Юрий Аксютин - Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг.

• Название: Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг.
• Автор: Юрий Аксютин
• Издательство: РОССПЭН
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8243-1397-0

С позиций современного научного знания в книге исследуются такие конкретно-исторические проблемы общественно-политической жизни 1953-1964 гг. в СССР, как либерализация режима, получившая тогда же название «оттепель», отношение к этому процессу самих наследников Сталина в свете развернувшейся между ними борьбы за лидерство, а также меняющиеся взаимоотношения между властью и обществом, реакция «низов» на исходящие «сверху» импульсы, их отношение к тем или иным внешне- и внутриполитическим мероприятиям советского руководства, эволюция взглядов на деятельность тогдашнего лидера и его динамика. Объектом исследования являются взаимоотношения власти и общества во всем многообразии и противоречивости их проявлений. Особое внимание уделяется изменению взаимоотношений внутри высшего партийного руководства и между этим руководством и советским обществом в период «оттепели».

Настоящее второе издание почти полностью повторяет предыдущее, в него внесены исправления редакционного характера, в том числе вызванные появлением новых источников. Кроме того оно дополнено обширным именным указателем.

---

Что же касается выступления Молотова здесь, на пленуме, Микоян назвал ее «платформной»:

— Слово «платформа» — очень громкое слово. Но по существу он выступил с платформной речью. В своем выступлении он сказал о том, что Президиум занял принципиально неправильную позицию на сближение с Югославией. Резких политических характеристик в его речи не было. Но если такие характеристики назвать, то можно сказать, что мы оппортунисты, что мы оппортунистически идем на сближение с лейбористской партией. Если нет марксистско-ленинской основы в партии, то это партия буржуазная или лейбористская… И мы, руководители Коммунистической партии, докатились до оппортунизма в вопросах международных отношений с партиями. И мы уступаем политически, применяемся к взглядам, отступающим от ленинизма. И это может отрицательно сказаться на внутренней политике нашей партии. То есть мы поддаемся югославскому влиянию, которое в этом вопросе отходит от линии ленинизма. Вот смысл выступления Молотова{518}.

Микоян обвинил Молотова в том, что тот «руководствуется только старыми высказываниями, цитатами из старых документов», что, видимо, не в силах отказаться от собственных прежних высказываний, «живет только прошлым и вдохновляется злобой, которая накопилась у него за эту советско-югославскую драку»{519}.

— Он видит ошибки югославов. Их множество, конечно. А наших ошибок, которых не меньше, а может быть и больше, он не видит, кроме тактических… Конечно, национализм есть у югославских коммунистов. Но разве не было национализма у других коммунистических партий? Был. А мы как поступали тогда? Не разрывали с ними, а помогли изжить национализм. Разве мы должны всегда разоблачать на весь мир ошибки наших друзей, а не помогать в удобной форме изжить то, что неправильно?{520}

Чтобы показать, насколько небрежно наклеиваются теперь разного рода ярлыки, Микоян сослался на доклад, полученный членами Президиума ЦК от МИДа перед приездом в СССР индийского премьер-министра Джавахарлала Неру, в котором утверждалось, что Индия — буржуазно-помещичье государство.

— Это все глупости, это клевета! В Индии ликвидирован феодальный строй. Сейчас в Индии проводится аграрная реформа. Пусть половинчато. Но какой помещик будет проводить аграрную реформу?.. Как же можно так одной черной краской красить весь земной шар?.. Разве это марксистский подход к вопросу? Что за барское отношение к вопросам политэкономии и политики? Кто такое право дал нам, членам Центрального Комитета, так относиться ко всем странам? Разве Ленин так делал? Читайте Ленина{521}.

В связи с этим Микоян высказал свое мнение о рабочих советах, созданных на югославских предприятиях. Они показались ему похожими на производственные совещания, действующие на советских предприятиях, «но не такие, которые у нас некоторыми бюрократами загроблены», а на такие, какими они задумывались при создании.

— Можно быть за или против этого. Но скажите, что антимарксистского, что буржуазного в этом? Разве буржуазия стремится, чтобы рабочие управляли их предприятиями? Скорее всего в этом увлечение социальной демагогией. Но это объясняется положением дел.

— Они преследовали цель выступления против нас, обвиняя нас в бюрократизме, — согласился Хрущев.

— Надо себе представить положение югославов, — продолжал развивать свою мысль Микоян. — Им надо было держаться во что бы то ни стало. А в положении изоляции, под нажимом им было очень трудно. Вот они взяли и сказали рабочим: «Берите и управляйте. Расхлебывайте сами». А разве мы сразу перешли к нужным формам управления? Мы учились на собственных ошибках. А сколько у нас ошибок? Хотя бы то, что мы каждому колхозу приказывали сеять ячмень или овес, а другим — наоборот. Они знали, какая у них земля, глинистая или песчаная. А мы приказывали: посади, посей тем-то. Что марксистского у нас в этом было? Если бы это югославы сделали, мы бы разнесли их{522}.

