Патрик Данн - Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром

• Название: Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром
• Автор: Патрик Данн
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9573-2739-4

Магия объяснима и доказуема. И у вас не будет в этом сомнений, когда вы прочтете книгу «Азы волшебства» – захватывающее исследование Патрика Данна, известного американского ученого, профессора и опытного мага.

Одно только слово, его буквенное, цифровое или символическое изображение может стать сильным заклинанием, которое поможет вам избавиться от нежеланных обстоятельств, улучшить отношения, привлечь изобилие, создать что-то важное и ценное в своей жизни.

Как и почему это происходит, автор детально объясняет, анализируя традиционные старинные заклинания и мантры, магические знаки, символы и сигилы. Он также рассказывает, как создать собственное заклинание или выполнить магический ритуал, и предлагает интересные практические упражнения.

Если вы начинающий или опытный маг, страстный исследователь или просто человек, стремящийся познать природу мира, эта книга станет настоящей жемчужиной вашей личной библиотеки.

Ранее книга выходила под названием «Магия, энергия, символ. Сила языка в магической практике».

---

Да будут благословенны горы, их вершины, покрытые снегом.

Благодарю. Благодарю.

Да будут благословенны реки, текущие к морю.

Благодарю. Благодарю.

Да будет благословен ветер, дующий с запада.

Благодарю. Благодарю.

Такой тип спонтанной композиции несет удовлетворение и порой даже просветление. Вы можете, к примеру, обнаружить, что благодарите за вещи, о которых никогда бы раньше не подумали в таком ракурсе. В качестве вступительных можно использовать и другие формулы. Ниже я предлагаю несколько вариантов, но, возможно, вы захотите придумать собственные.

Я есть Х. В данном случае Х – это нечто, что вы видите или представляете. Не старайтесь сделать формулу слишком глубокомысленной – просто следуйте логике метафоры. Можете варьировать время: «Я был Х», «Я буду Х» – это помогает.

Я вижу тебя, богиня, в Х. Х – это снова то, что вы видите или представляете. Через некоторое время попробуйте включить в формулу имена людей, до которых вам, в сущности, нет дела. Возможно, вам удастся пробудить в себе сопереживание врагам. Можете заменить «богиню» каким-то конкретным божеством и использовать это для инвокации или медитации на качества этого божества.

Х, ты не Х, ты Y. Это формула была весьма распространенной в греческой магии – об этом, в частности, свидетельствует текст Лейденского папируса. Она часто использовалась для освящения куклы или другого предмета, имеющего магическое предназначение. Формулировка часто была такой: «Кукла, ты не воск, ты мой любимый имярек». Эта формула удобна для симпатической магии, в которой вы делаете с неким символическим объектом то, что, как вам бы хотелось, должно произойти с символизируемым объектом.

… тот, кто… Удобная конструкция для инвокаций, может предварять любое утверждение. Ритм повторения может погрузить вас в транс, пока вы перечисляете характерные признаки существа или пересказываете мифы. «Я обращаюсь к тебе, Аполлон, тот, кто убил Пифона и был очищен, кто обменял скот на лиру, кто убил убийцу людей Ахиллеса, кто…»

… и… Это краткое слово часто недооценивают, но повторение союзов типа и, но, или является важной чертой импровизационной устной поэзии. Именно сочинительная, а не подчинительная связь является характерной чертой синтаксиса устной речи вообще. Благодаря ей (использованию соединительных союзов и, но, или) мы можем не беспокоиться о логических взаимоотношениях между идеями, а просто беспорядочно «вываливать» их так, чтобы они переполняли наше сознание и отзывались в подсознании.

Предпочтение, которое мы отдаем письменным заклинаниям, установленным ритуалам и заученным песнопениям, может быть лишь побочным эффектом нашей письменной культуры, а не действительной потребностью магии. И хотя существуют определенные доказательства того, что классическая магия требует как минимум тщательно заученных молитв, нельзя также не признать и того факта, что в изначально устных культурах (тех, что не изобрели своей письменности) представление о запоминании отличается от нашего. Мы думаем, что запомнить текст «слово в слово» – это запомнить каждое отдельное слово. А во многих устных культурах запоминание «слово в слово» означает запоминание «идея в идею», тогда как конкретные слова относительно несущественны. В магической практике возвращение к древнему устному наследию не только меняет наше сознание[73], но и дает возможность получать спонтанное удовольствие, которое многие люди в своей магической деятельности упускают.

