Николай Беспалов - Встречи на ветру

• Название: Встречи на ветру
• Автор: Николай Беспалов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00071-151-4

Николай Алексеевич Беспалов родился 11 ноября 1944 года в семье военнослужащего. В 1962 году окончил школу рабочей молодежи и в том же году поступил в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В.И.Мухиной (Художественно-промышленная академия им. Штиглица). В 1981 году окончил спецфак Инженерно-экономического института им. П. Тольятти. Окончив в 1967 году училище, работал дизайнером на ПО Арсенал им. М.В.Фрунзе. Потом он на комсомольской работе в том же объединении. А с 1975 по 1997 года на государственной службе. Писать начал в 2006 году. Публиковался в журнале «Аврора».

---

Мы подошли к ряду кассовых окошек, у каждой длинный хвост.

– Все ясно, – произнес товарищ Игнатьев, – стой тут, я на пять минут отлучусь.

Ему все ясно, а мне уж все яснее ясного. Нет у начальника времени стоять в очередях, взял и отвалил.

Заняла очередь в кассу номер пять. Кушать хочется ужасно. В животе революция. За мной занимают другие желающие уехать на поезде, а очередь почти не двигается. Судя по всему, придется мне ночевать на вокзале.

– Ты чего в очередь встала? – Ох и сердит товарищ Игнатьев. – Я где тебе приказал стоять?! Нет у меня лишнего времени тебя искать. Гони семь рублей и держи билет. Поедешь в плацкартном вагоне. Место боковое верхнее.

Он говорит, а мой живот разошелся. Стыдно перед людьми.

– Ты когда последний раз ела? – И он услышал.

– Вам какое дело? – Что же это я ему так грублю, но такой у меня характер.

– Не хами, а то при людях отшлепаю. У меня в Харькове такая же осталась. Коза. – Как нежно он это сказал! Добрый папаша. Вспомнила своего отца, и так мне стало тоскливо – хоть плачь. – Пошли, – и опять он тянет меня.

Протолкались сквозь толпу. Стоим перед стеклянной дверью, а за нею лоснится рожа. Товарищ Игнатьев ему на пальцах показал – открывай мол. Тот в ответ так же отвечает – мест нет.

– Ишь, какую харю отъел, – а сам достает из портмоне рубль и прикладывает к стеклу.

– Милости просим, – это он нам, а людям другое: – У них место заказано.

– Любезный, – такое обращение к официанту я раньше только читала, – у меня времени в обрез. Даю тебе пять минут. Для девочки суп и второе, на третье чай с пирожным. Мне сто «Столичной» и бутерброд с икрой.

Суп, который принес официант, назывался «борщом по-московски», а на второе я ела большущий кусман мяса с гарниром, где кроме жареной картошки была маринованная свекла и такой малюсенький огурчик. А ещё был очень вкусный лук.

– Послушай, милое дитя, – хотела я ему сказать, что целку мне сломал учитель географии в шестнадцать лет, да не стала. У него же в Харькове такого же возраста дочь, – как тебя зовут? Расстанемся, а я не буду знать, с кем хлеб ломал.

Хлеб был нарезан тонкими ломтиками треугольной формы и ломать его неприлично как-то, но не стану же перед ним выступать этакой чувичкой. Назвалась по имени и отчеству.

– Слушай меня, Ирина Анатольевна, не знаю, чего тебя несет в Ленинград, это дело твое и твоих родителей, но помни, в Харькове у тебя есть я. Ежели что, пиши, – дал бумажку с адресом.

Глянула и обомлела, как говорит мама. Главный инженер Харьковского тракторного завода, кандидат технических наук Игнатьев Петр Петрович. И номер телефона.

– А теперь ступай в зал ожидания и оттуда никуда. Москва такой город, что заблудиться в нем – как, – тут он осекся, – вообще, как нечего делать.

Он думает, я совсем ребенок и не знаю продолжения этой фразы.

Товарищ Игнатьев быстро ушел, на прощание сказав: «Будь осторожна».

Я уже подошла к щиту с объявлениями, ну, там, где написано все, а он тут как тут.

– Держи, – сует мне две бумажки по десять рублей. – Это от меня тебе, так сказать, подъемные.

Я даже поблагодарить не успела. Быстро ходит главный инженер-тракторист.

Мой поезд «Юность» отходит в пять вечера. Фигос под нос я буду торчать в душном зале ожидания. Сдала в камеру хранения чемодан – тут меня не спросили, есть ли у меня билет, – и вышла на площадь. Валит снег, кружатся и кружатся снежинки. По краю тротуара горы снега. Народ перебирается на другую сторону площади, где стоит необычное здание, через узкие проходы. Честное слово, у нас в Ленинграде…Стоп! С каких это пор ты стала считать себя ленинградской?

Потолкалась, потолкалась и вернулась в зал ожидания. Так и промаялась там до отхода поезда.

Через восемь часов и пятнадцать минут я прибыла в Ленинград. С двумя десятками от товарища Игнатьева и тридцатью рублями от мамы в кошельке, с гулом в голове и изжогой во рту.

Закончился мой отпуск в бывший раньше мне родным город Жданов.

Как там Моисей Абрамович? Неужто его за разговоры упекут в тюрьму? Как мама? Все это осталось там, на берегу Азова.

