В. Бирюк - Фанфики

• Название: Фанфики
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Альтернативная история

Это — альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям — не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и 'попаданского'. Местами крутовато сварено. И не все — разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла 'Зверь лютый' — ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

А чего, народ? Читайте…

---

Чимахай неуверенно улыбается мне в ответ. Если мужик не свихнётся от моего богословия — толк будет. Даже если у него будут другие выводы. Главное, чтобы он понял разницу между внушением и убеждением.

Теперь, после моих игр с гипнозом, я могу использовать оба класса методов. Но внушать… подавлять психику своего ближника… Противно как-то… Как с домашним животным — внушить любовь, уважение, почитание… и подчинение. «Кинули кость — виляй хвостиком».

Если он способен думать — пусть думает.

— Вона как… Слушай, а чего они… ну остальные… может в книгах… ну… неправильно. Ошиблись типа… буковки не те написали…

— Не вздумай повторить это в монастыре. Книги, которыми мы пользуемся — «Перевод семидесяти толковников». Царь иудеев приказал перевести священные книги с древнееврейского на греческий. Корректором у них работал сам ГБ — стоял у переводчиков за спиной и проверял каждую буковку. Поэтому все 70 переводов, сделанные в разных домах необщавшимися между собой людьми — сошлись до запятой. Весь маразм, который есть в этих книгах — исключительно «прямой божественный маразм».

А теперь ещё один момент. Дабы отвести внимание от возможных ошибок переписчиков и привлечь к видимым ошибкам толкователей.

— Люди видят то, что готовы увидеть. Церковники поклоняются свои святым книгам. Но и просто прочитать написанное, если они привыкли к другому — не могут.

— Как это?! Неграмотные, что ли?! Или — слепые?!

— Нет, Чимахай. Неразумные. «Видят, но не разумеют». Посмотри внимательно слова проклятия, насланного ГБ на Адама и Еву. Все знают — это «кара господня». А так ли это? Слушай: «Жене сказал: умножая умножу… и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою». Разве это проклятие? Разве быть увлечённой, влюблённой в своего мужа — несчастие для женщины? Разве жизнь с непривлекательным, нелюбимым, противным — радостнее? Разве более слабой, чем мужчина, женщине не радостнее, приятнее оказаться под защитой более сильного? Защищаясь, тем самым от несчастий нашего мира?

   «Как бы мне, рябине,
   К дубу перебраться.
   Я б тогда не стала
   Гнуться и качаться.
 Тонкими ветвями
   Я б к нему прижалась
   И с его листами
   День и ночь шепталась.
 Но нельзя рябине
   К дубу перебраться,
   Знать, ей, сиротине,
   Век одной качаться».

— Неужели «влечение к твоему мужу» — проклятие? Неужели «сиротство» — лучше? «Век одной качаться» — «выход по божественной амнистии»? Теперь смотри, что досталось Адаму: «проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей». Помнишь, Домна такие пирожки вкусные печёт… Мы едим да нахваливаем. Антихристы мы с тобой — надо печалиться да плакаться, «со скорбью питаться». Увидишь Домну — расскажи её, что готовить обед надо из дерьма. Ибо — «господня кара». А вот ещё одна часть проклятия у нас хорошо получается: «в поте лица твоего будешь есть хлеб». У Домны-то как щец горячих навернёшь… У всех пот с лица капает.

— Хрень какая-то получается, Иване. Я вот люблю хорошо поесть. Хорошо поработав. Так я буду в гиене огненной гореть? А как жить-то?

— А по-христиански. Страдать, болеть, говеть, терпеть, смиряться, умиляться, раскаиваться… Попрошайничать. Идеал христианина — больной, ленивый нахлебник.

— Охренеть… Ой. Погоди, а ты-то сам христианин? Ты-то сам вон — крест носишь!

— Ношу. Я ещё косынку на голове ношу. Так, может, ты скажешь, что я баба? Или тебе показать да дать пощупать?

— Ой, Иване, не до шуток мне. Погоди. А бог-то есть? Ну, вообще…

Хороший вопрос. В своё время поразило, что Ленин, «громя разновидности идеализма», почти каждый раздел в «Материализме и эмпириокритицизме» заканчивает рефреном: «Эта дорога ведёт в болото поповщины». Вывод не философски-теоретический, а конкретно социально-политический.

Ницше в своём «Антихристианине» весьма истерично ругает христианского бога, но, по сути, его бесит лицемерие церковников, а не «мировой дух».

Мда, может Чимахаю ещё про солипсизм рассказать?

— Вообще… А какой он, «бог вообще»?

— Попы говорят: «Бог есть любовь».

   «Любовь! — Как много в этом слове
   Для сердца русского слилось!
   А как в штанах отозвалось…!».

