Богдан Сушинский - Власов. Восхождение на эшафот

• Название: Власов. Восхождение на эшафот
• Автор: Богдан Сушинский
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5605-3

Андрей Андреевич Власов (1901–1946), генерал-лейтенант Красной армии, командующий 2-й Ударной армией Волховского фронта, кавалер ордена Ленина и двух орденов Красного Знамени. После победного контрнаступления зимой 1941 года 20-я армия под командованием А. Власова освобождает Солнечногорск и Волоколамск, а самого генерала называют «спасителем Москвы». По распоряжению Главного политуправления пишется книга о Власове «Сталинский полководец». Сам Георгий Жуков дает генералу весьма положительную характеристику. И вдруг… предательство? Открытый переход на сторону врага?..

В своем новом увлекательном романе известный писатель Богдан Сушинский прослеживает реальный путь генерала Власова от гибельных для его армии Волховских болот до эшафота, на который он взошел по приговору Военной коллегии Верховного суда 1 августа 1946 года.

---

Он порывался и дальше изливать душу, но переводчик приказал ему вернуться к лесу, где затерялись еще два их мотоцикла, один из которых забарахлил, и привести их сюда.

— Яволь! Зер гут! Русише швайн! Нихт ферштейн! — вскинул тот руку с нагайкой и со свистом и гиком понесся к ближайшему перелеску.

— Ну, наконец-то, генерал! — только теперь сошел с мотоцикла переводчик. Перебросившись несколькими словами с офицером, который находился в коляске, он решительно отбросил покосившуюся плетенку-калитку и направился ко входу в амбар. — Сколько можно кормить комаров?! Третьи сутки колесим по округе, разыскивая вас.

По-русски он говорил с характерным акцентом, который сразу же выдавал в нем прибалтийского немца. Но из тех, кто уже Давно оказался в Германии, но, еще не избавившись от акцента, Уже успел подзабыть сам язык.

— Оставайся у амбара, — вполголоса успел проговорить Власов, услышав за спиной дыхание Марии.

— Только вместе с вами.

— Не дури, немцам сейчас не до тебя будет, — увещевал ее командарм, не оглядываясь. Они в самом деле были настолько измотаны, что почти сразу же уснули и даже не успели условиться, как вести себя дальше, во время задержания их немцами. — Оставайся в деревне. Иначе — лагерь.

— А дальше? Что потом? — зачастила Мария. — Нет уж, только с вами.

— Со мной — лишь до первого лагеря. Неужели не понятно, в стремени, да на рыс-сях?!

— Пусть только до ворот, — обреченно уткнулась лицом в его спину. — Зато с тобой, — решилась прилюдно перейти на «ты».

— Что ж, как знаешь…

Немецкий офицер учтиво сидел в коляске в десяти шагах от них, словно бы решил не вмешиваться в их странный диалог. Как и стоявший чуть в сторонке лейтенант-переводчик, он уже заметил женщину, о существовании которой знал еще до появления здесь, однако лишних вопросов не задавал.

— Уверены, что искали именно меня, господин лейтенант, генерала Власова? — ступил Андрей навстречу переводчику и капитану, только что выбравшемуся из коляски.

— Так точно. По личному приказу командующего 18-й армией генерал-полковника Линденманна, — с немецкой прилежностью отдал честь переводчик, и тут же представился: — Лейтенант Клаус фон Пельхау[15]. А это — капитан из разведотдела корпуса фон Шверднер, — указал на высокого, чуть пониже Власова, статного офицера с двумя железными крестами на груди.

— Значит, вы и есть генерал-лейтенант Власов, я вас правильно понимаю? — покачался на носках до блеска надраенных сапог фон Шверднер. И Власов без переводчика уловил смысл сказанного.

— Да, это я, — по-немецки, и как можно тверже, подавляя волнение, заверил его генерал.

— Командующий противостоящей нам 2-й Ударной армией? — теперь уже переводил лейтенант.

— Из некогда противостоявшей, — перешел Власов на родной язык, не полагаясь на свое знание немецкого. — Вообще-то я был заместителем командующего фронтом, но в сложившейся фронтовой ситуации вынужден был принять командование 2-й Ударной армией.

Однако капитана-разведчика интересовали не тонкости их переговоров и не точность в выражениях.

— То есть вы готовы документально удостоверить свою личность? — спросил он.

— Сразу чувствуется, что перед тобой — разведчик, — едва заметно, судорожно улыбнулся Власов.

Генерал достал из нагрудного кармана удостоверение заместителя командующего Волховским фронтом, на котором рукой штабиста было еще и начертано: «командующий 2-й Ударной армией», и протянул капитану. Тот долго рассматривал его, затем удивленно ткнул в корочку пальцем и показал Власову.

— Чья это подпись, господин генерал?

— Верховного главнокомандующего, Сталина.

— Совершенно верно, Сталина, — самодовольно подтвердил капитан. — Я запомнил ее по фотокопиям некоторых секретных документов. Обязательно сохраните это удостоверение.

— Для чего? — удивленно уставился на капитана Власов.

