Фэнни Флэгг - Стоя под радугой

• Название: Стоя под радугой
• Автор: Фэнни Флэгг
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-86471-682-3

Фэнни Флэгг верна себе – чуточку старомодна, чертовски обаятельна и задушевно иронична. «Под радугой» – роман, в котором собрались многие из героев и персонажей остальных книг писательницы. В провинциально-уютном городке Элмвуд-Спрингс все друг друга знают, но о жизни его обитателей знают и за сотни километров, и все благодаря Соседке Дороти – женщине с улыбающимся голосом, которая заведует городским радио и на всю страну рассказывает о том, как живет-поживает Элмвуд-Спрингс, где каждый горожанин особенный, со своими причудами и фанабериями. Вот, например, Слепая Пташка Певчая – девушка с божественным голосом и отвагой, которой любой зрячий позавидует. Или Бобби – мальчик, который ежедневно проживает в своих фантазиях сотни жизней, что не мешает ему и в реальности выкаблучивать такое, от чего весь городок немеет. Еще есть Сесил, король похоронного бизнеса; и застенчивая Бетти Рэй, которой суждено стать губернатором штата; и бесшабашная тетушка Элмер; и ее правильная племянница Норма; и многие-многие другие. В этой книге настоящая карусель из характеров и судеб, из смеха и слез, из невероятного и обыденного. Но прежде всего, это роман о времени и о том, что мир прекрасен в любую эпоху, – надо лишь уметь видеть красоту и счастье за шелухой будней. И Фэнни Флэгг умеет об этом рассказать лучше всех на свете.  

---

– Ой, Бобби, давай повторим!

И они повторили. Даже дважды.

Этим летом Бобби раскрыл ее тайну. Тайну, о которой люди ни в жизнь бы не догадались, глядя на эту милую, спокойную девушку, почти небожительницу. Беатрис Вудс была с дичинкой. Она мечтала о романтике и приключениях. И больше всего на свете любила скорость.

Анна Ли

Сестра Бобби и две ее лучшие подруги, Норма и Петси Мэри, росли вместе. Отец Нормы управлял единственным в городе банком. Родители Петси Мэри, Мерл и Вербена, заведовали химчисткой «Голубая лента». Петси Мэри была из их троицы самой успевающей ученицей, но далеко не красоткой. Как выразилась ее тетка, «у бедняжки на лбу с шести лет написано, что коротать ей век старой девой, школьной училкой». Но Петси Мэри была славной девочкой. Все трое были славными, а мелкие огрехи можно списать на то, что сейчас они переживали фазу «мой киногерой».

Всякий раз, как в элмвудский кинотеатр привозили новую картину, они сидели на двенадцатом ряду в центре. Актеров любили разных. У Анны Ли в этом месяце предметом обожания стал Дан Эндрюс. Она заполнила гору альбомов его фотографиями, вырезанными из киножурналов. Петси Мэри на тот момент сходила с ума по Алану Ледду, только что сыгравшему в «Голубом георгине». Но выбор Нормы удивлял ее подруг. Ее любимой кинозвездой был никому не известный актер по имени Уильям Бендикс, совсем не красавчик и даже не симпатяга. На вопрос «Почему он?» Норма отвечала:

– В том-то и дело. Должен же по нему хоть кто-нибудь фанатеть.

Однако школа близилась к концу, они сосредоточились на предстоящем выпускном, и страдания по звездам экрана отошли на второй план. Норма пойдет на бал, разумеется, с Маком, Петси Мэри, как всегда, со своим кузеном. Анна Ли единственная пока никому не дала согласия. Их больше волновал вопрос, что надеть. Все как одна старшеклассницы требовали купить им выпускное платье в магазине, ведь надеть бальное платье домашнего пошива все равно что написать на лбу огромную красную букву «Д». У Соседки Дороти в серванте лежал диплом модельера, и она считалась одной из лучших портних в штате, однако понимала, что делать нечего – придется отпустить Анну Ли вместе с подружками в универмаг «Морган бразерс» – выбрать готовое платье. Это будет втрое дороже, чем сшить самой, но ее дочь или получит магазинное, или умрет от унижения. По крайней мере, так она выразилась.

Еще в универмаге «Морган бразерс» работала удивительная продавщица, миссис Марион Нордстром, заведующая «Отделом лучших платьев». Если миссис Нордстром поможет тебе с выбором, ты точно не ударишь в грязь лицом. Все девчонки в компании Анны Ли считали эту даму самой изысканной женщиной в мире. Высокая и отчужденная, всегда безукоризненно одетая по последней моде, она была их идеалом. Военная вдова Марион приехала из самого Сан-Франциско, Калифорния, и привезла с собой гардероб, ставший предметом постоянного обсуждения в среде старшеклассниц.

– Она каждый день в разном, – говорили они восхищенно.

После школы Анна Ли и Петси Мэри шли в универмаг будто бы за покупками, а на самом деле – чтобы увидеть сегодняшний наряд миссис Нордстром.

Анна Ли даже высокую прическу с нее копировала. Прическу слишком взрослую – считала Дороти – для девочки, которая до сих пор носит белые носки и кеды, но Анне Ли это казалось верхом утонченности. Но Дороти переживала из-за другого – дочь может вырасти немного избалованной. В каждой школе есть одна девочка, по которой все мальчишки сходят с ума. Анна Ли с первого класса как раз такой девочкой и была.

