Анджела Стент - Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

• Название: Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений
• Автор: Анджела Стент
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00057-312-9

Почему отношения между Россией и США так сложны? Почему ни одному президенту США не удалось наладить действительно эффективное и взаимовыгодное сотрудничество с Россией? Как влияют на диалог «цветные революции» и украинский кризис? Чего ждать в будущем?

Анджела Стент была советником по России при Билле Клинтоне и Джордже Буше и хорошо знает историю и менталитет обеих стран, а также их взаимодействия. Ее книга – это ретроспектива американо-российских отношений в лицах и подробностях, взгляд «с той стороны».

---

В 1979 году исламские религиозные фундаменталисты и их сторонники свергли проамериканский режим шаха Резы Пехлеви. Они объявили США «большим Сатаной», вторглись на территорию посольства и 444 дня продержали в заложниках американских дипломатов. С тех пор американо-иранские отношения всегда были исполнены взаимной враждебности, а дипломатические отношения не восстановлены и по сей день. Французские и западногерманские компании расторгли свои атомные контракты с Ираном, и Советский Союз начал зондировать почву на предмет взятия на себя этих контрактных обязательств.

В ходе иранской революции были похищены несколько советских дипломатов, однако после 1979 года СССР и Иран продолжали сотрудничать (Россия в глазах фундаменталистов была всего лишь «малым Сатаной»). Со временем в советско-иранских отношениях наметилось улучшение, особенно после вывода советских войск из Афганистана в 1989 году. Главное место в двусторонних отношениях занимали продажа оружия и сотрудничество в области энергетики. В том же 1989 году президент Ирана посетил с визитом Москву и подписал ряд соглашений на общую сумму в $1 млрд, в основном по закупкам оружия. Кроме того, СССР и Иран подписали договор о сотрудничестве в области мирного использования «расщепляющихся материалов и связанных с ними установок»{83}.

После распада Советского Союза Иран проявлял большую осмотрительность в отношениях с посткоммунистической Россией. Чеченские сепаратисты требовали независимости от Москвы, да и в целом российский Северный Кавказ вел себя весьма несговорчивым образом. Иран, вопреки своей официальной цели распространять по миру радикальный ислам, принял решение не оказывать помощь исламистским мятежникам в Чечне и тем самым продемонстрировал, что поддерживает территориальную целостность России. В Москве же прекрасно отдавали себе отчет, что при желании Иран мог бы создать проблемы на территориях, где проживают российские мусульмане, и потому рассматривали добрые отношения с Тегераном как своего рода гарантию невмешательства Ирана во внутренние дела России. Тегеран также оказал Москве поддержку в ее намерении положить конец гражданской войне в Таджикистане, большинство населения которого составляют мусульмане-шииты. В 1990-х годах Иран снова сотрудничал с Россией, оказывая поддержку силам афганского Северного альянса, противостоявших движению «Талибан». Таким образом, у России имелось немало насущных политических забот, как внутренних, так и внешнеполитических, которые требовали сотрудничества с Ираном{84}.

Сотрудничество России с Ираном в атомной области вызывало все больше раздражения у США. В августе 1992 года, в самый разгар экономического кризиса, Россия подписала с Ираном контракт на строительство атомной электростанции в Бушере. Работы по контракту начались в 1994 году. В 1999 году Иран уже угрожал, что если строительство в Бушере не будет завершено в установленный срок, Россия может не рассчитывать на последующие атомные контракты{85}.

В Вашингтоне Иран рассматривали как государство, хорошо обеспеченное нефтью и газом, и потому с самого начала полагали, что упорное желание мулл обзавестись атомной электростанцией было лишь уловкой, позволяющей получить и освоить атомную технологию, а в конечном счете создать собственное ядерное оружие. Администрацию Клинтона очень встревожили и действия российских советников в Иране. Сегодня эксперты сходятся во мнении, что на протяжении 1990-х годов российские предприятия – как государственные, так и частные, – тем или иным образом приложили руку к разработке иранской ядерной программы. Мало того, у команды Клинтона имелись свидетельства, что в российских университетах обучаются иранские специалисты по ракетной технике{86}.

Иранский ядерный вопрос затрагивал самые щекотливые проблемы в отношениях между российским правительством и непрозрачными коммерческими организациями; это было становление новой системы, в рамках которой бизнес-интересы замыкались на выходцев из структур госбезопасности. Тэлботт характеризует Министерство атомной энергетики новой России как «богатый и могущественный осколок советского военно-промышленного комплекса», который, как опасались США, мало что удержит от продажи дорогостоящих технологий другим государствам или группам злоумышленников{87}. Клинтон и его команда подозревали, что часто меняющиеся министры атомной энергетики не подчинялись указаниям Кремля и продолжали продавать Ирану товары двойного назначения, в том числе газовые центрифуги, которые могли быть использованы для производства оружейного урана{88}. В 1995 году премьер-министр Виктор Черномырдин в закрытом письме Элу Гору сообщил, что Россия обязуется ограничить сотрудничество с Ираном строительством первого энергоблока Бушерской АЭС, поставкой топлива для его работы и подготовкой иранских специалистов для его эксплуатации{89}.

