Джеффри Арчер - Грехи отцов

• Название: Грехи отцов
• Автор: Джеффри Арчер
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-09164-1

Гарри Клифтону, решившему распрощаться с прошлым, присвоив себе чужое имя, достается тяжелый жребий. Америка, куда он попадает, встречает его тюрьмой. Книгу, написанную им в неволе, присваивает другой человек. Адская круговерть войны, как карточную колоду, перемешивает жизни и судьбы родных и близких, и все это катится в неизвестность, и кажется, конца этому не будет уже никогда. «Грехи отцов» – второй роман «Хроник Клифтонов», истории триумфов и поражений нескольких поколений одной семьи, истории, разворачивающейся на двух континентах, разделенных водами океана. На русский переведен впервые.

---

Эмма с удовольствием прошлась, останавливаясь полюбоваться витринами с товарами, которых в Бристоле отродясь не видели. Сразу после полудня она подошла к многоэтажному жилому дому, не зная, как быть, если миссис Тиббет не окажется дома.

Аккуратно одетый привратник поздоровался и отворил ей дверь.

– Чем могу служить?

– Я пришла к миссис Тиббет, – ответила Эмма так, будто ее ждали.

– Квартира тридцать один, третий этаж, – сообщил тот, коснувшись края фуражки.

Английский акцент и правда был пропуском.

Пока лифт нехотя полз на третий этаж, Эмма отрепетировала несколько фраз, которые, как она надеялась, помогут отпереть следующую дверь. Когда кабина остановилась, она сдвинула решетку, шагнула в коридор и отправилась искать тридцать первую квартиру. Посреди двери Тиббетов был встроен крохотный стеклянный кружок, напомнивший ей глаз Циклопа. Заглянуть внутрь Эмма не могла, зато квартирант, как она поняла, мог видеть происходящее снаружи. Более знакомое устройство – звонок – нашлось на стене. Она нажала кнопку и стала ждать. Прошло какое-то время, и вот дверь отворилась, но лишь на несколько дюймов, удерживаемая цепочкой. Из темной щели уставились два глаза.

– Что вам нужно? – осведомился голос. Спасибо, что хоть слова были понятны.

– Простите, что беспокою вас, миссис Тиббет, – сказала Эмма, – но вы, возможно, мой последний шанс. – (Глаза женщины смотрели с подозрением.) – Видите ли, я отчаянно пытаюсь разыскать Тома.

– Тома? – повторил голос.

– Тома Брэдшо. Он отец моего ребенка, – выложила Эмма свой последний козырь.

Дверь закрылась. Брякнула цепочка, и та распахнулась полностью, явив молодую женщину с ребенком на руках.

– Вы извините, – сказала она, – но Ричард не разрешает открывать незнакомцам. Входите, пожалуйста. – Она провела Эмму в гостиную. – Присядьте, а я пока уложу Джека.

Эмма села и огляделась. Здесь было несколько фотографий Кристин с молодым военно-морским офицером – очевидно, Ричардом.

Через несколько минут Кристин вернулась с кофейным подносом.

– С молоком или черный?

– С молоком, пожалуйста, – ответила Эмма, которая никогда не пила кофе в Англии, но быстро усвоила, что американцы не пьют чай даже по утрам.

– Сахар? – предложила Кристин, когда наполнила обе чашки.

– Нет, спасибо.

– Значит, Том ваш муж? – спросила Кристин, усевшись напротив.

– Нет, я его невеста. Откровенно говоря, я понятия не имела, что беременна.

– Как вы нашли меня? – В голосе Кристин все еще звучала тревога.

– Эконом со «Звезды Канзаса» сказал, что вы с Ричардом последние видели Тома.

– Это правда. Мы были с ним до ареста. Он едва успел сойти на берег.

– Ареста? – не веря своим ушам, переспросила Эмма. – Что же он натворил, за что?

– Его обвинили в убийстве родного брата, – сказал Кристин. – Неужели не знали?

Эмма разрыдалась. Надежды рухнули, и выжил Брэдшо, а не Гарри. Если бы Гарри обвинили в убийстве брата Брэдшо, то он мог бы запросто доказать, что арестовали не того.

Если бы она вскрыла конверт с каминной полки Мэйзи, то узнала бы правду и не подвергла себя столь суровому испытанию. Она рыдала, впервые осознав, что Гарри нет в живых.

Джайлз Баррингтон 1939–1941

11

Когда сэр Уолтер Баррингтон приехал к своему внуку и поведал трагические новости о гибели Гарри Клифтона в море, Джайлзу показалось, что он лишился руки или ноги. Да он и дал бы их на отсечение, если бы это вернуло Гарри. В детстве они были неразлучны, и Джайлз всегда считал, что это навеки. Потрясенный бессмысленной, ненужной смертью Гарри, Джайлз поклялся не повторить подобной ошибки.

Он сидел в гостиной и слушал радиообращение мистера Черчилля, когда Эмма спросила:

– Ты тоже пойдешь на фронт?

– Да, в Оксфорд уже не вернусь. Хочу записаться немедленно.

Мать искренне удивилась, но сказала сыну, что понимает его выбор. Эмма крепко обняла брата:

– Гарри гордился бы тобой.