Из представителей мужского населения ее чары не действовали только на Бобби. Он изводил сестру и мучил при всяком удобном случае. Она же в ответ ябедничала, и, поскольку была старше, верили, конечно, ей, а не ему. Так что Бобби не был рад, что Анна Ли появилась на свет шестью годами раньше, чем он, – факт, о котором она напоминала при каждом удобном случае. Бобби ненавидел, когда на семейных посиделках все начинали вспоминать события, случившиеся до его рождения. Снова и снова он спрашивал: «А где был я?» Мать отвечала: «Тебя еще не было», на что сестра вздыхала: «Старое доброе время. Тогда я еще была единственным ребенком в семье» – или другую какую гадость придумает.

Бобби, как ни старался, не мог представить мир без себя. Это совершенно сбивало с толку. Где он был? Что делал? Однажды, привязанный к дому, оттого что Лютер Григгз караулил поблизости, чтобы снова его поколотить, он воспользовался случаем и ходил за матерью по кухне, задавая все те же вопросы.

– Но если меня здесь не было, где я был?

– Ты еще не родился, – отвечала она, нарезая картошку.

– Ну а до рождения где я был?

– Ты был искоркой в папином глазу, как говорится. Подай, пожалуйста, масло.

– Когда я родился, я уже был собой или сначала родился, а потом стал?

– Всегда был.

Он протянул ей тарелку с маслом.

– А если бы я родился в Китае, я все равно был бы собой – или китайцем?

– Ох, Бобби, лучше бы ты не спрашивал меня о таких глупостях. Я только знаю, что ты – частичка меня и папы и что ты такой, каким тебе суждено быть.

– Да, но если бы ты не вышла замуж за папу, что тогда?

– Не знаю, – сказала она, обмазывая стеклянную форму маслом. – Могу только сказать, что ты появился в то время и в том месте, как было задумано, и что я тебя загадала.

– Правда? – удивился Бобби. – Типа как на куриной косточке?

– Вроде того.

– А что говорила, когда загадывала?

– Что хочу мальчика с карими глазами и темными волосами, точно такого, как ты, – и вот ты здесь. Так что ты – сбывшаяся мечта.

– Ух ты! – Бобби с минуту обдумывал, потом сказал: – А вдруг тебе не тот мальчик достался, почему ты так уверена?

– Потому что, не забывай, там, наверху, кое-кто есть. И ему виднее.

Дороти включила духовку, вынула сыр из холодильника, а Бобби все ходил за ней хвостиком.

– А вот если Бог перепутал? Что, если я родился не в том году или даже не в той стране?

– Он не ошибается.

– А вдруг все же ошибся?

– Не ошибся.

– Ну просто представь: все же ошибся. И что тогда?

Дороти поставила форму в духовку, вымыла руки. А Бобби стоял сзади и ждал. Вытерев руки полотенцем, она повернулась и посмотрела на него:

– А что, Бобби, ты бы хотел родиться в другой семье, не у нас?

Бобби с невинным видом моментально пошел на попятный:

– Нет, я просто… интересовался.

И тут же вспомнил, что не полил папиных червей для рыбалки. Папа разводил их в саду, в «червятнике».

Вообще-то он не был до конца откровенен с матерью. Иногда по ночам он фантазировал, что однажды к ним в дверь постучат и скажут:

– Мы прибыли за мальчиком.

И тогда его родители признаются, кто он на самом деле. Что он полноправный принц Англии, что его отдали на воспитание, пока ему не исполнится двенадцать. Потом он поедет по улицам в карете, а народ будет кланяться и шептать: «Это юный принц». Все учителя из их школы будут кланяться. Вот он подъезжает к дому, а на веранде стоят родители и бабушка, и все кланяются. Он поскорей махнет им, чтоб разогнулись, и тут Анна Ли подбежит к карете и падет к его ногам в слезах.

– Простите меня за все, ваше величество. Я не знала, кто вы. Простите, простите!

– Ты… прощена, – скажет он и красиво взмахнет рукой.

Он будет великодушным, всепрощающим правителем – со всеми, кроме Лютера Григгза. Его он арестует и проведет по городу в цепях, а Лютер будет рыдать и тщетно молить о пощаде. Вот он, момент чистейшей радости.

В другие дни Бобби представлял себя сыном Роя Роджерса и Дэйл Эванс, похищенным при рождении, и вот его наконец нашли и устроили парад на Мэйн-стрит, и он сидит верхом на лошади вместе с Роем, и его новый отец приподнимает ковбойскую шляпу, приветствуя толпу. Дейл и Габби Хэйз скачут рядом. Он поедет жить к ним на ранчо и возьмет с собой элмвуд-спрингскую семью. Днем будет объезжать скот, а вечерами сидеть у костра, слушая ковбойские песни в исполнении группы «Сыновья пионеров», и все они будут жить счастливо до конца своих дней. «Счастливых дорог тебе… и до встречи».

Но пока что (ненадолго, конечно) он был обычным Бобби Смитом. И увы, как и подозревала Анна Ли, он кое-что задумал.

Бобби нашел верный способ поквитаться с сестрой за предательство: она наябедничала маме, что он ездил в Блю-Спрингс. Его в наказание не пустили в субботу в кино на двойной сеанс, и он пропустил «Парни в седле» и «Облаву на дикую лошадь». Они с Монро много недель планировали месть и наметили провернуть дело перед выпускным.

Его мама и Бабушка Смит помогали в проведении праздника, а Док держал аптеку открытой допоздна, чтобы ребята могли поесть мороженого после торжества. У Джимми по вечерам в пятницу всегда покер с друзьями в Доме ветеранов. Так что весь дом остался в полном распоряжении Бобби и Монро, и они привели свой план в исполнение.