Антон Хижняк - Даниил Галицкий

• Название: Даниил Галицкий
• Автор: Антон Хижняк
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0784-Х

Исторический роман А. Хижняка повествует о событиях XII века в Галицко-Волынском княжестве на Руси. В центре сюжета — образ князя Даниила Романовича, которого автор показывает как ратоборца и политика, выступающего против феодальных междоусобиц, за единство русского народа против иноземных захватчиков.

---

Подрос Данилко, и требования его возросли.

— Ты о языке латинском рассказывай, откуда он. Ты же говорил, что и венгры, и поляки этим языком пользуются. Мне придется разговаривать с ними.

Начал Данилко изучать этот язык. Интересовал его Рим — и о Риме все, что знал, поведал Мирослав своему ученику.

Вспоминая о Владимире Мономахе, Мирослав познакомил Данилку с завещанием княжеским, поучением его.

— Написал Владимир Мономах, твой прадед, в поучении своем, как надлежит жить. — И Мирослав наизусть пересказывал слова Мономаха: — «Якоже бо отець мой, дома седя, изумеяше пять язык, в том бо честь есть от инех земель. Леность бо всему мати: еже умееть, то забудеть, а егоже не умееть, а тому ся не учить».

Притихший Данилко дергал Мирослава за руку.

— Дальше, дальше рассказывай!

…Задумался Мирослав. Сколько хлопот было, сколько сил он затратил, пока поставил Данилку на ноги! Теперь Даниил уже и сам может твердо ступать. Но не только о самом Данииле заботился Мирослав, но и о помощниках для Даниила думал, должны быть возле него люди, которые были бы преданы ему и душой, и телом. Давно уже заметил Мирослав сметливого отрока Кирилла. Очень он книгами интересовался, такая горячая страсть к книгам у него была, что Мирослав отдал его в монастырь, чтобы у списателей учился переписывать книги. А сам имел в виду: пусть подрастет, возмужает, грамоте научится — будет помощник Даниилу. Обо всем забыл Кирилл, когда попал в клеть возле собора, где списатели трудились и где за стеной книги лежали. Мирослав водил его туда.

— Смотри, — говорил он, — греки называют это вивлиофика, сиречь книг хранилище. Так и следует звать по-русски — книгохранилище. Это светлица мысли человеческой.

Глаза Кирилла разбегались по широким полкам, где, плотно прислонившись одна к другой, лежали книги. И толстые были, и тонкие.

— В Киеве книг много собрано, — пояснял Мирослав, — да и у нас списатели сидят, переписывают. Еще князь Роман туда отправил пятерых, и привезли они списанные книги: и Нестора — о том, откуда земля Русская пошла, и Иллариона, митрополита Киевского. Илларион первый митрополит был у нас из русских, князь Ярослав Мудрый его поставил. А допрежь все греки у нас митрополитами были, и ныне в Киеве грек. И нужны ли ему русские люди? А у Иллариона умная голова была.

…Сколько мыслей сегодня у Мирослава! Нужно напомнить Даниилу об отроке Кирилле — пусть и к воинским делам приучает молодого списателя, а то засохнет в монастыре. Послушен Кирилл, нет у него ни отца, ни матери. К Мирославу привык, благодарен не только за то, что к книгам допустил, но и за теплое слово, отеческое.

Мирослав вздохнул: «Нет своих детей. Чужих воспитываю. Будут ли чтить?»

Сумерки окутали светлицу. Пусто и печально в одиночестве. Вдруг в сенях послышались шаги. Кто-то потянул за щеколду, дверь открылась. На пороге в нерешительности остановился Кирилл.

Мирослав молчал, хотел убедиться, с искренним ли желанием навестить его пришел Кирилл, или только затем, чтобы потом сказать, что приходил. Но Кирилл внимательно всматривался в темноту, искал хозяина. И наконец спросил неуверенно:

— Есть ли кто-нибудь в светлице?

Мирослав откликнулся:

— Есть. Входи, сын мой.

Кирилл кинулся к нему.

— Здравствуй, отче. Дмитрий мне сказал… он — едет в Новгород. Это вельми хорошо. Нашу землю Русскую надо боронить… Надо… — Кирилл запнулся, ему трудно было подыскивать слова. — Хорошо, что он едет… — И замолчал, увидев слугу, который внес в светлицу свечи.

Мирослав выжидал, почувствовав, что Кирилл неспроста начал разговор о поездке Дмитрия. Но Кирилл повторял то же самое.

Оба чувствовали себя неловко — в горячей речи Кирилла было что-то недосказано, — и тогда Мирослав решил выручить его.

— Хорошо, хорошо, Дмитрий едет! Что же это, ты больше и слов не знаешь?

Кирилл ничего не ответил.

— Кирилл, сказать, о чем ты думаешь? — ласково спросил Мирослав своего любимца.

Юноша впился в Мирослава острым взглядом.

— Ну, сказать или ты сам скажешь?

Отважившись, Кирилл упал на колени и протянул руки к Мирославу.

— Отче, и мне дозволь поехать, хочу на Русскую землю посмотреть.

Мирослава тронула просьба скромного Кирилла.

— Иди сюда, — позвал он юношу и обнял его. — Поедешь… Если уж так непременно хочешь, поедешь. Это полезно для тебя.