В моё время, проповедник, провозглашающий с амвона: «Бог есть любовь», рискует услышать из паствы вполне искренний вопрос:

— А презервативы свои приносить, или вы выдадите?

Продолжая пребывать в искреннем восхищении от многозначности русского языка, можно, чуть перефразировав русскую народную мудрость, сказать: «Мы имеет ту идеологию, которая имеет нас».

Судя по молитвенным бдениям, переходившим в массовые оргии и «свальный грех» в некоторых ветвях русского раскола — связь между теологией и физиологией в русском народе всегда была прямая.

Хотя почему именно в русском? Нынешний, 12 века, русский раскол имени Изи Блескучего и Климента Смолятича, одним из своих аргументов имел скандальные развлечения тогдашнего Константинопольского Патриарха прямо в Царьградской Святой Софии.

Я клириков понимаю: зачем вести девушку в ресторан, когда и на производственных площадях все готово? Амфоры с «кровью христовой», печенюшки с «его плотью»… По «Иван Васильевич меняет профессию» — «За всё уплочено!». И, естественно: «Танцуют все!».

Кстати, бородатого анекдота о любовных играх слона с мартышками — здесь не знают. Применяем. Такой… фанфик по мотивам.

— Чимахай, ты мышь полевую видел?

— Ну.

— Не нукай. Трахнуть мышку не пробовал?

Какая богатейшая гамма эмоций на лице «железного дровосека»! Непонимание, удивление, возмущение, отвращение… Богатое воображение у парня: чуть не вывернуло, еле отплевался за борт.

— Так вот, разница в размере между богом и тобой куда больше, чем между тобой и мышкой. Попадёшься под господнюю любовь — даже ошмёток, как от той мышки, не останется.

Нет, всё-таки не сдержался, блеванул. Правда и жестикуляция у меня… выразительная. Ну и ладно, Днепр — река большая, до Чёрного моря… размажется.

— Вот я и интересуюсь: ты, Чимахай, хочешь в райские кущи? Там ведь те, кого господь сильно возлюбил.

Хорошо мужик позавтракал. Плотненько. Ещё на раз хватило. А вот мне, со всей этой суетой, поесть так и не удалось. Уже и кушать хочется…

— Слушай дальше. И сказал Иисус: будет дано оно (спасение) иным по знанию, но многим по вере. Слышал такое? У меня нет ни знания, ни веры. А теперь вопрос: попаду ли я рай?

— Тьфу, блин. Тьфу… Ну ты, ля, боярич… что ел, что нет… Нахрен тебя в рай? Ты там со своими… вопросиками… Все кущи… обрыгают.

— Продышался? Теперь попробуй проморгаться. А то ещё у людей понос бывает… «Даже волос не упадёт с головы без промысла божьего». Так что, ты харч метал не просто так, а по Его промыслу. Итак, если бог есть, а я в него не верю, то такова воля божья. Кто я такой, чтобы спорить с Вседержителем? А если его нет — то чего мне в него верить? Теперь смотри: если Он есть и я, по воле Его, в Него не верю, то за что меня наказывать? Когда у тебя на лесосеке дерево не в ту сторону падает — ты дерево винишь, или лесоруба криворукого? Мораль: если бог есть, то неверующий человек попадает в рай. А если нет, то — однохренственно. Виноват — однохристианственно.

— Ну, ты, бояричь, круто… уелбантуриваешь. Всё… вся панорама в… твоим факеншитом забрызгана!

Откуда он такие слова берёт?! Я же… Следить! Следить надо за своей речью! А то будет как у того ребёнка в видео: учит с мамой стихотворение «Ласточка с весною…», а разговаривает в три загиба по матери. А матушка радуется.

— Ты перестань… панораме радоваться, а прикинь следствия. Из того эпизода в раю, который «грехопадение» и «первородный грех».

Всё, пищеварение и дыхание стабилизировалось. Пара рефлекторных сглатываний и… и снова «рублёвые глаза».

— Это ж… это ж получается… крёстная жертва…

   «Я горжусь тобой, Россия!
   Дорогая моя Русь!».

   «Пока такие люди
   В моей Отчизне есть!».

Это ж какой мощности мозги вырастают в тиши местных чащоб и буреломов! Вот же — «железный дровосек», а умище-то… На лету просекает.

Мне самому потребовалось 12 лет после написания того эссе. Однажды, стоя удивительно жарким северным летним днём посреди автомобильной парковки, я вдруг понял — почему в очевидной для меня логике никто никогда не рассматривал эту историю.

Что ж, «железный дровосек» в «Волшебнике Изумрудного города» просил у Элли сердце, мозги были заботой Страшилы. Потому как с мозгами у «железного дровосека» — всё в порядке. И в «Святой Руси» — также.