Мейвис Чик - Любовник тетушки Маргарет

• Название: Любовник тетушки Маргарет
• Автор: Мейвис Чик
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-031345-4

Одинокая женшина желает познакомиться!

Требования к потенциальному другу: УМ — естественно, ОБАЯНИЕ — конечно, ОТСУТСТВИЕ СЕМЕЙНЫХ УЗ — желательно,

ПОЛНЫЙ РАЗРЫВ ОТНОШЕНИЙ ЧЕРЕЗ ГОД — ОБЯЗАТЕЛЬНО!

В конце концов, какая преуспевающая, вполне довольная собой п своей судьбой современная женщина сможет выдержать БОЛЬШЕ ГОДА напряженной личной жизни?!

Добро пожаловать в XXI век, господа мужчины!

---

— Моя совсем не такая красивая, как обычно, — перебила я. — Не хватает твоего вкуса…

Я решительно увела разговор от темы: что было и чего не было до сих пор у Дики. Она пыталась нарисовать мне картину одинокой, одномерной жизни и вызвать мое сочувствие. Но я не собиралась поддаваться и не поддалась. Я до сих пор тосковала по Лорне. Никакое время не способно заполнить пустоту, образовавшуюся после утраты любимого человека. С какой же стати мне кудахтать над печальной судьбой другого человека, полностью ответственного за эту пустоту?

Глава 5

Меня порой очень тревожит мысль: как он снова останется здесь один, без меня? Но он сказал, что привык к одиночеству. Как грустно.

* * * * * * *

Итак, мы благополучно прошли через ритуал поедания индейки, выслушали рождественское послание королевы, а Верити, как ни странно, — видимо, для разнообразия — оставалась в хорошей форме. Опасность замаячила лишь раз, когда она спросила, что я подарила своему отсутствующему любовнику. Услышав мой ответ, она вытаращила глаза, открыла рот, отпрянула — мы играли в «Монополию» — и, не веря ушам своим, переспросила:

— Что-что ты ему купила?!

— Дорожную сумку. Очень красивую кожаную дорожную сумку.

— Господи Иисусе! — воскликнула она, забыв предложить цену за отель на Вайн-стрит, — впрочем, этот промежуточный ход особой прибыли ей бы все равно не принес. — Как ты могла сделать такое? — Игра возобновилась.

— Что ты имеешь в виду под этим «как»? Пошла в магазин, выписала чек и купила. Так же, как ты делаешь покупки в магазинах.

— Но почему дорожная сумка? Что я имею в виду? Я имею в виду, что ты гребаная дура.

— Не надо так грубо ругаться, Верити.

— Но Маргарет! — Она в отчаянии закрыла лицо рукой, что выглядело в высшей степени драматично. — Неудивительно, что слово «тетушка» так пристало к тебе. Это же смешно — купить любовнику такую вещь. Ты понимаешь смысл послания?

— Послания? На открытке я написала: «От меня с любовью».

— Да нет же, послание, которое несет в себе твой подарок. Это же… — Она посмотрела на меня своим снисходительно-надменным взглядом. — Это же…

— Ну, что — «это же»?

— Подарки, которыми обмениваются любовники, содержат тайный смысл, подтекст. Ты покупаешь Саймону дорожную сумку, и он думает, что ты хочешь, чтобы он ушел.

— Может, и хочу. — Я совершила ошибку. Верити еще сильнее вытаращила глаза:

— Что?!

— Просто не желаю дожидаться, когда ему со мной наскучит.

— Да уж, тебе следует постараться, чтобы этого не произошло. Какой смысл поддерживать отношения с мужчиной, если ты не стремишься привязать его к себе? — Она потрясла пальцем у меня перед носом. — Он уйдет. Увидишь. И только тогда ты поймешь, каково это…

Итак, нотации начались, Порой женщины бывают злейшими врагами сами себе: Но простой прием иногда способен и помочь делу.

Я посмотрела на часы. Половина шестого. Уже можно. Чуть раньше, сидя перед камином, мы пили чай с пирожными, и мне довольно долго удавалось удерживать Верити от исполнения роли Сары Гэмп.[74] Но теперь мне и самой, пожалуй, не мешало расслабиться.

— Итак, — сказала я, возвращаясь с подносом, на котором стояли джин, тоник, лед и лимон, — пора выпить.

Верити скорбно смотрела на огонь. Слава Богу, камин у меня газовый, что избавляет от печального зрелища умирающих угольков.

— Рождественская открытка от Марка пришла из Австралии, — сообщила она.

— Слава Богу, что он так далеко.

— Господи, какая ты бессердечная! Я тебя не понимаю. Рождество, праздник, а ты сидишь здесь со мной, старой несчастной калошей, в то время как у тебя есть очаровательный мужчина, который тебя любит. — Она ткнула в меня пальцем. — Сумасшедшая. Какие бы объяснения ты ни придумывала, ты сумасшедшая.

— Верити, это лучше, чем страдать от одиночества потом, когда они уходят, — мягко произнесла я, протягивая ей стакан.

