Михаил Черненок - При загадочных обстоятельствах

• Название: При загадочных обстоятельствах
• Автор: Михаил Черненок
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1979

Журнальный вариант («Уральский следопыт», № 5 и 6 за 1979 год). Иллюстрации Н. Павлова.

Черненок Михаил Яковлевич родился в 1931 году в селе Высокая Грива Тогучинского района Новосибирской области. Окончил штурманское отделение Новосибирского речного техникума. Долгое время работал в судоходной инспекции Обского бассейна и в Западно-Сибирском речном пароходстве. В 1969 году перешел на газетную работу, затем был редактором отдела прозы в журнале «Сибирские огни». Член Союза писателей СССР.

На протяжении многих лет М. Черненок избирался заседателем народного суда. Здесь и возник у него замысел цикла повестей «Следствием установлено» («Тайна старого колодца», «Поручается уголовному розыску», «Кухтеринские бриллианты», «Ставка на проигрыш»), где основным героем стал сотрудник уголовного розыска Антон Бирюков. Повести печатались в журнале «Сибирские огни» и выходили отдельными книгами в Западно-Сибирском книжном издательстве. Они переведены на чешский язык.

«При загадочных обстоятельствах» — новая повесть, продолжающая цикл «Следствием установлено». В «Уральском следопыте» М. Черненок публикуется впервые.

---

— Во-первых, сейчас далеко еще не ночь, во-вторых, я вошел в квартиру с вашего позволения, а в-третьих, не надо из мухи раздувать слона, — Антон посерьезнел. — Я пришел к вам не ради амурного разговора… Вы не слышали, как серебровский шофер Тропынин хотел по телефону подшутить над Барабановым насчет покупки машины?

Тузкова растерянно отвела взгляд в сторону:

— Вам обязательно это надо знать?

— Обязательно.

— Хотите сплетницей меня выставить?

— Нет, хочу знать правду.

— А потом скажете Тропынину, что я на него наговорила?

— При необходимости сотрудники угрозыска умеют хранить тайну.

— Значит, Тропынин о нашем разговоре не узнает?

— Не будем рядиться.

Майя нахмурилась, прикрыла полой халата обнаженную ногу и неуверенно стала рассказывать, как лаборантка Вера и шофер из Серебровки Тропынин хотели подшутить над Барабановым. Сейчас Тузкову прямо-таки нельзя было узнать. Бирюкову даже показалось, будто она всерьез подражает телевизионной пани Монике.

За стенкой крутили магнитофон, в подъезде тоскливо мяукала кошка, на кухне журчала вода, бегущая потихоньку из крана.

— Вера и Тропынин звонили при вас? — спросил Антон, когда Тузкова, пересказав «розыгрыш», замолчала.

— Не-е-ет. Тропынин начал звонить, а я, сделав анализ, ушла из лаборатории.

— Но вы как будто уверены, что они звонили…

— Конечно, уверена. Вера на каждом шагу мстит Барабанову.

Бирюков хотел задать очередной вопрос, однако вдруг показалось, будто то ли у шифоньера, то ли у платяного шкафа скрипнула дверца. Он чуть-чуть скосил глаза вправо и заметил, что одна из голубых створок ниши, начавшая было раскрываться, медленно прижалась на прежнее место. Лицо Тузковой окаменело, но она тут же, видимо, стараясь отвлечь Бирюкова, капризно спросила:

— Собственно, что вам от меня нужно?

— Вы Шурупа знаете? — вдруг спросил Антон.

На лице Тузковой промелькнуло похожее на испуг недоумение:

— Кого-о-о?

— Сашку Бабенко.

— Сто лет его не видела, — ответила Майя, но от внимания Антона не ускользнуло, какой силы воли стоило ей ответить спокойно. Придерживаясь намеченного принципа неожиданности, он опять спросил:

— Кто у вас в квартире прячется?

Лицо Тузковой вспыхнуло так, словно ей припечатали пощечину. На несколько секунд Майя даже онемела, но тут же подскочила, как ужаленная:

— Вы издеваетесь?!

Антон тоже поднялся. Спокойно проговорил:

— Откройте шкаф.

— Это произвол!

— Я приглашу понятых…

Дальнейшее произошло молниеносно. Створки голубой двери с треском распахнулись. Под ярким светом люстры игрушечной молнией сверкнуло узкое лезвие финки и острым, как шило, концом уперлось Антону в живот.

Детина чуть не под потолок, ошалело выпучив глаза, дыхнул перегаром:

— Шевельнешься — кишки наружу…

В критических ситуациях люди ведут себя по-разному. Одни бросаются на противника, у других вырывается крик отчаяния, третьи падают в обморок. Ни того, ни другого, ни третьего с Бирюковым не произошло. Словно с недоумением глядя в остекленевшие черные глаза, Антон почти безотчетно проговорил:

— Вот, оказывается, ты какой, Шуруп Бабенко…

— Тих-х-о, угр-р-розыск, — прохрипел детина и для устрашения почти взвизгнул: — Понял, да?!

«Злить не надо», — мелькнуло у Антона.

— Зря ты так, Бабенко…

— Тихо!! На хвост сел? Шурупа голыми ручками хотел с-сцапать? — Острый конец финки, пропоров Антону пиджак, коснулся тела. — Сейчас сам чики-брики с-сцапаешь…

— Зря, Бабенко. Зачем тебе лишнее убийство?