Иранская проблема обнажила неоспоримый факт: Россия при всей своей слабости все еще способна подорвать усилия Запада, старающегося не допустить производство в Иране ядерного оружия, угрожающего региональной безопасности. Пока американо-российские переговоры по Ирану мучительно буксовали, официальные лица и эксперты с американской стороны пытались понять, какие мотивы двигают политикой Москвы, и нащупать связь между действиями российского правительства и негосударственными организациями, вовлеченными в разработку гражданской ядерной программы Ирана. Проблема Ирана вскрыла фундаментальные вопросы о том, кто же на самом деле стоит у руля ельцинской России и действительно ли Кремль не подозревает о деятельности сотрудничающих с Ираном «серых» коммерческих структур. А некоторые в США сомневались, что с Россией вообще возможно сотрудничать в деле нераспространения ядерных вооружений. Иран и сам по себе представлял тяжелую проблему внутренней политики США. То был первый и самый наглядный пример того, как Конгресс может потенциально похоронить результаты долгих лет упорных переговоров с подчас крайне неуступчивыми российскими чиновниками. Конгресс, где большинство имели республиканцы, намеревался ввести жесткие санкции против России. Конгрессменов все больше и больше беспокоил тот факт, что российские компании снабжают Иран всем необходимым для производства ядерного оружия, которое впоследствии может быть применено против Израиля – тому Иран отказывал в праве на существование. И в связи с этим давление на США оказывал не только Израиль: ядерные амбиции Ирана беспокоили и ряд арабских государств региона.

На протяжении 1990-х годов российские официальные лица не раз повторяли мантру, что Иран ни в чем не нарушает соглашений, которые подписал с Международным агентством по атомной энергетике (МАГАТЭ), и что его единственное желание – овладеть атомной энергией в гражданских целях. Сколько бы американские чиновники, включая самого президента, ни предоставляли своим российским коллегам доказательства, что российские технологии производства ракет с ядерными боеголовками поставляются Ирану в обход самой же Россией подписанных соглашений, ответом были либо увиливания и отговорки, либо полное отрицание. Бывало, Ельцин обещал, что впредь такого не повторится, но, по имевшейся у США информации, «такое» неизменно повторялось{90}. Кроме того, Кремль возражал, что имеет не меньше прав продавать свои военные технологии, чем США, которые также считались одним из главных экспортеров оружия в мире. Более того, чем отчетливее просматривалась перспектива расширения НАТО, тем настоятельнее становились жалобы России, что после того, как страны Центральной Европы вступят в НАТО, ей будет закрыт доступ на их рынки оружия, где Россия традиционно занимала ведущие позиции. Упрекая США в использовании двойных стандартов, русские указывали, что Россия имеет давние политические и экономические связи с Ираном, и намекали, что США стремятся лишить Россию ее законного права торговать с Ираном и продавать ему технологии, в то время как сами спокойно экспортируют аналогичные технологии в другие страны.

Но самым крупным камнем преткновения между США и Россией было и оставалось положение в Европе. Речь шла о новом стратегическом балансе, который должен был заполнить вакуум, возникший после холодной войны, в течение которой американские и российские войска настороженно наблюдали друг за другом через Фульдский коридор, разделявший Восточную и Западную Германию.

Глава 2 Пересмотр взглядов на евроатлантическую безопасность

Где настоящее место России? Будучи крупнейшим государством мира, две трети территории которого географически относятся к Азии, Россия видит себя одновременно и как европейскую, и как азиатскую страну. Однако по культуре россияне – определенно европейцы, да и с точки зрения самих азиатов они едва ли относятся к народам Азии. Тем не менее Россия воспринимает себя как уникальную евразийскую страну, что порождает постоянную двойственность и метания относительно ее места в Европе. На протяжении двух веков россияне никак не могли найти ответа на вопрос, стоит ли их стране следовать в русле Запада или создавать неповторимую цивилизацию, не западную и не восточную, развивающуюся по своей собственной логике. Таким образом, Россия представляет собой одновременно и часть Европы, и нечто отдельное от нее, а сами россияне неохотно признают себя европейцами{91}. Хотя Европа всегда привлекала правителей России как модель экономического устройства и со времен Петра Первого они пытались повторять европейские технологические достижения, к политической системе Запада они, как правило, относились неприязненно. Ценности европейского Просвещения – права человека, верховенство закона, надлежащее отправление правосудия, права собственности – в России принимала и разделяла лишь малочисленная прослойка либеральной интеллигенции, будь то в царские, советские или постсоветские времена. Такая двойственность в восприятии западных ценностей всегда оказывала мощное влияние на отношения России с европейскими и евроатлантическими структурами.