Юлия Андреева - Букет незабудок

• Название: Букет незабудок
• Автор: Юлия Андреева
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014

"Ничего лишнего, только прошлое. Об этом вся книга"

О’Санчес.

---

Как-то раз писатель и сценарист Андрей Саломатов ловил такси, одновременно беседуя со своим режиссером по мобильному телефону. Поймал, открыл дверь, назвал адрес, и, устроившись на сидении рядом с водителем, продолжил начатую тему: «…Андрей Васильевич, может, не надо Витю вешать? Давайте его пристрелим. Проще и гуманнее».

В следующее мгновение водитель въехал в сугроб.

Рассуждая о смерти, Уильям Сароян в частности сказал: «Каждому суждено умереть, но я всегда думал, что для меня сделают исключение. И что?»

– Юрий Михайлович Семецкий, – рассказывает Александр Ройфе, – историки литературы будущего будут удивлены, почему такой персонаж сделался объектом столь пристального внимания писателей ХХI века. У него есть два агрегатных состояния: нормальное, назовем его Семецкий I – очень занудный малоинтересный тип, который будет рассказывать, что ему нужно правильное питание, режим дня, то да се…

Потом он встречается со своими друзьями, выпивает – и появляется Семецкий II. Этот гораздо милее уже потому, что не ноет, позитивен, поддерживает хорошее настроение, и… время от времени творит загадочные дела. Причем первый и второй друг о друге ничего не знают.

Например, на одном из «Интерпрессконов» поселили нас вместе. Ключ от номера традиционно в одном экземпляре. Поскольку приехавший на конвент Семецкий I быстро преобразился в Семецкого II, я забрал у него ключ. На «Интерпрессконе» присутствовала традиционная корюшка и не менее традиционные возлияния. Так что через какое-то время Семецкий II устал, и добрые люди решили проводить его спать. Довели до номера, а ключа-то нет. Оставили Семецкого II в кресле недалеко от заветной двери дожидаться, и пошли меня искать. Нашли – невелика трудность. Все вместе поднялись на этаж. Что такое – нет Семецкого, ни второго ни первого. Кресло стоит, а он пропал. Всю гостиницу обошли, в каждый номер заглянули – нет. А дело к ночи, давным-давно темно. Пошли в лес, где корюшкой угощали – не приходил больше Семецкий. В полном отчаянии вернулись к номеру. Дверь, разумеется, закрыта.

Что делать? Пропал человек, сильно нетрезвый. На улице весна, ночами и подмораживает, может, уснул где-нибудь под кустом, может… В общем, решили вызвать милицию. Вошли в номер, да так и обомлели – на кровати спокойно лежит Семецкий, спит и не знает, какой из-за него переполох поднялся.

На следующий день, Юра, конечно же, протрезвел, но к тому времени он уже был Семецким I и не мог объяснить, как без ключа попал в номер.

«Басткон». Сидим хорошей компанией в номере. Семецкий куда-то уходит со словами: «Я сейчас». Через довольно порядочное время вспоминаем о Юре, звоним по мобильнику: «Ты где?». Ответ: «Не знаю. Но кругом двери, двери, двери…»

Была такая мода в свое время, убивать в своих романах Юрия Семецкого, слышала о такой? – продолжает Александр Ройфе. – А откуда это пошло, знаешь? Не знаешь, тогда слушай:

– Семецкий был уверен, что проживет до сорока лет, поскольку такой срок нагадала ему цыганка. Юра верил в предсказание, поэтому писателям было дано разрешение всячески убивать его в своих произведениях, чтобы таким магическим образом отвести удар.

Сначала это делали те, кто понимал, что и зачем – сознательно. Потом, увидев, что так поступают Сергей Лукьяненко, Александр Громов и их друзья, молодые писатели восприняли это за моду, и тоже принялись мочить бедного Семецкого в своих книгах. В издательствах это дело мгновенно отслеживалось, и текст возвращался к своему создателю с пометкой: «Молод еще Семецкого убивать, не заслужил».

Был даже утвержден приз за лучшее убийство Семецкого в романе. Некоторые убийства были просто удивительные. Юлий Буркин в книге «Звездный табор серебряный клинок» первый раз его грохнул достаточно заурядно, потом взял душу Семецкого, засунул ее в автоматизированный робот-завод и заставил страдать, производя вооружение для каких-то супостатов. Душа Семецкого страдала, страдала, взывая к ГГ, чтобы тот убил ее окончательно. Потом в ГГ воплотился дух русского императора, который уничтожил завод, и освободившаяся душа Семецкого, улетая, произнесла «Спасибо, ваше величество, что меня убили».

Эта история отражена в фэнзине «Страж-птица». А Семецкий свои сорок лет благополучно встретил, понял, что предсказание общими усилиями не сбылось, и теперь живет себе, полтинник разменял, только его до сих пор так или иначе продолжают убивать. Традиция.