— Сдаюсь, — признала она мою правоту и подняла стакан: — За это я выпью. — Как говаривал Джордж, кто бы сомневался.

А когда она сказала: «Буддисты считают, что безнравственно скорбеть на похоронах о человеке, прожившем долгую и полнокровную жизнь», — я поняла, что пора вести ее домой.

Возвращаясь по морозу от Верити, пообещала себе, что, когда вся эта моя любовная история закончится, я, как Бетти Форд, мобилизую всю свою энергию и приберу подругу к рукам.

Такое вот получилось Рождество.

Мы медленно шли вдоль реки, ожидая, когда откроются пабы, чтобы пообедать. Под мышками у нас были зажаты свертки агрессивной макулатуры, известной как воскресные газеты. Одно из удовольствий просматривать их вне дома заключается в том, что можно не подбирать сыплющиеся из них рекламные листки — «Надежно ли застрахован Ваш дом?», «Клуб любителей истории. Шесть книг за одно пенни», «Присоединяйтесь к "Анонимным алкоголикам" и получите бесплатную электрическую зубную щетку» — здесь есть кому их подбирать. Воскресные обеды стали для нас почти ритуальными, причем проводили мы их большей частью в дружеском молчании. Я подозревала, что именно этого мне будет больше всего недоставать, когда Оксфорд уедет. В конце концов, одно дело — кувыркаться с кем-то в постели (при некотором усилии воображения можно представить себе многих мужчин в роли «кого-то») и совсем другое — три часа кряду вместе молча читать газеты, жевать бифштекс и чувствовать себя при этом совершенно довольными, даже счастливыми.

— Мне действительно жаль, что мы не смогли покататься на лыжах, — сказал он. — Но когда твоя мать ломает руку, а ты через несколько месяцев собираешься отправиться к черту на кулички, катание на лыжах представляется немного неуместным. Она бывает весьма капризной, моя мать.

— Я ничуть не сержусь. Честное слово.

Он рассмеялся:

— В иных обстоятельствах я бы на тебе женился — за покладистость.

— Не думай, что это чистый альтруизм. Я не уверена, что смогла бы найти общий язык с капризной свекровью. У меня самой мать была весьма капризной.

— Ты никогда не хотела иметь детей? — спросил он, останавливаясь на минуту, чтобы понаблюдать за юными гребцами с посиневшими носами и хрупкими красными коленками.

— Не-а, — небрежно ответила я. — Мне хватало Сасси. А ты хотел?

Он покачал головой.

— Моя жена хотела. Я — нет. Может быть, со временем и захотел бы, но… — он зашагал дальше, — как это обычно случается, нам не хватило времени.

— Не хочешь рассказать?

Он улыбнулся, снова покачал головой и в тон мне ответил:

— Не-а. Лучше пойдем поедим.

Глава 6

У нас в эти последние недели было столько дел; что не оставалось времени на письма. Я скоро тебе позвоню. Тем более что мне нужно сообщить тебе нечто очень интересное. Я получила твою открытку из Парижа. Папа сказал, что, может быть, мы с ним тоже когда-нибудь туда поедем. Было бы здорово посмотреть Сезанна вместе с ним.

* * * * * * *

Унылым вечером в конце зимы Верити бесцельно слонялась по дому. Проклятый февраль, такой тоскливый месяц. Она взывала к своим домашним конфидентам, требуя ответа. Может, телефон что-нибудь скажет? Она остановилась возле аппарата. «Ну, говори же, мерзавец! Говори». Телефон молчал. По правде сказать, он от нее порядком устал, потому что она целый день только и делала, что снимала трубку и раз за разом набирала цифры номера, кроме последней. Даже самый лучший друг чувствовал бы себя измочаленным от такого обращения, поэтому телефон молчал глухо и непроницаемо. Верити погрозила ему кулаком, орошая при этом капельками джина с тоником, которые выплескивались из стакана. Какому телефонному аппарату понравится такой холодный душ, тем более после целого дня жестокого обращения? Так что он говорить не собирался, не собирался…

Не слаще приходилось щетке для волос и зеркалу. Щетка привыкла думать, что ее назначение — придавать здоровый блеск волосам, а назначение зеркала — отражать превосходный конечный результат. Но хозяйка, судя по всему, не была расположена использовать ее по назначению, вместо этого она со злостью швыряла свою служанку через всю комнату. И это происходило не раз, не два, а много раз, и однажды она попала щеткой в споудовскую[75] статуэтку, которой щетка-служанка с таким удовольствием любовалась в спокойные былые времена. Зеркало же, которому нравилось отражать довольные собой лица, которое привыкло к глубинному взаимопониманию между отражаемой человеческой плотью и отражающим минералом, естественно, не могло смириться с тем, что его именуют вонючим предателем. У этих двух предметов в настоящий момент не находилось ни единого доброго слова для Верити. Она в оскорбительной форме продолжала требовать от них ответа, но потерпела полное фиаско.