Александр Гера - Набат-3

• Название: Набат-3
• Автор: Александр Гера
• Издательство: Издательство АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 1999

Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу. Такова цена молчания. Цена ошибки… Так МОЖЕТ БЫТЬ. Так БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО…

---

Именно коммунисты не простят ему критики чеченской кампании.

Ему не забудут сынков высокопоставленных родителей, продавших российские секреты за рубеж.

На него спишут огрехи прежнего руководства органами при демократах, и хорошо, если просто отправят в отставку без последствий. Его презрение к президентской семейке и прихлебаям было известно, хотя он, как никто другой, знал, чей ставленник был президент. Именно Воливач испортил коммунистам их продуманную игру с продвижением Ельцина во власть.

— Когда разыгрывался этот партийный спектакль, — после раздумий продолжил Воливач, — я сразу понял этот дешевенький сценарий. Надо бы промолчать, а душа не терпела. Я же как борзая. Давил этих сук, маскирующихся под идейных. и давить буду. Боря — один из них и свое партийное задание мог выполнить отлично, только вот семейка и ближайшее окружение хотели видеть его пожизненным императором, чего простить товарищи по партии Ельцину не могли. До народа и Ельцину, и коммунякам дела нет, а кары народной и коммуняки, и демократы боятся.

«Боже мой! — изумлялся Судских, слушая Воливача. Как на него повлиял сдвиг по времени, напрочь изменился старик. Был вполне лояльным для тех и других, стал и тем и этим непримиримым врагом. Чудесны дела Господни!»

И обиднее всего, Игорь, что любые наши с тобой дела направлены против своих же. С кем воюем? Со своим народом?

— В семье не без урода. — откликнулся Судских, стараясь смягчить огорчение Воливача.

— Да брось ты! — более того огорчился Воливач. — У нас все уроды, а честным на Руси никогда жить не давали. Что мы за нация такая!

— Я себя к бесчестным не отношу, вас тем более, — жестче прекословил Судских. — И Лебедя считаю человеком чести, и своего зама Бехтеренко, на своих положиться могу.

— Благодаря мне это островок нормальных людей, — заметил не без укора Воливач. — Это я тебе чуть ли не тепличные условия создал.

— Чего ж тогда кручинитесь, что не осталось чести на Руси?

— А я всегда кручинюсь, — мирно ответил Воливач. — Много времени на борьбу с ветряными мельницами уходит. Ладно, оставим и давай-ка встречный ход сделаем. Не поддадимся им.

Судских сразу понял, что значит не поддаваться по Воливачу.

— Не получится, Виктор Вилорович. Не так много у нас сил, чтобы пресечь в корне грядущую опасность. Из октябрьского протеста бунт сделать не позволим, а на большее пока не замахиваюсь. Долгая работа.

— Плохо ты меня знаешь, — угрюмо возразил Воливач. — Я не идейный, я русский. Коммунистов в задницу, а коммунистическое общество — русским.

— Занятно, — будто пробовал на вкус сентенцию Воливача Судских. — Вы уж расшифруйте.

— А чего непонятного? Слова есть мудрые, не помню чьи: следуй себе изо дня в день, тогда каждый поверит тебе. Я не антисемит, не коммунист, я нормальный. Помнишь, аппендицит мне вырезали в русском госпитале? Так вот, руководил им некто Толмачев, откровенная сука. Пришел к нему уникальный специалист, хирург Божьим именем, он меня и оперировал. Лапочка! Я даже не поверил, что мне операцию сделали, усомнился. Олег Луцевич. И что ты думаешь? Этот Толмачев решил извести Луцевича, больно хорош для него, о больных даже не подумал. Так вот, я приглядел толкового администратора и настоял, чтобы именно ему отдали госпиталь. Александр Семенович Бронштейн. Чуешь? А он за два шла из скромненькой больницы сделал лечебный центр международного класса, из-за границы едут лечиться. Вот тебе и разница между евреем и русским. Нет для меня такого деления, а есть мастера, таланты, Ивановы и Бронштейны, и есть толмачевы и шифрины, бездари и завистники.

«Что сделалось с Воливачом! — восхитился Судских. — Вот он глас Божий! Видать, приспело время воздать кесарям по заслугам и богам по Писанию!»

— Так что мы сделаем? — напомнил с улыбкой Судских.

— Ты сказал, что ни один из четверки кандидатов не даст России блага, а вот джокера не учел. В закрученных играх без него не обойтись, это не шестерячок в пиках.

— Я так и предполагал, — согласился Судских, понимающе заглянув в глаза Воливачу. — И кто он?

— Правильно предполагал, — не отвел взгляда Воливач, но имени не назвал. — Пока наша задача — сохранить боеспособной твою дивизию. Не для войны — для пресечения ее.