4

Который день уже беспокоится, волнуется Роксана, выходит каждое утро и каждый вечер на дорогу выглядывать Иванку. Такой неугомонный и горячий он, ничем его не остановишь. Если уж западет ему какая-нибудь мысль в голову, то он становится таким непоседливым, словно горит весь. Так было и тогда, когда позвали его вечером к Даниилу. Прибежал домой возбужденный, веселый.

— Роксанушка моя! — выкрикнул он еще на пороге и крепко обнял ее, закружившись вместе с ней.

Рассказал, что Даниил и Мирослав посылают его в Галич выведать, что делает Бенедикт, что думают галичане. Страшно стало Роксане. Ведь Иванку знает ненавистный Бенедикт, ведь там так много врагов — схватят Иванку, замучают. Но разве его удержишь? Иванко целовал ее до бесчувствия, успокаивал: ничего плохого не случится, не полезет же он сам в руки венгерских баронов. Говорил ей, что отказаться от такого поручения он не может.

— Как же я скажу, что не пойду? Это же для Галича родного нужно. Вот здесь у меня жжет, — показал на сердце. — До каких же пор сидеть будут там вороги лютые? А что с родителями нашими? Разве ты не хочешь их увидеть? Разве ты не хочешь показать им нашего Ростислава?

Что она могла возразить? А он осмотрел меч и сказал, что выезжает рано утром. В ту ночь Роксана не спала ни минуты. Долго разговаривали, пока не задремал Иванко, а она так и не сомкнула глаз — лежала возле него, держала его руку, осторожно, чтобы не разбудить, целовала упрямый лоб. Иванко спал неспокойно, вскрикивал во сне. На рассвете тихонько постучали в дверь его друзья, и он быстро вскочил, попрощался с ней, приник к сонному Ростиславу, поцеловал.

— Не надо будить, скажешь, что я в лес поехал на медведей охотиться… — прошептал он и исчез в предрассветной мгле.

…Обняв Ростислава, грустная Роксана сидит под дубом. Мальчик без устали лепечет:

— Мамо! Та!.. Та!.. Та!.. Там!.. — показывая пальчиком на лес, силится, но не умеет сказать, что отец из лесу придет.

Где же Иванко? Роксана всматривается в даль. Не видно никого, никто не едет. Неужто схватили его? Не хотела думать об этом, но мысли сами наплывали. Как их прогнать? Закрыла глаза платком. Сынишка уцепился ручонками, тянет к себе.

— Ма! Ма! — требует, чтоб взглянула на него.

— Смотрю, сыночек, смотрю!

Она улыбнулась и еще крепче прижала его к себе. А у самой сердце болит, ноет. «Иванко! Иванко! Какой же ты непослушный! Непослушный!»

Невольно вырвалось это слово. Мальчик снова к ней:

— Мамо!

Успокоила его, а сама дрожит.

«Иванко! Иванко! Не знаешь ты, что снова зовет тебя Даниил. Ты еще не возвратился, а тут уже другое придумали». Вчера приходил Теодосий и рассказывал ей, что едет Дмитрий в Новгородскую землю и что думают и Иванку с ним послать. Иванко — храбрый воин, не испугается, если придется в дороге мечом разговаривать с лихими людьми. Да и ковач он хороший: воз поломается — исправит, если нужно — подковы новые для коней сделает. Всяко ведь бывает в дороге. Что она могла ответить Теодосию? Молчала да головой покачивала. «Ты не думай плохого, Роксана, — пробовал успокоить ее Теодосий. — Это большая честь для Иванки. Не каждого в такой дальний путь отправят. — И, заметив печаль на ее лице, поспешил развеселить шуткой: — Ничего, приедет из Новгорода, еще больше любить будет — соскучится по тебе».

Приедет из Новгорода! Да он еще из Галича не возвратился, а они уже снова угоняют его от нее.

— Идем, маленький, видно, и сегодня не будет отца.

Роксана взяла сына на руки, прикрыла большим платком и пошла домой.

А Иванко и верно задержался в Галиче. Он и не подозревал, что за ним рыщут соглядатаи Бенедикта. Филипп вслед за Иванкой послал слугу к Бенедикту, чтобы предупредил о его выезде.

Три дня Иванко скрывался в лесу за оселищем. Уже виделся с товарищами, о многом узнал, можно бы и возвращаться, но он хотел побывать у родных. Повстречаться со своими родителями не удалось, опасно идти в Подгородье. Решил свидеться с родителями Роксаны — и они что-нибудь новое расскажут о враге. Но как подать весточку Твердохлебу, чтобы он пришел в лес? Сколько ни подходил Иванко к поляне, за которой стояли первые дома оселища, никого увидеть не удалось. Зайти в оселище побаивался, потому что заметил, как дважды во все дворы заезжали Бенедиктовы всадники. Что могло случиться? Ведь когда-то сюда они редко заглядывали. Неужели что-нибудь узнали? Об этом Иванко даже и думать не мог: во Владимире о его поездке знали только Даниил и самые близкие бояре, Теодосий и Роксана. И все же появление всадников было загадочным. Может, пойти к Твердохлебу тайком, ночью? А что, если там засада возле дома? Иванко решил еще одну ночь просидеть в лесу. Он думал так: его могут схватить, но если схватят в доме родителей Роксаны, то и они пострадают, а если в лесу одного захватят, хоть родные спасутся.