Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

• Название: Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
• Автор: Леонид Словин
• Жанр: Детектив

---

- В Таллинне. Я извещу вас за два дня.

Густую от напряжения тишину грубо прорезал телефонный звонок. Панадис поспешно, словно чтобы успокоить себя, поднял трубку и лицо его снова приняло светское выражение.

- Да, профессор ! Конечно, профессор ! Нет - нет, я сейчас немножко занят, - голос его слегка оплавился от симпатии, - У меня здесь близкие друзья !

Кокетливо улыбнувшись, - каков я ? - он лукаво взглянул на посетителей и тут же отвел взгляд.

- Мы с вами обсудим это за ужином. Я знаю очень неплохой ресторан, куда не прочь забрести даже такие гурманы, как вы...

- Извините, - сказал он, гася улыбку, как автомобильный фонарь и переходя на несколько усталый тон разочарованного сноба.

Виктор наморщил лоб, словно вспоминал что - то очень важное, и, наконец, его осенило:

- А, если, скажем, трансплантант достанем мы сами?

Панадис смешался.

Интеллигентному человеку всегда трудно с простолюдином: такие работают не мозгами, а кулаками. И он еще раз убедился: как не шлифовать питомца городских трущоб, аристократа из него не сделаешь.

- У вас связи еще с кем - нибудь ? - осведомился он.

Чернышев его успокоил:

- Зачем же ? Есть и другие способы...

Он подошел к вешалке, полез во внутренний карман своего пальто и достал свернутую газету. Развернув, показал Панадису отчеркнутое флоумастером объявление:

"Срочно ищу донора для пересадки почки. Заинтересованных просят связаться..."

Ниже был номер телефона.

Панадис мгновенно впился в него взглядом.

- Или, может, вы орудуете только своими ? - сверкнул взглядом Виктор.

Панадис посерел. Узенькие щегольские усиики обвисли, в желтоватых глазах запестрели еле сдерживаемые пятна гнева. Чудовищно, как матерщина в светском салоне, звучало само это слово -"орудуете". Зловещим приставленный, как нож под ребро, вопрос. Но тут вмешалась Анастасия. Застенчиво улыбаясь, глядя на Панадиса, извинилась.

- Давайте, останемся друзьями...

Она просительно смотрела на Панадиса, и весь ее вид говорил, насколько она огорчена таким поворотом событий.

- Не обращайте на него внимания, доктор. Он стал таким после Афганистана. Везде видит врагов, засады, подвохи...

Она ласково притронулась к руке брата и, наклонившись, чмокнула его в щеку.

Щупальцы гнева медленно оставляли вышедшего из себя Панадиса, лицо обретало прежний цвет.

- Ладно, доктор, - извиняющимся тоном произнес Чернышев, - мы будем держать вас в курсе дела. Между нами - я не очень верю, что кто - нибудь откликнется на наше объявление...

Глядя на Анастасию, Панадис умильно развел в стороны руки и, чувствуя привычную уверенность, предложил.

- Я, все - таки, хотел бы поднять тост. За успешную операцию. И - за очень приятную встречу, - добавил он игриво.

Панадис открыл бар, вытащив оттуда бутылку и рюмки, и небрежным жестом иллюзиониста разлил по бокалам желтую смолу коньяка.

- Ваше здоровье, милочка ! - растроганным голосом произнес он.

Чернышев проглотил коньяк сразу. Анастасия, сделав неско лько коротких глотков, поставиа рюмку. Панадис посасывал жид кость как обжигающий своим холодом лед.

- Мы с вами сразу созвонимся.

- Вы уезжаете ? - встрепенулся Панадис.

- Это здесь, в Подмосковье, - улыбнулась Анастасия. - И не надолго...

У гостиницы они появилсь чуть раньше срока.

Трудовая жизнь столицы уже началась.

Молодые энергичные парни - новые дворники, гордость мэра Москвы Лужкова, быстро счищали снег с тротуара.Сбоку, у края мостовой медленно ползла снегоуборочная техника.

Худой и высокий израильтянин - как его там, Крончер? - капитан израильский полиции в штатском - уже ждал у входа. На этот раз он был без своего рюкзака.

Чернышев посмотрел на него внимательно.

После "Шереметьева" они еще так и не разговаривали.

- Давай, садись, Алекс... -он приспустил стекло на двери.

Чернышев и Анастасия сидели в обычной "девятке". Он - рядом с водителем, она - сзади. Машину вел опер, приятель Чернышева, они были однокашники, вместе пришли в ментовку, сидели в одном кабинете.

Виктор предпочел не связываться с дежурным по Управлению и не заказывать транспорт. Тогда бы наверняка опаздали...

Алекс бухнулся на заднее сидение рядом с Анастасией.

В зеркальце над головой Виктору было видно смуглое, с черными углями глаз лицо Крончера и нос, напоминавший картофелину.

