Дмитрий Ненадович - Бестолковые рассказы о бестолковости

• Название: Бестолковые рассказы о бестолковости
• Автор: Дмитрий Ненадович
• Жанр: Военное

«Бестолковые рассказы о бестолковости» содержат в себе ностальгический юмор-быль из жизни курсантов военных училищ 80-х — начала 90-х годов. Своего рода «Военная дискотека 80–90-х» («А сейчас пулеметчик Ганс прокрутит вам пару дисков»). Книга включает в себя отдельные юмористические рассказы о различных сторонах насыщенной до предела жизни «обучаемых военных», составляющих подвид особой ветви развития человечества — «хомо милитер». И пока жизнь этих всегда находчивых военных насквозь пронизывает по-лошадиному здоровый юмор, всегда шокирующий особо чувствительных граждан своей прямотой и плохо скрываемым своеобразием, эта особая ветвь развития человечества никогда и никого не уведет в тупик.

---

— Что это ты такое несешь? Очертания какие-то знакомые…

— Да вот, решил книгу прикупить.

— Это зачем же ты такое придумал? К чему все это? — искренне удивился вопрошавший начальствующий военный. — У тебя ведь одна уже есть!)

Но вот, к примеру, ежели представить себе такую гипотетическую ситуацию: начальствующий военный решил наказать неначальствующего военного и пытается письменно сформулировать причины наказания, составить, так сказать, некое подобие обвинительного заключения. Вот сидит этот начальствующий, согнувшись, задумчиво грызет карандаш, затем вдруг вскидывается, по телу его проскакивает электрический заряд, он решительно подносит карандаш к листку бумаги, и… рука его в бессильной импотенции плавно опускается на стол, позвоночник принимает привычную сколиозную форму. Сидит он час, другой, а в голове его бродят одни и те же мысли или тех же мыслей жалкое подобие: «Так за что же я хотел наказать этого военного? А-а-а, он же чистил сапожищи свои вонючие в необорудованном для этого месте! Так, а почему же он так грубо попирал нашу строгую армейскую дисциплину? Не такой же он наглец-то на самом деле. Не успел еще им стать. Только ведь присягу принял. Радостный такой был. Видимо, все же куда-то он не успевал. Куда же мог не успевать он? Ах да! Построение же я тогда сдуру объявил дополнительное! А почему сдуру? Потому что шестое за день? Ну и что, этих военных надо ведь почаще собирать в организованную кучу. Собирать, чтобы непрерывно пересчитывать их и при этом непрерывно поучать этих обалдуев. Жизни совсем еще не знают они, сосунки эти. Вот такая у меня от этого тяжелая служба получается. А то ведь расползутся, сволочи, ужами по углам, кого же тогда поучать, на ком, спрашивается, оттачивать свое ораторское искусство? Погоди-ка, когда же я объявил это злополучное построение? По-моему, в 19.00. Да, точно, этот военный как раз из наряда по свиноферме пришел в грязных своих сапожищах. А тут — построение. А в строй в грязных сапогах нельзя. А место для чистки сапожищ на первом этаже. Так, а мы-то на пятом! Безвыходная ситуация сложилась для этого военного: в строй встанет в грязных сапогах — накажут, сбегает на первый этаж — опоздает на построение, все равно накажут. Вывернуться захотел. Уйти от наказания. Не тут-то было! Двадцать лет служу уже. У меня не проскочишь! Постой-ка, а что нам собственно мешает оборудовать места для чистки сапожищ на каждом этаже? Да вроде бы ничего. Но это ведь надо потрудиться, попотеть, так сказать: то выписать, это организовать, здесь проконтролировать. Ну а почему бы и нет? А оно мне надо? Мне что, за это звезду дадут? Вот, правду говорили ведь мне старшие о вреде всяческих никому не нужных раздумий в армии. Стоп, стоп, стоп. Даже интересно стало. Это же что уже в итоге получается? Что же это в конце-концов вырисовывается-то? Что я же, оказывается, еще и виноват в том, что эта сволочь не там свои облитые помоями сапоги почистила? Все, оказывается, в итоге из-за лени моей произошло?! А пошло оно все на…! До чего ведь додумался! К черту все эти дурные мысли! Пусть бегают и строятся. Здоровей будут. Тоже мне, умник нашелся. Вот ужо я накажу этого урода. Непременно накажу. И без всяких казенных бумажек. Нет, это просто возмутительно, куда этого военного ни попытаешься поцеловать, у него везде оказывается жопа. Вот и сейчас, казалось бы, нет его рядом, сволочи этой. А все равно ведь ввел, поганец, в душевное расстройство командира своего».

(Ну как тут не вспомнить еще один старый военный анекдот — сказку со следующими действующими лицами:

Медведь — высоковоенноначальствующий.

Волк — просто военноначальствующий.

Заяц — военный.