В нашем языке слова по большей части указывают на предметы. В заклинании слова являются предметами. Восприятие магического языка как перформативного не только помогает объяснить структуру и устойчивость заклинаний. Оно также дает возможность увидеть, что магическое мышление не столь иррационально, как мы, возможно, считали ранее. Слова структурируют все наши социальные институты – от брака до работы. Переход от социальной реальности к общей реальности не требует больших усилий, поскольку обе реальности, по большому счету, одно и то же. В конечном итоге, разница между «звездой светлой, звездой яркой» и «силой, данной мне» узкользающе мала.

Глава 4 Алфавиты магии: сигилы, иероглифы, буквы

В предыдущей главе я упомянул о том, что в заклинаниях присутствуют знаки нашей дописьменной истории и мы можем с пользой возвращаться к своим корням или, по крайней мере, получать знания о них. Однако в этой главе я хотел бы поговорить о магическом использовании самого выдающегося изобретения человечества – письма. Сам по себе язык не является изобретением. Мы обладаем некой биологической (или духовной?) предрасположенностью к использованию языка. Мы рождаемся готовыми говорить, и тот факт, что человек учит свой родной язык настолько быстро, будучи еще не способным к иным абстрактным умственным операциям, является доказательством наших врожденных языковых способностей. А вот писать люди учатся гораздо позднее, поскольку письмо искусственно, в отличие от естественной устной речи. Более того, хотя мы и не знаем, кто заговорил первым и при каких обстоятельствах, у нас есть определенное представление о том, где и кем была изобретена письменность. Наконец, если общение по каким-то причинам становится трудным или невозможным, в ходе преодоления этих коммуникативных помех возникают новые языки[74]. Письменность же на протяжении всей истории человечества создавалась лишь несколько раз.

Систем письменности было изобретено всего три. Наиболее часто изобретавшаяся система называется идеографической, или логографической. В ней один символ обозначает одно слово. В Древнем Китае, например, нарисованное дерево обозначало слово «дерево». Древнеегипетские иероглифы тоже зачастую представляют собой рисунки того, что они обозначают, – если изобразить глаз, то это и будет значить «глаз». Шумерская клинопись в своем раннем виде – это рисунки на глиняных табличках, изображающие предметы. Такие ранние идеографические системы письменности, к сожалению, столкнулись с простой проблемой: язык не всегда конкретен, слова могут обозначать абстрактные понятия. Как, например, нарисовать «красоту»? Китайцы разработали оригинальную систему сочетания знаков: один обозначал звучание абстрактного термина, а другой указывал на его общее значение. Другой вариант – комбинация двух знаков, которые в сочетании обозначают определенную идею. Иногда такие комбинации бывают весьма остроумными. К примеру, слово «добро» обозначается сочетанием иероглифов «мать» и «ребенок». Некоторые комбинации символов, менявшиеся на протяжении тысячелетий, сейчас кажутся странными: так, «красота» обозначается «овцой» в сочетании с «человеком», поскольку в древнекитайском слово «овца» было созвучно со словом «красота». Древние египтяне пришли к простому решению: они рисовали музыкальный инструмент, и в определенном контексте это означало «красоту». А иногда они добавляли специальный символ или даже обозначение звука или слога из другого слова, чтобы показать, должен ли иероглиф читаться как идеограмма[75]. Таким образом они быстро перешли к двум другим типам письма: силлабическому[76] и алфавитному.

В силлабическом письме каждый символ обозначает один слог. В английском языке для этого потребовались бы сотни символов, но многие языки имеют более простую слоговую структуру. Например, японцы и по сей день пользуются слоговой системой письменности. Ее довольно легко использовать и развивать, доказательством чему служит тот факт, что ее изобретали несколько раз. Даже китайское письмо можно считать не идеографическим, а очень сложным слоговым с элементами идеографии. Древние греки первоначально пользовались слоговым письмом, а когда неграмотный кузнец Секвойя захотел создать письменность для своего племени чероки, он разработал слоговую систему, несмотря на то что до этого видел (хотя и не читал) только алфавиты.

Алфавитная система считается наиболее гибкой из всех систем письменности. В ней символы используются для обозначения отдельных звуков (фонем). Алфавит был изобретен лишь однажды протоханаанитами, передавшими его финикийцам, которые, в свою очередь, и распространили его по миру[77]. Этот первый алфавит – а точнее абджад, алфавит без гласных, – лег в основу еврейской, а затем и греческой письменности. Греки оказали миру огромную услугу, добавив в него гласные, и этим нововведением впоследствии воспользовались римляне и древние скандинавы. Этот же алфавит лег в основу и латиницы, на которой написана эта книга, и греческой, и ивритской систем письменности, и кириллицы, которой пользуются русские, и североевропейского рунического письма. В каждом из этих вариантов несколько изменена форма букв, но родовое сходство сохранено.