Александр Никонов - Чем женщина отличается от человека

• Название: Чем женщина отличается от человека
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-086952-7

Я – враг народа.

Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.

О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…

«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»

Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

---

● забывание женского имени (University of Pennsylvania расценивает это как дискриминацию);

● прилюдное восхищение человеком противоположного пола (Министерство образования Миннесоты утверждает, что подобные действия могут обидеть других и вообще являются гетеросексистскими);

● самоунижающий юмор (по словам Робина Моргана, бывшего издателя журнала «Мисс», если самоунижающий юмор со стороны мужчины привел к сексуальному контакту, даже начатому женщиной, то этот мужчина в радикальном феминистском понимании виновен в домогательстве)».

Тут бы и перейти мне к подробному препарированию феминизма, но перед этой целительной вивисекцией не удержусь и вручу на минутку краски и кисть уже упомянутому социологу Баскиной: несколько ее живописных эскизов, обрисовывающих суть явления, читателю не помешают. Напротив, развлекут его. А может быть даже – чем черт не шутит! – подвигнут на поиски и прочтение книги Баскиной «Повседневная жизнь американской семьи».

Баскина о феминизме

«Феминизм… охватил сегодня весь мир. Однако ни в одной другой стране, где мне приходилось бывать, не заметила я, чтобы это движение играло в жизни общества такую огромную роль. И уж, во всяком случае, нигде не носит оно такого специфического, порой утрированного характера, как в Америке. Французская моя приятельница Андре Мишель свое отношение сформулировала жестко: «Американки просто свихнулись на своем феминизме. Они даже не замечают, что превратили его в карикатуру, в гротеск»…

Конференция в Нью-Йорке была посвящена вопросам преподавания «русских знаний». В качестве ее участника я вышла на кафедру с докладом: «Семья в России». Не успела я сказать последнее слово, как в третьем ряду вскочила очкастенькая, плотно сбитая и сердито спросила.

– А вот вы лучше скажите: почему это ваши московские подруги так любят наряжаться? Я только что вернулась из России, я знаю, что говорю.

Пока я, пораженная абсурдностью вопроса, пытаюсь и не могу найти ответ, она торжествующе подсказывает его сама:

– Потому что они хотят понравиться мужчинам. Не так ли?

В голосе слышится язвительность. Но я не понимаю ее причин и отвечаю беззаботно:

– Да, а почему бы им этого не хотеть?

Боже, какая оплошность! Моя собеседница хватается за голову и раскачивает ею, не в силах сказать ни слова; слышны лишь возмущенные междометия. Наконец она произносит нечто членораздельное, смысл сводится к следующему. Я подтвердила ее худшие предположения: российские женщины даже и представления не имеют о том, что такое равенство.

В аудитории это не единственная феминистка. Ее коллеги – американки, плохо знающие русски, – набрасываются на меня с другими вопросами-упреками:

– У вас в Конституции записано: «Каждый гражданин имеет право… он защищен законом…» Вы не замечаете тут некоторой политической некорректности?

Господи, просвети мой разум: да что же тут-то не так? И получаю разъяснение:

– Закон у вас что – защищает только мужчин? Ах, всех! Тогда почему «он», а не «он/она»?

Атака продолжается.

– Как вы называете женщину-бизнесмена? Так и говорите? Вы что не понимаете, что унижаете business-woman? А как будет по-русски женщина-профессор? Опять в мужском роде?

– Позвольте, – наконец прихожу я в себя. Но в английском ведь тоже профессор – одно слово, и в мужском роде и в женском.

– В английском нет родов, – поправляют меня. – А в русском есть. Если бы вы задумались о равенстве полов, вы бы давно уже нашли специальное слово, например «профессорша».

– Такое слово есть, оно означает жена профессора.

– Ну, так придумайте какое-то новое.

Кто-то из моих оппонентш (оппонентами я уж боюсь их назвать) тычет пальцем в учебник русского языка для иностранцев.

– Вот, смотрите, текст для топика. Джим Смит приходит в гости к своему другу инженеру Ивану Лопатину, тот говорит: «Знакомьтесь. Моя жена Лена, она сейчас не работает, занимается домом, детьми». Как вам нравится такая модель семейной жизни: муж работает инженером, а жена сидит дома. Это что – норма? Образец для подражания?

Вечером в одном нью-йоркском русском доме, где собрались гости, эмигранты, я рассказываю об этой перепалке. В ответ слышу дружный смех: у каждого есть история, похожая на анекдот, но вполне реальная.