— Терять нечего. Что за две, что за три мокрухи — вышка одна. Шевельнись, с-суконка, ш-ш-шевельнись…

Глаза Шурупа безумно горели. Рот ощерился. Терять Бабенко действительно было нечего, и Антон отлично понимал, чем может кончиться неосторожное движение. Спасти могла только мгновенная реакция. Резко отшатнуться назад? Там — стол. Вправо? Шифоньер. Влево? Шуруп стоит так, что при этом движении финка войдет в живот до самого позвоночника. Что делать?..

— Слушай, Бабенко, уходи по-доброму…

В лицо дыхнул заряд перегарной вони:

— Х-ха! Ш-шутишь, детка?! Становись на колени!

— Ты ведь пырнешь, коли шевельнусь.

— Пыр-р-рну.

— Ну, а зачем мне это, Бабенко? Убери нож, ты и без него сильней меня.

— Х-ха! Нашел дуру. Становись, с-с-суконка…

«Сколько он весит, этот Шуруп? Не меньше центнера. Хватит силы бросить его? Должно хватить. Только бы на секунду он отвел взгляд, отвлекся. Ну, покосись, Шуруп, на Тузкову покосись… Прижимаешь финку? А рука дрожит, чувствуется по финке, что дрожит. Оказывается, и для тебя не так просто зарезать человека?.. Только бы не промахнуться… Прежде всего надо втянуть живот, чтобы финка не зацепилась… Я готов, Шуруп. Отвлекись на секундочку! Переглянись с Тузковой или заговори с ней».

— Н-н-ну! — рявкнул Бабенко. — Чего глазами сучишь?!.

Что произошло в следующую секунду, окаменевшая Тузкова, видимо, не поняла. Финка, сверкнув лезвием, мелькнула в прихожую, а Шуруп, утробно ёкнув, в одно мгновение перевалился мешком через пригнувшегося Бирюкова и, чуть не задев длинными ногами люстру, с грохотом ударился головой в пол. Перемахнув через него, словно через труп, Бирюков подхватил в прихожей финку и вбежал в спальню. Зажужжал диск телефона.

— Слава! Срочно ко мне! С опергруппой…

Все это промелькнуло перед Тузковой, будто в калейдоскопе. Когда Антон выскочил из спальни в зал, Майя, зажав ладонями рот, так и стояла возле диван-кровати, словно окаменевшая. На полу, приходя в сознание, шевельнулся Бабенко.

Глава 20

Мягкое сентябрьское солнце заполняло просторный кабинет начальника РОВД, поигрывая бликами на толстом настольном стекле и на лезвии остро заточенного финского ножа, лежащего поверх пухлой пачки денег.

Посмотрев на деньги, подполковник Гладышев повернулся к Бирюкову и спросил:

— Значит, просчитался Шуруп с Барабановым?

— Да, Николай Сергеевич, — ответил Антон. — Бабенко рассчитывал, что Барабанов будет иметь при себе не меньше пяти тысяч рублей, а у того наличными оказалось всего полторы.

— Ну, Шуруп, — покачал головой Борис Медников. — Чем Репьев-то ему насолил?

— Пасечник припугнул Бабенко, что выдаст его в случае убийства, а такие угрозы, Боря, убийцы не прощают.

— Непонятно, зачем он екашевский обрез до самой Крутихи под полой тащил?

— Во-первых, чтобы отпечатки свои уничтожить, а во-вторых, не хотел наводить на след Екашева. Насчет старика у Бабенко были дальние планы. Знал, что у того есть деньги.

— Хорошо, разве Шуруп не мог ножом покончить с Репьевым?

— Репьев был не из тех, кого легко ножом достать, — сказал Антон. — Бабенко это знал и решил бить наверняка. Кстати, за обрез он заплатил Екашеву двадцать пять, а не пятерку.

— Где же Екашев деньги прячет?

Тут вмешался прокурор:.

— Деньги Екашев нажил трудом и может держать их, где хочет. Другой вопрос, какая необходимость в таком изнурительном накопительстве?..

С улицы через распахнутое окно донесся размеренный цокот лошадиных копыт по асфальту. Прокурор, подойдя к окну, сумрачно продекламировал:

— Цыгане шумною толпой покочевали в Серебровку.

— Опять туда? — спросил подполковник.

— Заработанные деньги получать.

— Что-то Левки с Розой не видно, — рассматривая пеструю толпу, сказал Антон.

— Ушли они из табора, — проговорил прокурор.

Подполковник обвел взглядом присутствующих:

— Что, товарищи, будем считать расследование законченным?..

Прокурор отвернулся от окна и утвердительно наклонил голову:

— Петр Лимакин уже обвинительное заключение составляет. Передадим дело в суд.

Степан Осипович Екашев скончался в районной больнице за неделю до начала суда. Вскоре после его смерти в подполе обветшалого дома в Серебровке нашли тайник с необычным кладом. Глубокая, выложенная кирпичом ниша была заполнена перевязанными дратвой пачками денег, в каждой из которых было ровно по тысяче рублей. И насчитали этих пачек девяносто девять штук. До ста не хватало одной-единственной…