Рассказывает Андрей Кучеренко:

– На первом «Звездном мосту», сидим в номере у Лукьяненко, водка закончилась. Надо снаряжать гонца. Кто пойдет?

Семецкий вскакивает:

– Я пойду.

– Куда тебе? Ты из номера-то не выйдешь?

– Все равно пойду.

Уходит. Полчаса, сорок минут, час…

Выходим из номера, спускаемся вниз, у входа в гостиницу «Турист» фонтан пересохший, на бортике, спустив ноги в воображаемую воду, сидит Семецкий в окружении трех ментов. Классический прихват из разряда: один умеет читать, другой писать, а третий просто любит побыть в компании интеллигентных людей. А Семецкий, словно ничего не понимая, рассказывает им про фантастику: «…вот Лукьяненко там, Перумов…

Кстати, вот как раз и Лукьяненко…»

Менты оборачиваются, недоверчиво косятся на новоприбывших.

– А вы действительно Сергей Лукьяненко?

– Да.

– И вы в этой гостинице живете?

– В этой.

– А, простите, в каком номере?

– А вам зачем?

– Можно, – у нас утром смена закончится, – я домой сбегаю, вам книжку принесу подписать. Только вы вот этого своего больше не пускайте никуда. Если чего, вы лучше кого-нибудь из наших людей найдите, они сопроводят…

Кто-то привез на Роскон-2011 винтовку с Мосфильма. Все фотографировались, игрались, появляется Юрий Семецкий – легенда. Семецкого надо убить. Поставили к стенке: «Говори свое твое последнее желание».

– Ребята, не убивайте меня, – жалобно просит Юра.

– Ладно, Семецкий, иди.

На сборник Беллы Ахмадулиной 1964 года «Струна», Анна Ахматова писала:

«Стихи пахнут хорошим кофе – было бы гораздо лучше, если бы они пахли пивнухой»[1]. Странная речь для королевы Серебряного века.

В 80-е годы Александр Сидорович был председателем клуба «Миф ХХ», кроме того, у него дома расположился самый настоящий литературный салон. Приходили гости выпить чашку кофе, послушать музыку и поговорить о фантастике. Да, именно кофе, и ничто иное. Впрочем, кофе был особенным.

Старшеклассник Гена Белов, молодые писатели: Андрей Соболев, Слава Рыбаков, Андрей Измайлов, Андрей Столяров… приходили в гостеприимный дом, где уже поджидал их Сидорович и странные, будто инопланетные, зеленые кофейные зерна.

Открыв дверь очередному гостю, Александр ставил в духовку сковородку, на которую весело сыпались зерна. Пока гости раздевались, отыскивая себе домашние тапки, кофе успевал поджариться, и Сидорович молол его еще горячим, после чего заваривал в турке. С перцем, солью, сахаром… – постоянно выдумывались новые рецепты.

Народ выпивал одну чашечку такого кофе, а потом говорил, что сердце не находило покоя до утра.

Проходили дни, недели, месяца, годы, а чудесный напиток все не заканчивался, салон работал.

Теперь Александр Сидорович может, наконец, рассказать о том, откуда же он брал зеленый кофе. Давным-давно был у Сидоровича приятель, отец которого служил командиром экипажа ИЛ-62. Наше государство сдало самолет в аренду Йемену, как водится, вместе со всем экипажем. Так долгие годы возил он одного за другим президентов этой страны. Когда же командиру пришло время уходить на пенсию, последний президент, которого ему удалось застать, подарил ему пятнадцатикилограммовую корзину превосходного кофе.

«Йемен – родина кофе, президент вряд ли подарил бы плохой сорт», – рассуждает Александр.

Во время жарки кофе увеличивался вдвое, а так как приятель понятия не имел, как правильно жарить зеленые зерна, он приносил Сидоровичу по литровой банке нежареного кофе, и тот на следующий день возвращал ему банку жареного, честно оставляя такую же порцию себе.

Жаль, что «Интерпресскон» не унаследовал ни волшебного йеменского кофе, ни этой в высшей степени благородной традиции.

С подружкой под цветущими дикими яблонями читали Толкиена, мысленно примеряя на свои тоненькие пальчики кольцо всевластья. Потом к Ксении явился властелин кольца, она вышла замуж и разочаровалась в Толкиене.

Но чертово кольцо, на внутренней стороне которого, по просьбе Ксюхи было начертано «МОРДОР», не принесло ей счастья. Хотя и не лишило обычного оптимизма и жизнелюбия. На своей могиле она завещала, например, написать: «Люблю, целую. Скоро встретимся!»

Муж оказался начисто лишен чувства юмора, и подружкину могилу украшают две четырехзначные даты, разность которых дает представление о Ксюхином возрасте, застывшим уже навсегда на отметке «сорок».