— Кормить нечем, — вздохнул Судских, охотно переведя разговор на другую тему. — За счет создания милицейских частей нам урезали пайки, довольствие, зарплату третий месяц не получаю. Давят, Виктор Вилорович.

— Господи! — взмолился Воливач. — Верхушка не думает об элитных частях. Ментов укрепляют, а ты хоть пропади!

— Именно, — поддакнул Судских. — Раньше переманивали на свою сторону посулами, теперь ждут, пока вымрем сами.

— Я им вымру! — сказал и чертыхнулся Воливач. Он еще раз внимательно посмотрел на Судских и спросил: — Слушай, Игорь Петрович, а не пора ли тебе самому подсуетиться?

— То есть? — захотел услышать от шефа конкретики Судских.

— А то. что в решительный час можем остаться ни с чем. Ментам все едино, кого молотить палками, кто кормит, тому и служат. А твои ребята служат России, и только ей, и в любую погоду. А если их не кормить, они автомат в руках не удержат.

— У тебя дивизия, у меня дивизия, — задумчиво сказал Судских. Воливач его слова понял по-своему.

— Значит, уразумел, — сказал и налил себе боржоми шеф. Выпил залпом и продолжил: — Слушай. Сейчас банкиры и фирмачи любыми путями стараются сплавить наворованное за бугор, твои и мои оперативки говорят об этом. Бегут шестерки, тузы к этому готовы. Наша задача не просто вернуть в Россию награбленное — это задача максимум, а минимум — накормить наших ребят. План есть. Поддержишь?

— Если это не противозаконно — с милой душой.

— Вот ведь законник! — с ухмылкой смотрел на Судских Воливач. — Целочка прямо. Извини, Игорь Петрович. Но ответь: думаешь, барка шей кормит русское купечество, коммунисты или они живут на церковное подаяние?

Ни хрена подобного! Они обложили данью еврейские банки и потихоньку произрастают. Банкиры откупаются, баркаши точат ножи. История, знакомая со времен Гитлера: они взрастили фюрера, он им помог- избавиться от лишних едоков мацы, которые зажрались и канонов не блюдут. Из этой резни получился холокост, из наших националов упорно растят человеконенавистников. Я решил поступить иначе — лишить пагубной кормежки данайцев. отнять у них возможность пестовать уродов. Слушай как. Мы нащупали канал, по которому из Прибалтики в Россию перебрасывают фальшивые доллары. Сейчас подготовлено к отправки почти сто миллионов долларов, их продажная стоимость — тридцать центов настоящих за фальшивый доллар. Доставить фальшь — моя задача, всучить их Лившицам — твоя. Отдавать придется той стороне как настоящие, чтобы не обвинили нас. Наладим линию, по которой господа воры будут перекачивать наворованное в нашу копилку. Как тебе такой план?

«Так, — отметил про себя Судских, — фальшивомонетчиком я еще не был. Ради возврата денег в страну можно считать операцию чистой. Только попадут ли деньги по назначению? Сомневаюсь, тот же Примаков учителям и врачам будет платить зарплату в последнюю очередь».

— Я ответа не слышу, Игорь Петрович, — напомнил Воливач.

— Как вы намерены распорядиться деньгами в случае успеха?

— Загоню средства на счета доверенных фирм. Сложный ход, но игра стоит свеч. Тогда валюта не попадет думским, президентским и прочим прохиндеям-чиновникам. Зато семьи наших ребят будут обеспечены некоторое время. Боекомплект надо пополнять на всякий пожарный случай, оплачивать передвижение частей, бензин, солярка нужны. Нас ведь хотят выбить, пойми правильно, Игорь… Моветон придется забыть, ратники должны быть дееспособны, иначе некому защитить народ от избиения, — напористо говорил Воливач. — Берешь на себя вторую часть операции?

А чего я из себя, в самом деле, целочку ломаю? — был готов согласиться Судских. — Ларошфуко говорил: «Есть положения, из которых можно выпутаться с помощью изрядной доли безрассудства». А Воливач не предлагает быть безрассудным, наоборот, разумность двигает им. Тогда так: если Всевышний одобряет план Воливача, Он подаст мне знак…»

Стрельнула пробка от бутылки боржоми, угодила Судских в лоб, и Воливач расхохотался:

— Гляди, знак тебе свыше!

— Согласен, — со смехом потер ушибленное место Судских. Воливач был недалек от истины. — Обсудим детали.

План Воливача был несложен, но требовал серьезного подхода так же, как прекрасно сработанная фальшивка не отличается от настоящей банкноты. Спешка нужна при ловле блох, они с Воливачом хотели перехитрить беззастенчивых хитрецов.

Вернувшись в Ясенево, Судских первым делом вызвал к себе Смольникова. На «литератора» он очень надеялся, ему отводилась самая щепетильная часть операции.