хрущев не был через два года отправлен на пенсию, то он выполнил бы свое обещание, — убежден Н.И. Лепеха, работавший в Управлении 10-А Мосметростроя{1933}. «Хрущев сказал, что это не надолго, на год, и сначала ему поверили, а потом проклинали», — вспоминала еще одна московская домохозяйка М.А. Ширинкина{1934}.

Повышение розничных цен на мясо и молоко должно было возместить повышение закупочных цен на эти продукты, а это «колхозники восприняли с удовольствием», — говорил инструктор Лотошинского райкома КПСС А.Ф. Татаринов{1935}. «Крестьянин обрадовался, так как до этого мясо сдавали фактически бесплатно, а теперь за деньги», — признавалась колхозница Н.Г. Краснощекова из деревни Сосновка в Козловском районе Мордовии{1936}.

Необходимость повышения цен была очевидна для инженера Московского автомобильного завода им. Лихачева Е.Д. Можейко, но вызвана она была, по его убеждению, «ошибками руководства страной»{1937}. Правильным считал повышение цен работник Сельхозтехники в Восточном Казахстане Б.С. Суворов, но сельское хозяйство этих денег, по его утверждению, не увидело{1938}. С пониманием отнесся к повышению цен офицер В.А. Ларьков: «Ведь продолжается противостояние двух блоков!»{1939}. «Все думали, что это временное явление, так как стране нужны деньги на оборону», — вспоминала медсестра в детских яслях при заводе «Красный пролетарий» Е.В. Федулеева{1940}.

Поверить-то поверили, но сами при этом были возмущены от 2 до 10, 5% опрошенных.

«Плохо реагировала» учительница Власовской школы в Раменском районе А.Ф. Алифанова: «Зарплата низкая, а цены растут!»{1941}. Странным после всех заявлений о том, что вот-вот догоним, нашел этот шаг разнорабочий предприятия п/я 577 в Химках В.И. Лаврухин{1942}. «В основном свое возмущение высказывали друг другу на кухне», — вспоминала московская домохозяйка М.Д. Гребенникова{1943}. «Посудачили на кухне», по словам экономиста «Экспортльна» Е.В. Корниенко{1944}.

Не поверили соответственно 34 и 34% опрошенных.

Возникали большие сомнения у В.М. Быстрицкой из Госкомитета по оборонной технике{1945}. «Неверие в то, что это стимулирует сельскохозяйственное производство», было у Г.И. Потапова, научного сотрудника Всесоюзного заочного политехнического института{1946}. «Не верили, что это необходимо», — вспоминала Л.Н. Москвитина, техник Союздорпроекта{1947}. Попытку выправить создавшееся положение за счет трудящихся (все выдержат) увидела в этом учительница истории М.Г. Сенчина из Больших Вязем в Одинцовском районе, коммунистка{1948}. «Охмуриловка Хрущева», — так отзывался рабочий предприятия п/я 2346 в Москве И.Т. Елисеев{1949}. «Мяса в стране много», — утверждал П.Д. Ковалев, сам работавший на бойне Московского мясокомбината им. Микояна{1950}.

«Не считали это необходимым», по словам Н.П. Живулиной, учительницы из Можайска{1951}. Никакой необходимости в этом не видела А.А. Кузовлева, работница Серпуховской ситценабивной фабрики, член КПСС{1952}. «Неужели это очередной шаг к созданию общества всеобщего благоденствия?» — вопрошал офицер СА Э.В. Живило{1953}.

«Мы были приучены Сталиным к ежегодному снижению цен», — замечал С.Ф. Хромов из предприятия п/я 17 во Фрязино{1954}. Ждала понижения цен, а дождалась совершенно иного, рабочая Московского электрозавода им. Куйбышева Л.П. Агеева, причем «обещали повысить только на 10%, а повысили почти на 20% (чайная колбаса стоила 1 рубль 30 копеек, а стала 1 рубль 70 копеек)». Не поверила она и во временность этой меры{1955}. Недоумевал прессовщик завода «Серп и молот» П.Г. Филатов, почему сразу же после войны цены снижались, а теперь повышаются{1956}. «При Сталине привыкли к снижению цен», — напоминала техник в/ч в Щелково-3 М.И. Пскова{1957}. Техник В.Е. Голованов из областного Калининграда, член КПСС, напоминал, как Сталин «в труднейшее время после войны снижал цены», и утверждал, что «если бы Хрущев не развалил сельское хозяйство, не надо было бы повышать цены на мясо»{1958}.

Крахом аграрной политики посчитала этот шаг Т.Г. Малышенко из Баку{1959}. «Логичное следствие сельскохозяйственной политики Хрущева» видел в этом инженер Кореневского завода строительных материалов в Люберцах И.И. Назаров. Рабочий завода № 30 А.И. Кирьянов считал это «следствием того, что Хрущев догонял Америку»{1960}. «Говорили, догоним Америку, и вдруг такое… нет, это не временно», — повторяла за ним официантка одного из московских кафе Н.Н. Сныткова{1961}. «Где вода и где мельница?» — вопрошал инженер П.А. Писарев из города Чехов, напоминая, что только что народу обещали построить коммунизм к 1980 г.{1962}

«Хозяйствовать не умеем и хозяина нет», — был убежден военврач Е.П. Лукин из в/ч 44026 (Загорск-6){1963}. «Кому-то наверху денег не хватило, решили взять с нас», — рассуждала работница отделения перевозки почты на Ленинградском вокзале в Москве А.Г. Майорова{1964}. Подлинную причину трудностей техник поста 505 Мосэнерго В.М. Доронкин видел в чрезмерной экономической и финансовой помощи другим странам{1965}. О том же говорил рабочий санатория ВМФ под Солнечногорском Б.С. Егоров: «Хлеб везут в страны Восточной Европы, чтобы они не переметнулись к Западу»{1966}. «В деревне как было плохо, так и осталось, а для государства, наверно, было хорошо», — говорила управляющая совхозным отделением в деревне Стрешневы Горы Лотошинского района П.А. Барабошина{1967}.