Грэйс, редко дававшая волю чувствам, расплакалась.

Утром Джайлз отправился в Бристоль и показательно припарковал свой желтый «MG» напротив призывного пункта. Он вошел с решительным, как ему мнилось, выражением. Полковой старшина глостерширцев – бывшего полка капитана Джека Тарранта – мгновенно насторожился и вскочил при виде молодого мистера Баррингтона. Он выдал Джайлзу анкету, которую тот послушно заполнил, и часом позже Джайлза пригласили за ширму, где его осмотрел военный врач.

В итоге доктор проставил «галочку» в каждом квадрате – уши, нос, горло, грудь и конечности, – после чего перешел к проверке зрения. Джайлз встал за белую линию и по велению доктора называл буквы и цифры; в конце концов, он дальше всех отбивал кожаный мяч, летящий в лицо со скоростью девяносто миль в час. Он был уверен, что годен по всем статьям, пока врач не спросил о наследственных заболеваниях в семье. Джайлз честно ответил, что дед и отец страдали дальтонизмом.

Доктор продолжил проверку, и Джайлз заметил, что «гм» и «ага» сменились на сокрушенное цоканье языком.

– Сожалею, мистер Баррингтон, – молвил тот, когда закончил. – При таком семейном анамнезе я не могу рекомендовать вас в действующую армию. Но разумеется, ничто не помешает вам служить при штабе.

– Доктор, да поставьте же крестик, и забудем, что я вообще затронул эту тему! – предложил Джайлз, добавив надрыва.

Доктор проигнорировал его протест и вынес вердикт: «С3» – негоден к строевой службе.

Джайлз вернулся в Мэнор-Хаус к ланчу. Его мать Элизабет не стала комментировать тот факт, что он выпил почти целую бутылку вина. Всем, кто интересовался, Джайлз сообщил, что глостерширцы не взяли его из-за дальтонизма.

– Дедушке это не помешало воевать с бурами, – напомнила Грэйс, когда Джайлзу подложили еще пудинга.

– Небось не знали про такую болезнь, – сказал Джайлз, сглаживая колкость.

Но Эмма ударила ниже пояса.

– Ты и не хотел служить, правда? – спросила она, глядя ему в глаза. Джайлз рассматривал свои туфли, когда она послала его в нокаут: – Жаль, что с нами нет твоего приятеля из доков. Он бы напомнил тебе, что тоже дальтоник.

Мать же испытала облегчение, но от комментариев воздержалась. Грэйс больше не разговаривала с братом до своего отъезда в Кембридж.

* * *

На следующий день Джайлз вернулся в Оксфорд. Он убеждал себя в том, что не был призван по уважительной причине, которая очевидна всем, и остается продолжить учебу. Миновав ворота, он обратил внимание на то, что четырехугольный двор больше напоминал призывной пункт и юношей в военной форме было гораздо больше тех, что остались в парадной университетской. Джайлз подумал о единственном плюсе этого – студенты и студентки впервые в истории сравнялись числом. К сожалению, большинство девушек мечтали пройтись под ручку с военным.

Старый школьный друг Джайлза Дикинс был одним из немногих, кто не стыдился из-за того, что не попал в армию. Впрочем, Дикинсу и не было смысла идти на комиссию. Это был редкий экзамен, который он ни в коем случае не сумел бы сдать. Однако вскоре Дикинс вдруг загадочным образом исчез, перебравшись в место под названием Блетчли-Парк.[7] Никто не мог сказать Джайлзу, чем там занимаются, и все только шикали, а Дикинс предупредил Джайлза, что больше не приедет его навестить – никогда и ни при каких обстоятельствах.

Шли месяцы, и Джайлз стал больше просиживать в пабе, чем в переполненной аудитории, а Оксфорд начал наполняться ветеранами: кто без руки, кто без ноги, иные ослепшие, и все были тут как тут. Джайлз притворялся безучастным, однако к концу семестра он начал все острее чувствовать себя не на своем месте.

* * *

В конце семестра Джайлз поехал в Шотландию крестить Себастьяна Артура Клифтона. На церемонию, проходившую в часовне замка Малджелри, были приглашены только ближайшие родственники и пара близких друзей. Отца Эммы и Джайлза среди них не было.

Джайлза удивило и обрадовало, когда Эмма попросила его быть крестным, хотя он был немного огорошен причиной: она не сомневалась, что Гарри, несмотря ни на что, в первую очередь подумал бы о его кандидатуре.

Утром, спустившись к завтраку, Джайлз заметил в дедовском кабинете свет и, проходя мимо, услышал свое имя. Он резко остановился и сделал шаг к полуоткрытой двери. Он застыл в ужасе, когда услышал слова сэра Уолтера:

– Мне больно говорить об этом, но яблоко от яблони…

– Согласен, – ответил лорд Харви. – Ведь я тоже был весьма благоприятного мнения о юноше, отчего история предстает в еще более скверном свете.

– Никто, – сказал сэр Уолтер, – не гордился им больше, чем я, как председатель правления, когда Джайлза назначили старостой в бристольской классической школе.