Энтони Бивор - Высадка в Нормандии

• Название: Высадка в Нормандии
• Автор: Энтони Бивор
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-09359-1

Высадка в Нормандии – стратегическая операция союзников по высадке войск в Нормандии (Франция), начавшаяся рано утром 6 июня 1944 года и закончившаяся 31 августа 1944 года, после чего союзники пересекли реку Сену, освободили Париж и продолжили наступление к французско-германской границе. Операция открыла Западный («второй») фронт в Европе и предопределила окончательный разгром нацистской Германии, а также решающим образом повлияла на формирование послевоенной карты Европы и мира.

Высадка в Нормандии является крупнейшей десантной операцией в истории – в ней приняли участие более 3 миллионов человек, которые пересекли пролив Ла-Манш из Англии в Нормандию.

Энтони Бивор вновь подтверждает свою репутацию крупнейшего военного историка, обладающего невероятной эрудицией, фантастическим умением анализировать и обобщать разрозненные исторические факты, извлекать уникальную архивную информацию с потрясающей скрупулезностью.

---

На протяжении нескольких последующих недель аэродром и прилегающий к нему район стали ареной одного из самых ожесточенных сражений за все время боев в Нормандии. Отбивала аэродром дивизия «Гитлерюгенд». Потребуется больше месяца для того, чтобы Карпике окончательно перешел в руки союзников.

Глава 10 Сектор «Сорд»

Высадка английской 3-й пехотной дивизии на восточном участке сектора «Сорд», между Сент-Обен-сюр-Мер и устьем реки Орн, проходила при поддержке корабельных орудий. Помимо английских линкоров «Рамильи» и «Уорспайт» и монитора «Робертс» здесь находились четыре крейсера, в том числе польский «Дракон», и тринадцать эсминцев. В этом секторе стояло много немецких батарей, поэтому разработчики «Оверлорда» сочли необходимым усилить корабельную артиллерию. Птицы, гнездившиеся в устье Орна, совсем ошалели от непрерывных выстрелов множества орудий. «Чирки и дикие утки носятся над морем, словно черные трассирующие снаряды», – записал в дневнике очевидец.

В 05:30 на волны неспокойного моря спустили десантные шлюпки; немного покружив, они взяли курс на берег, тщетно пытаясь сохранять видимость строя. Командир роты 2-го батальона Восточно-Йоркширского полка через рупор читал солдатам отрывки из пьесы У. Шекспира «Генрих V»[110], хотя те вряд ли слушали внимательно – их мучила морская болезнь. Многие жалели, что выпили за завтраком положенную на флоте чарку рома.

По несколько иной причине испытали приступ тошноты экипажи плавающих танков 13/18-го гусарского полка и Стаффордширского кавалерийского[111] – им подали команду: «4,5 км до берега. Спустить танки на воду!» Предварительно намеченную дистанцию чуть менее чем 7,5 км все же сократили, однако и при этом условии путь по бурному морю с полутораметровыми волнами предстоял танкам нелегкий. Как ни удивительно, из 40 танков утонули только 6, причем два – от столкновений с потерявшими управление десантными катерами. В 06:50 самоходки 3-й пехотной дивизии открыли огонь по противнику, находясь на десантном судне в 9 км от берега.

Офицер 41-го отряда спецназа Королевской морской пехоты так запомнил окружавших его солдат в последние минуты перед высадкой: «Кто-то был напуган до полусмерти, но другие невероятно гордились, что участвуют в таком замечательном деле. Было видно, как в людях борются великие ожидания и лихорадочное волнение». Пехотинцы первого эшелона: 1-го батальона Южно-Ланкаширского полка и 2-го батальона Восточно-Йоркширского полка – обнаружили, высадившись на берег, что плавающие танки уже стоят на своих позициях и ведут огонь по вражеским опорным пунктам. Ланкаширцы сразу бросились в атаку на немецкие позиции, получившие у англичан кодовое наименование «Треска», как раз напротив береговой линии. Командир батальона погиб, не добежав пяти шагов до прибрежной возвышенности, рядом с ним упал раненый батальонный врач. От берега к возвышенности устремился на бронетранспортерах пулеметный взвод, вооруженный «Бренами», и немцы подняли белый флаг. Бойцы следовавшего сразу за первым эшелоном 2-го батальона Мидлсекского полка немало удивились, когда на берегу их приветствовал человек в начищенном до блеска шлеме пожарника, «вроде наполеоновского драгуна». Это оказался мэр Кольвиля. Его сопровождала молодая женщина, которая не стала терять времени и занялась ранеными.

Исключительную храбрость проявили и многие другие молодые француженки, которые пришли на берег, чтобы помочь освободителям. По чистой случайности оказалась здесь и студентка, учившаяся на медсестру. Накануне она забыла в кабинке на пляже свой купальник и теперь приехала за ним на велосипеде. Не обращая никакого внимания на присвистывающих от восхищения ее красивым личиком солдат, она взялась за дело и стала перевязывать раненых. Она проработала там два дня и на этом берегу встретилась со своим будущим мужем, английским офицером.