По мнению Микояна, обвинять югославов в синдикалистском уклоне было бы не верно:

— У них собственность групповая вроде бы. На деле же собственность общенародная. Директора назначают органы власти… Что анти-марксистского в Югославии в этом отношении? Американцы такую систему не проводят, рабочие советы не создают на предприятиях. Может быть югославы и перебарщивают. Почему же мы можем перебарщивать, а они не имеют права?{523}

Тут Молотов не выдержал и решил подать реплику:

— Я считаю, что Президиум Центрального Комитета — марксистский центр. Но спорить по отдельным вопросам возможно.

— Не только возможно, но и необходимо, — согласился Микоян. — Разве можно без спора прийти к истине сразу?.. Споры будут. Но какие? Надо в споре убедить. Не надо приклеивать ярлыки, что, если ты не согласен с чем-то, то ты антиленинец. Я, товарищ Молотов, не высказываюсь против разногласий в Центральном Комитете. Я даже за то, чтобы они были. Но чтобы они изживались по-товарищески, с обсуждением, с обменом мнениями, с доказательствами. Мы много знаем случаев, когда под давлением критики откладывались вопросы до тех пор, пока мы не подумаем и не найдем какое-то другое, третье, серьезное решение. Это естественно и правильно. Что тут опасного?.. Я считаю, что и у товарища Молотова, и у любого из нас могут быть разногласия. Но каждый раз обзывать нас оппортунистами, антиленинцами недопустимо{524}.

Покончив с вопросом о возможности и даже полезности сопоставления разных точек зрения при принятии решения в коллективном руководстве, Микоян вернулся к обвинениям югославов в оппортунизме.

— Нельзя каждую сказанную чепуху приводить как программу борьбы с КПСС и СССР. Надо разделять: кто сказал, когда сказал и кому. Югославские руководители мобилизовали волю народа и создают тяжелую индустрию — базу социализма. Они не могли создать колхозы. Но ограничивают кулачество. Они не дают возможности для основания буржуазных партий. Что это? Разве это политические расхождения с ленинизмом? Мы были бы на их месте, так же бы по-ступили{525}.

Следующий оратор, главный редактор газеты «Правда» Д.Т. Шепилов, опровергая утверждения Молотова, «будто во всех документах ЦК и в речи на аэродроме, а также в докладе товарища Хрущева вместо анализа ошибок СКЮ в 1945 году, вместо выяснения того факта, что имели место отступления от ленинизма, везде выдвинута единственная причина — происки шайки Берии и Абакумова», призвал членов ЦК взглянуть на те документы, которые им были розданы, начиная с резолюции Коминформа 1948 г., и кончая «красной книжечкой», в которой также «указаны ошибки и отступления югославских коммунистов, сказано о роли государства, о классовой борьбе в переходный период и т. д.»{526}

Секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов начал свою речь с теоретического обоснования такой внешней политики и тактики, которой «учил Ленин» и которая должна состоять в том, чтобы «дать максимум для того, чтобы, с одной стороны, наращивать и сплачивать миролюбивые антиимпериалистические и социалистические силы, использовать в своей борьбе всех и всяких возможных союзников (хотя бы и временно), а с другой стороны, — ослабить и разъединить силы несоциалистического лагеря, использовать противоречия внутри этого лагеря, изолировать и ослабить его главную силу — американский империализм, откалывать и удалять от империалистического лагеря неустойчивые или колеблющиеся силы или, по крайней мере, нейтральные из них, — те, которые не удалось ему привлечь на свою сторону»{527}.

Он тоже полагал, что Молотов «явно односторонне ворошил югославские выпады против Советского Союза и совершенно умалчивал о еще более крепких выпадах с нашей стороны»{528}.

По мнению Суслова, КПСС получила важный инструмент для воздействия и воспитания югославских коммунистов.

— А поставить вопрос так — что может служить альтернативой той политике, которую проводит наш Президиум сейчас по воздействию на югославских коммунистов? Только одно — нелегальная работа с перспективой вооруженной борьбы против нынешнего руководства. Этот расчет, товарищ Молотов, был у вас на вооружении. Он не оправдался. Да он и не мог оправдаться{529}.

Постоянные напоминания Молотова об осторожности и бдительности сами по себе имели бы известную ценность, полагал Суслов, если бы кроме них он развивал положительную платформу по улучшению отношений с Югославией, по улучшению и расширению возможности коммунистического влияния на СКЮ. Ведь и Президиум ЦК КПСС в своих решениях и письмах братским партиям тоже неоднократно напоминал о бдительности, о возможности рецидива оппортунизма и антисоветизма. — В чем же различие? Различие в том, что товарищ Молотов не имеет никакой положительной программы по данному вопросу и занимает позицию перестраховки и только перестраховки, позицию пассивности, глубоко чуждую марксизму-ленинизму, — сложил руки и сиди, жди неизвестно чего, поглядывая в разные стороны, как бы чего не вышло, бдительность проявляя{530}.