— Чтобы рядышком появилась подпись фюрера, — холодно ухмыльнулся тот.

— Вы думаете, что?..

— Возможно, кому-то из наших генералов удастся уговорить фюрера поставить и свою подпись, и тогда вы станете обладателем уникального документа. А пока что — прошу, — неохотно вернул удостоверение командарму. — Храните. И, пожалуйста, в коляску мотоцикла.

Лейтенант тут же приказал одному из мотоциклистов приблизиться к воротам и, пересадив пулеметчика на запасное колесо третьего мотоцикла, рукой указал русскому генералу на освободившуюся коляску.

— В трех километрах отсюда вас ждет штабная машина, господин генерал, — объяснил капитан.

— Именно меня? — зачем-то уточнил командарм.

— Всех остальных генералов и полковников вашей разгромленной армии мы уже выловили, — самодовольно объяснил капитан. — Одних отправили в лагеря, других пристрелили. Некоторые сами предпочли застрелиться, — снисходительно окинул он взглядом блудного генерала, — но таких, на удивление, оказалось немного. Точнее, крайне мало.

Власов недовольно покряхтел и опустил глаза. Он прекрасно понимал, на что намекает этот разведгауптман.

— Наши офицеры предпочитают гибнуть в боях, — едва слышно проговорил он, заметно растерявшись перед таким морально-этическим натиском немцев. Сбивал с толку сам подход к его пленению. Казалось бы, они должны радоваться, что в руки им попал сам командующий армией. — И потом: стреляться или сдаваться — это вопрос выбора.

— И как давно вы сделали свой выбор — сдаться?

— О деталях мы будем говорить с генералом Линденманном, — заносчиво ответил Власов. — Главное, что я этот выбор сделал.

— Если генерал-полковник Линденманн захочет вас принять, — сбил с него спесь капитан. — И что-то я не понял: вы действительно сдались, или же вас взяли в плен бойцы местной самообороны?

— Какое там «сдался»?! — архиерейски пробасил бородач. — Взяли мы его. Вместе вон с той бабой — и взяли. Окрестностями бродил, по селам и хуторам попрошайничал.

— Так это и есть ваш выбор? — с иезуитской вежливостью, и вновь по-русски, поинтересовался капитан разведки. — Выбор командующего армией?!

— Не стреляться, — уточнил переводчик, — не идти на прорыв, но и не сдаваться, а месяц бродить по нашим тылам, с нищенской сумой — в этом ваш выбор? — осмотрел он генерал-лейтенанта с таким пристрастием, словно хотел выяснить, где эта его нищенская сума. — Целый месяц бродить по деревням и попрошайничать, вместо того, чтобы… Впрочем… — пренебрежительно взмахнул он затянутой в кожаную перчатку рукой.

— Кстати, ваше личное оружие все еще при вас? — решил окончательно добить его капитан.

— Сейчас я без оружия.

— Неужели умудрились потерять?! — въедливо осклабился капитан, явно не скрывая того, что не одобряет трусости командарма, не решившегося воспользоваться своим пистолетом во имя сохранения офицерской чести. — Нет, просто взяли и выбросили? Вместе с портупеей и всеми знаками различия? — прошелся уничижительным взглядом по костлявой, нескладной, явно негенеральской фигуре Власова.

— Господи, до чего же докатились нынешние русские офицеры, — в свою очередь, презрительно смерил его взглядом лейтенант. — Впрочем, оно и понятно, — процедил он, — ведь все потомственное русское офицерство вы, коммунисты, давно и беспощадно истребили.

— Полностью согласен с вами, лейтенант, — почти на чистом русском поддержал его офицер разведки. — Выродилось русское офицерство, выродилось. Я близко знаком с несколькими белогвардейскими офицерами из окружения генерала Краснова, и могу засвидетельствовать разницу между ними и красными.

— Того самого, атамана Петра Краснова?! — заинтригованно спросил Власов.

— Да-да, того самого, и тоже генерал-лейтенанта. Но речь сейчас идет об офицерах из русских дворян, из аристократов, которых принято было называть «белой костью» армии.

— Не забывайте, что у нас была Гражданская война, — молвил Власов, понимая, к чему клонит лейтенант.

— О, да, Гражданская война. Понятно, понятно. Как у вас, русских, говорят, «война все спишет». Тем более что она все еще продолжается у вас с того самого, революционного семнадцатого года.

9

В это время на проселке показались еще два мотоцикла, явно из свиты капитана. Причем в одном из них сидел радист, а коляска другого зияла пустотой. Вслед за машинами из перелеска — все с тем же свистом и гиком — появился конный гонец. Сама верховая скачка явно доставляла этому степняку-дезертиру удовольствие.

С минуту все молча наблюдали за тем, как эти мотоциклы приближаются и как унтер-офицер докладывает затем капитану о своем прибытии, объясняя причину задержки.

— Так все-таки, где ваше оружие? — спросил капитан разведки.

— Меня обезоружили, — метнул злой взгляд на старосту-бородача Власов, словно из-за него командарм не сумел мудро распорядиться оружием после того, как выяснилось, что войско его погибло.