Зимние ветры ленинградские

В Москве вокзал-близнец Ленинградскому расположен на Комсомольской площади. Не знаю, какое отношение имеют комсомольцы к площади трех вокзалов, но там, по моему мнению, полный кавардак.

То ли дело в Ленинграде. Площадь носит ни к чему не привязанное имя – Восстания. Мало ли о каком восстании идет речь. Может быть, восстание спартанцев. Снег сметен, народ не бежит и не толкается, даже воздух у нас другой. Я уже говорю о Ленинграде – «у нас».

Погода у нас – опять я оговорилась, и все же – погода у нас мерзкая. Мокрый снег и ветер. Куда ни повернись, он все одно дует тебе в рожу.

Как встретит меня Ольга Федоровна? Где теперь Иван Петрович? О Петре я не думаю. Он под защитой нашей славной Советской армии. И о его брате я не вспоминаю. Чемодан оттягивает руку, а денег на такси нет. Снег перестал валить сверху, зато внизу сплошная каша. Ножки мои промокли, под юбку поддувает. Одним словом, плохо мне. Скорее бы укрыться от нудного ветра.

До Садовой улицы я дошла за полчаса. В трамвае тесно, душно. Люди едут на работу, и потому на лицах их не увидишь улыбки. Я же так думаю: на работу надо идти с радостью. Не каторга же она. Неужели нельзя найти работу по душе? Вон, на щитах объявлений, сколько этих «требуется».

Ольга Федоровна встретила меня прохладно. Не спросила даже об отце.

– Ты голодна, ешь сама. Мне в школу пора.

Я осталась одна в квартире. В холодильнике нашла полпачки пельменей «Сибирские» и баночку со сметаной. Ни колбасы, ни сыра. В хлебнице горбушка черного хлеба. И та черствая.

Мне ли жаловаться. Пока я тут приживалка. День начался, а я легла спать. Желаете знать, что мне приснилось? Все вы ужасно любопытные. Знаю я вас. Не скажу. Глянула на часы. Мама моя родная! Скоро Ольга Фёдоровна вернется из школы. Быстро-быстро прибралась на кухне. Поправила постель и даже успела подмести пол.

Ладно уж, скажу, что мне снилось. А снился мне тот старичок еврей из города Жданов. Будто он пришел ко мне, а я лежу на кровати совсем голая. Он говорит: «Ты меня не бойся, со мной тебе будет хорошо». А потом… Ну, уж нет. Что было дальше, не скажу. Моисей Абрамович странный все же человек.

Вечером у меня состоялся очень серьезный разговор с Ольгой Федоровной. Она, как обычно, пришла из школы страшно злая. Можно понять. Детишки могут довести до белого каления. Пришла и с ходу мне претензии. Почему чемодан остался стоять в коридоре. Я хотела сказать, что не знаю, оставит ли она меня у себя и где я буду жить, но она не дала слова сказать.

– Теперь я тут единовластная хозяйка. Твой покровитель снюхался с какой-то девкой в Подпорожье и надумал на ней жениться. Прислал телеграмму, что на жилплощадь не претендует. Ещё бы он претендовал. У меня дети. Куда я их дену. Спрашивается.

Я все поняла. Уматывать надо отсюда. Но куда?

– Неделю живи. Пока, – что значит это «пока», мне она не объяснила. Пока.

Ужинать все же пригласила. Больше того, достала из буфета графин с водкой.

– Мы люди русские, и не по-людски будет не выпить за твой приезд. – Выпили. Пить Ольга Федоровна стала по-мужицки. Крякнула и сразу не закусила. Утерла рот, а уж потом сунула в рот целиком соленый огурец. Глядя, как учитель географии сует этот ягодоподобный овощ, я неожиданно представила её… Остановлюсь. Я девушка скромная. – Фёдор приезжает. Написал, что приедет с невестой. Дожила.

Мне показалось, что она вот-вот заплачет. Нет же. Она, наоборот, взбодрилась.

– Ты вникни: мой сын решил жениться. Ладно мы с отцом. Приезжие. Время было послевоенное. Но они-то, наши дети, тут родились. Сколько девушек вокруг. Приезжай и выбирай.

Я бы возразила, что брак – это не ярмарка, где лошадей выбирают, но промолчала. Я приживалка тут.

Пришла Вера. Бедный ребенок. Мать её совсем забыла. То одной подруге подбросит, то другой.

– Мама, мне за контрольную пять поставили.

– По какому предмету? – Ну и мамаша: не знает, что изучает дочь.

– По математике. – Девочка как встала в двери, так и стоит.

– Ты, наверное, кушать хочешь? – спросила я и тут же пожалела, что задала вопрос.

– Не суйся не в свое дело, – обрезала меня Ольга Фёдоровна.

Я молчу. Знай свое место, сверчок. Девочка молчит. Как мне её жалко! Не удержалась и сказала, вспомнив курс истории КПСС.

– Нет на вас Дзержинского. Он беспризорных опекал.

– Что ты сказала?! – взорвалась Ольга Федоровна. – Что ты сказала? Нет Дзержинского? Да знаешь ли ты, молокососка, что мой отец служил в ЧОНе? Он таких, как ты, к стенке ставил. Контра недобитая. Как только тебя Иван пригрел? Змея подколодная.