Суть анекдота заключалась в следующем:

Волк постоянно придирался к зайцу и оскорблял его действием. К примеру, вызовет зайца в канцелярию. Заяц заходит без шапки, а волк ему: «Почему без шапки?!» И в табло его заячье лапой своей волчьей. Другой раз вызовет — заяц заходит уже в шапке. Волк: «Почему в шапке?!» И опять в табло. Надоело это все зайцу. Пожаловался он медведю, так, мол, и так — и так нехорошо, и эдак. Медведь вызвал волка и строго поговорил с ним: «Ты что же, волчья твоя морда, вытворяешь?! Ты хоть понимаешь, дубина ты неотесанная, что позволяешь себе издеваться над подчиненными? У тебя что, пластинка что ли заела — „в шапке“, „без шапки“? Разнообразить надо бы как-то воспитательную работу с подчиненными. Например, вызвал бы ты этого зайца и попросил бы его купить тебе сигареты. Он бы сходил, принес бы тебе сигареты с фильтром, а ты бы ему: „Почему с фильтром?!“. И в репу. А если принесет без фильтра: „Почему без фильтра?!“ И в пятак. Учись, волчара, пока я жив».

Волк так и сделал. Вызывает зайца и небрежно так говорит ему: «Слушай, косой, будь другом, сходи за сигаретами». Заяц, наученный горьким своим заячьим опытом: «Господин-товарищ волк, а вам сигареты с фильтром купить или без?» Волк, как-то сразу пришедший в невероятную ярость: «Почему, подлец, без шапки?!» И, само собой — оскорбление действием.

Вот такой вот, приблизительно, ход рассуждений, единожды предпринятый и приведший к таким же неутешительным выводам и заставляет начальствующих военных поступать просто, незамысловато так, а самое главное — как всегда, стремительно: вытаскивают они из общего строя провинившегося военного, а то и сразу двух-трех провинившихся военных, поворачивают его (их) лицом к этому строю (чтобы вот так, что бы все по-честному, чтобы в глаза прямо, в глаза якобы негодующих сотоварищей) и вот так, с размаху, как гетманской булавой по виноватому военному затылку, не подумавши абсолютно при этом ни о чем, просто — бряк:

— Объявляю вам пять нарядов на службу вне очереди! И через день!

Гордо так — «Объявляю…». Да если каждый пук или бряк считать объявлением… Но у военных все, что сорвалось с перекошенных злобой губ военноначальственных, все почему-то и всегда засчитывается. И, заслышав подобное «объявление», сержантский состав военных, работающий в военных структурах в основном по линии учета и своевременного доклада лицу действительно военноначальствующему, как всегда оживляется и шелестит заветно-учетными блокнотиками, проставляя свои паскудные циферки напротив фамилий проштрафившихся военных. Несказанное удовольствие при этом проникает в сердца многих из них, сладостно млеют при этом их души. В странное положение была поставлена эта категория военных: были они вроде бы такими же военными, как и подавляющее большинство, но в то же время назывались они почему-то младшими командирами и чистоту их погон нарушали какие-то дополнительные ленточки, называемые в народе «лычками». В действительности командиров среди них было мало: не спешили истинные военноначальствующие делиться с ними какой-либо властью, даже, как сейчас говорят «в рамках действующего законодательства», но вот функции учета, контроля и своевременного доклада им доверялись весьма охотно. Так и метались они вечно между двух огней: доложить — не доложить? Доложишь — ночью в сапог чернил нальют (а то еще и уриной побалуются) или же вынесут вместе с кроватью потихонечку в туалет и оставят там до утра. Не доложишь — могут доложить внештатные «докладчики», и тогда уже на голову начнет извергаться гнев действительно военноначальствующих. В общем, за редким исключением несерьезная эта была категория военноначальствующих. Поэтому будем в дальнейшем для простоты изложения величать ее «якобы военноначальствующие».

Здесь необходимо заострить внимание читателя на том, что чирканье якобы начальствующих в своих блокнотиках — это такое короткое и нигде далее не встречающееся бюрократическое действо, что не стоит на нем останавливаться, дабы не испортить общей картины борьбы военных с проволочками и бумагомарательством.

Ярким примером этой борьбы как раз и является короткий ритуал выдачи наряда военному. Ритуал, как вы уже заметили, состоит всего-то лишь в таком вот устном, залихватском и не бюрократическом абсолютно «объявлении» и без каких-либо дополнительных указаний на то, какие действия виновным надо будет предпринимать в ближайшее время («И через день!»). А зачем давать какие-то дополнительные указания, когда эти военные и так все про судьбу свою на ближайшие десять дней уже знают?

Вот так вот. Не успели отшелестеть еще блокнотики, а уже не только оштрафованные, а абсолютно все присутствующие при аутодафе военные уже все знают. Что же они конкретно знают?

А знают они то, что у подвергшихся только что обструкции военных есть два варианта поведения в ближайшей перспективе. И каждый вариант будет однообразно повторяться через день. Была бы воля военноначальствующих, все повторялось бы, конечно же, ежедневно, но военное законодательство этого не допускало. Так что же это за варианты?

Вариант 1. Военный заступает в наряд по курсу (роте) и становится так называемым дневальным. Читателя это слово, созвучное со словом «день», может ввести в заблуждение. Ничего общего с этим светлым словом дневальный не имеет. Дежурная должность «дневальный» должна быть в ближайшее время немедленно переименована и носить название «суточный» (к щам это никакого отношения не имеет). Потому как так называемый «дневальный» целые сутки, не покладая рук и не протягивая ног, работает ежечасно, исключительно из любви к разнообразию меняя рабочие свои специальности.