Заградители двух танковых полков: 22-го драгунского и Вестминстерского драгунского – расчистили проходы в минных полях, и вскоре путь с пляжей в глубь территории был открыт – быстрее, чем в любом другом секторе. Не теряли времени и инженерно-саперные подразделения. «То и дело полыхают яркие вспышки, все грохочет, в воздух взлетают клубы дыма – это саперы расчищают сектор участок за участком», – записал в дневнике офицер ВМС.

Молодой английский офицер, высадившийся во втором эшелоне, заметил пленных немцев – офицера и с полдюжины солдат. Они скорчились у командного пункта коменданта района десантирования, под прикрытием мола, а рядом рвались снаряды немецких орудий. Офицер-немец неожиданно обратился к сержанту взвода управления: согласно Женевской конвенции, возмущенно заявил он, пленные имеют право находиться в безопасности. Сержант швырнул ему лопату и рявкнул: «Тогда бери ее, черт тебя возьми, и копай себе укрытие!»

2-й батальон Восточно-Йоркширского полка двинулся вперед, забирая влево, на немецкий опорный пункт, который на английских картах значился как «Камбала», а затем атаковал дот «Даймлер», где имелись 155-мм пушки. Капитан-англичанин бросился к доту, ведя огонь из пулемета «Стен», и ворвался внутрь. К несчастью, именно в этот момент его ординарец с неуместным восторгом метнул в вентиляционное отверстие гранату, и взрывная волна накрыла в первую очередь капитана. Тот выбрался наружу, пошатываясь, но невредимый – ему повезло. А семьдесят немцев, оборонявшихся в доте, вскоре подняли руки. Солдаты Восточно-Йоркширского полка обнаружили немецкий склад пива и вина, и ротный старшина, опасаясь падения дисциплины, пригрозил им суровым наказанием за мародерство. Правда, потом он немного смягчился, рассудив, что немного выпить было бы просто здорово.

У Кольвиля высадилась и 1-я бригада специального назначения под командованием лорда Ловата. В последний момент его орлы выбросили каски и ступили на берег в своих традиционных зеленых беретах с кокардами полков. Рядом с Ловатом был его личный волынщик Билл Миллин из полка Камеронских горцев. Миллин обрадовался, когда Ловат первым спрыгнул со шлюпки в воду: ростом он был метр восемьдесят пять, и сразу видно, глубоко ли в этом месте. Стоявший прямо за Ловатом солдат получил пулю в лицо и упал. Миллин бросился в воду и задохнулся от ее холода; килт обвился вокруг ног. Но, выбираясь на сушу, он уже наигрывал песню «Мальчонка с гор Шотландии». Ловат обернулся и показал волынщику большой палец: это был марш его прежнего полка – Шотландского гвардейского. Вокруг свистели и ухали мины, визжали пули из автоматов и винтовок, крики сливались в сплошной гул, и Миллин ушам своим не поверил, когда командир попросил его расхаживать по пляжу и играть «Дорогу к островам», пока будут высаживаться остальные солдаты бригады. Изумленным солдатам на берегу это понравилось, хотя человека два сорвались, возмущенно крича, что это безумие.

С некоторым опозданием Ловат повел свою часть форсированным маршем в глубь побережья, к двум мостам у Бенувиля, уже захваченным перед рассветом ротой Джона Говарда. За удивительную храбрость солдаты прозвали Ловата «чертовым психопатом». Он был замечательным бойцом, но сохранил замашки знатного барина – ведь он был 25-м наследственным вождем клана Фрейзеров. На пути в Бенувиль вдоль Канского канала раздался выстрел – какой-то немец притаился на дереве среди ветвей. Потом стрелок, должно быть, сам перепугался, спрыгнул с дерева и рванул в поля в поисках укрытия. Ловат опустился на колено и свалил немца с одного выстрела из крупнокалиберного ружья, с которым охотился на оленей, а потом послал двух солдат за убитым, словно это и вправду был охотничий трофей.

Затем Ловат сказал Миллину: «Давай, волынщик. Берись за дело и играй, пока не придем в Бенувиль. Там держат мосты десантники – когда заслышат волынку, сразу поймут, что это мы». При приближении к цели похода Миллин заиграл «Синие береты переходят границу»[112]. Ловат, сознавая важность момента, сердечно пожал руку Говарду и сказал, что сегодня они творили историю. Он, очевидно, понятия не имел о том, что солдат Говарда уже сменил батальон парашютистов подполковника Пайн-Коффина, а тем более о том, что кое-кто из его собственных солдат опередил командира и вышел к мостам раньше его.

Кавалер Военного креста капитан Алан Паймен уже полчаса назад привел к мостам 3-ю боевую группу 6-го отряда[113]. В составе этого подразделения воевали бельгийцы, голландцы, норвежцы, поляки. Самой же поразительной была 10-я боевая группа – ее составляли почти исключительно евреи, бежавшие из Германии. Большинство перешло в спецназ из ударных саперных частей. Им всем дали английские имена и фамилии, а на личных медальонах было указано, что они принадлежат к англиканской церкви – на случай, если попадут в плен к немцам. Ловат вскоре убедился, что эти солдаты незаменимы при допросах пленных, поскольку немецкий был фактически их родным языком. Паймен же повел свою группу к Бревилю, где засело много немцев. Капитан был сражен пулей снайпера, а его бойцам, не получившим подкреплений, пришлось отступить к Амфревилю.