Опер рванул машину.

Время было раннее и не располало к разговорам. Гнали через Новый Арбат. Выпавший за ночь снежок уже успел смешаться с грязной мокрой кашей на мостовой. Но на газонах, между рядами не открывшихся еще магазинов, платных стоянок и проезжей частью он лежал чистый, нетронутый и отдавал голубизной...

Экскурсионный автобус в Кострому уже ждал у бывшего здания СЭВа Совета Экономической Взаимопомощи. Сейчас здесь были новые хозяева и другая атмосфера.

- Приехали, - удовлетворенно крякнул опер за рулем.

- Ты настоящий к о р е ф а н, - Перед тем, как хлопнуть дверцей, Чернышев сунул под сидение бутылку:

- Сохранишь?

- Не обещаю.

- Ну и черт с вами. Пейте.

Группа в автобусе подобралась серьезная и не очень молодая, экскурсия была анонсирована зараннее. Чернышев и предполагал нечто подобное. Все профессиональные гиды, исключая его самого, Анастасию и Крончера, из Москвы и подмосковных городков.

Народ поднялся рано и теперь досыпал положенное. Чернышев сразу оценил ситуацию.

- Всем спать. Отбой, - объявил он, откинул спинку кресла и первый закрыл глаза.

Осмотр достопримечательностей начали с единственного сохранившегося еще с 17-го века посадского храма - "Воскресения на Дебре".

- Построенный на средства купца из посадских людей, он и сегодня поражает своим обликом, проникнутым жизнерадостностью и приветливостью. Сейчас прошу всех выйти...

Чернышев не слушал - у него были иные заботы. Анастасия спала.

Экскурсовод - миниатюрная девица в шубке и в лисьей шапке под купчиху смотрела в их сторону с явным неудовольствием.

Виктора это мало заботило. Вскоре ему и Анастасии предстояло покинуть автобус.

Он глянул назад, на израильтянина. Тот что-то быстро чиркал в блокноте, пряча от своего соседа, беспрестанно задававшего вопросы экскурсоводу.

После Воскресения на Дебре поехали к Молочной Горе.

Виктор посматривал на дорогу. Он знал Кострому: в свое время не раз приезжал сюда с бригадой министерства.

Вот дореволюционное здание Присутственных мест, потом в нем разместился Горисполком. Бывшая Гауптвахта - изящная архитектурная игрушка. Сбоку - убегающие аркады Торговых рядов, лавки, колоннады, витрины...

Управление внутренних дел находилось чуть в стороне от центра в невыразительном и безликом здании, построенном в конце пятидесятых. На фоне живописной старины оно выглядело, как чеховский человек в футляре на красочном маскараде.

Завидев круглый центральный сквер - "Сковородку" и дальше знаменитую, начала прошлого века пожарную каланчу, Чернышев потормошил спутницу.

- Настя, просыпайся...

И сразу повысил голос, чтобы водитель мог его слышать.

- Командир, останови-ка здесь. Мы выйдем...

Экскурсоводша в лисьей шапке была явно шокирована его беспардонностью, но Чернышев уже вставал, пропуская вперед Анастасию.

Алекс хотел тоже подняться, но Виктор остановил его жестом руки:

- Встретимся перед ужином. В гостинице.

Сверху он случайно заглянул в блокнот Крончера: и как они потом там разбирают свои крючечки и к тому же еще справа налево...

Гостей из Москвы принял предупрежденный Москвой полковник: он курировал уголовный розыск. Чистюля, с гладким, чистым лицом и тщательно ухоженными волосами, он старался говорить по-деловому и бесстрастно.

Анастасия перехватила на себе его цепкий мужской взгляд и безошибочно, чисто женским чутьем усекла: " Ни одной юбки не пропустит..."

Полковник был человеком действия, искусством разговора владел не особенно.

- Как я понял, вас интересует убийство Бутрина, напарни ка Панадиса?

Чернышев кивнул.

- Это случилось в декабре...

Полковник говорил лаконично, но точно и понятно. Как водится среди тех, для кого выезд к трупу - дело повседневное и привычное, место присшествия обрисовал скупыми бесцветными мазками.

- Нам позвонили, что человек замерз. Где-то уже часов в семь утра. Люди как раз пошли на работу. Мы выехали. Нашли. Прямо на тропинке, в снегу...

Обращался он как бы к Чернышеву, но Анастасия без труда ощутила настоящий адрес, хотя полковник на нее больше уже и не смотрел.

Чернышев долгое время проработал на з е м л е, в низовых подразделениях и легко представлял себе, о чем говорил полковник.

Погибших зимой находили в типичных позах: съежившихся, свернувшихся "калачиком". Особенно часто это бывало с теми, кто замерзал пьяный: такие лежали на спине или на боку, подняв плечи, лицом вниз...