Сын одного из присутствующих гостей в очереди на автобус увидел за собой девушку с тяжелым чемоданом. Он предложил ей пройти первой и поднял на ступеньку чемодан. Она посмотрела на него неприязненно: «Вы хотели продемонстрировать, что сильнее меня, но это не так. Посмотрите на мои мышцы». Другая гостья, пожилая дама, пожаловалась, что никак не может привыкнуть: мужчины-американцы не пропускают ее у входа вперед, не уступают место, не подают пальто.

Я, между прочим, тоже вспомнила, как в одном доме немолодой хозяин подал мне шубу и с виноватым видом спросил: «Пожалуйста, извините меня, я вас не обидел?»

Студент рассказывает, как пригласил свою однокурсницу в ресторан. Когда принесли счет, она вытащила кошелек, чтобы заплатить за себя. Он, естественно, запротестовал, но она обиделась: «Разве мы не равны?»

У этого же бедолаги была и другая промашка. Еще одна американская подружка пригласила его на день рожденья. Будучи на свою беду хорошо воспитанным, он вручил два букета – имениннице и ее маме. Но при этом – страшно сказать! – он поцеловал маме руку. Та отскочила как ошпаренная, с возгласом: «Что вы делаете?» Маме было лет сорок с небольшим, но шестидесятилетняя бабушка оценила политес по достоинству: «Дорогая, это же знак уважения. В моей молодости тоже так было принято».

Однако его подружке жест не понравился, она нравоучительно заметила: «Не знак уважения, а знак унижения».

Андре Мишель может рассказывать о «гротескном феминизме» американцев часами. Однажды ее коллега, профессор из Сорбонны, приглашенный на один семестр в очень известный американский университет читать французскую литературу, внезапно был вызван в администрацию. Ему сообщили, что он срочно должен оставить университет, хотя прошло всего три недели. Что случилось?

Как я уже говорила, у американских студентов есть привычка располагаться для отдыха прямо на полу. Кто-то читает, кто-то пьет кофе из картонного стаканчика, а кто-то и спит. Именно такую спящую девушку обнаружил профессор прямо перед дверью аудитории, где через две минуты начиналась его лекция. Он попытался ее разбудить голосом, но она не услышала. Тогда он нагнулся и похлопал ее по спине, ибо лежала она боком. Во всяком случае, в такой редакции он рассказывал об этом Андре. Та считает, что он мог похлопать ее и по задику, плотно обтянутому джинсами. Девушка проснулась, извинилась, встала и ушла. Больше он ее не видел. А жаль. Иначе, возможно, профессор бы узнал, что сразу после лекции студентка написала заявление в деканат, что такого-то числа, в таком-то часу она подверглась sexual harassment (сексуальному домогательству) со стороны преподавателя.

Обвинение это было настолько серьезным, что декан, опасаясь волнений среди студенток-феминисток, счел за благо отослать приглашенного профессора на родину, где подобные шалости грехом не считаются.

Еще одну историю я услышала от Владимира Шляпентоха, известного московского социолога. В середине 70-х он эмигрировал в Америку. С работой было трудно. Несмотря на свое имя в научных кругах, несколько лет он перебивался на временных должностях. И вдруг повезло. Мичиганский государственный университет предложил ему постоянное место преподавателя. Можно себе представить, с каким рвением он принялся за работу – и научную и преподавательскую. Старание было оценено по заслугам. Через пару лет ему предложили tenure, бессменную профессорскую должность. Это было везение! Он не мог в него поверить. И, как оказалось, правильно делал.

Теперь вернемся назад. Когда Шляпентох был еще преподавателем на полставки, ему поручили вести несколько аспирантов. Он старался подготовить их к защите диссертаций как можно лучше, не жалел времени и сил. Одна из этих аспиранток, он давно забыл ее лицо и имя, после защиты кинулась к нему с благодарностью. Он в ответ поцеловал ей руку.

Два года спустя, когда на кафедре шло обсуждение его кандидатуры на новую должность, вдруг поднялся заместитель декана и сказал, что утвердить его в позиции tenure невозможно. В деканате лежит заявление от той самой «благодарной» аспирантки, которая просит принять административные меры против профессора Шляпентоха. Он позволил себе неполиткорректное поведение, дал ей понять, что она всего лишь женщина, чем унизил ее человеческое достоинство.

…Арлин Дениэлс, 70 лет, яркая, подвижная, темпераментная – одна из классиков феминизма в Америке. Она энергично боролась за женское равноправие – и статьями, и книгами, и лекциями. Она участвовала в различных феминистских организациях, какие-то создавала сама. Она воплощает свои идеи в жизнь последовательно и неукоснительно…