Ольга Ружникова - Изгнанники Эвитана [Дилогия]

• Название: Изгнанники Эвитана [Дилогия]
• Автор: Ольга Ружникова
• Жанр: Фэнтези

Мир Эвитана — это условный семнадцатый век с элементами фэнтези. И выжить тут, ой как не просто…

---

Всё повторяется. Четыре месяца назад — окровавленный нож. Теперь — дымящийся пистолет. Только на сей раз обвинение не будет ложным. Хоть третий смертный приговор вынесут за дело.

Ирия поспешно ухватила второй пистолет. Левой рукой. В цель ею не попадешь, но вот в себя… До плахи дочь лорда Таррента не доживет!

— Иди сюда! — не терпящим возражения тоном велел герцог.

Девушка мотнула головой. Оттуда ему ее не остановить.

— Лучше умереть самой!

Прости, Эйда, но спасать тебя некому. Потому что твоя сестра — все-таки дура.

— У меня нет времени. Сюда! То, из чего стреляла, — тоже!

И Ирия пошла.

Мимо лежащего навзничь Люсьена — как же жутко выглядит выстрел в голову! Мимо — стараясь не наступить на забрызганную кровью солому. И на…

Мимо умирающих глаз Вихря, погибшего за Ирию Таррент. За ее дурость! Опять — из-за нее…

Старик забрал у глупой девчонки оба пистолета. Разряженный — швырнул в солому рядом с Люсьеном. Второй — заткнул себе за пояс. И соизволил обернуться к «племяннице»:

— Молчи! — В голосе — лиарский лед. — Говорить буду я.

Ирия не возразила. Сил осталось только опуститься на солому — рядом с Вихрем. Положить на колени его черную голову. И, борясь со слезами, уткнуться лицом в густую гриву.

В присутствии врагов не плачут. Но вот над мертвыми друзьями…

2

Факелы, факелы, факелы… Казнят всегда при свете. Тогда за окнами Ауэнта был весенний — такой солнечный! — день. Теперь — зимняя ночь.

Багровые отблески — факелов, бледно-золотые — десятков свечей. В зале — толпа народу, но ярче всех высвечены двое — в центре старинного зала. Лживый герцог и его лживая племянница.

Ральфу Тенмару кровавый отсвет на лице врать не мешает. А ей?

— Родители не научили моего внука не брать чужого. Он собирался украсть лучшего коня своего деда. Но не учел, что Вихрь не любит чужих! И что я плохо сплю по ночам.

Это объяснение проглотили все. Пришлось. Люсьен Гамэль пытался выкрасть Вихря. Очевидно, чтобы продать и рассчитаться с карточными долгами. Преданный хозяину конь взбесился и едва не убил незадачливого похитителя. Люсьен, защищаясь, выстрелил в Вихря. А при виде деда, заставшего злодея-внука на месте преступления, — застрелился сам. Чтобы не идти под суд.

— Почему вы не остановили его?! — Некрасивое лицо крысы-мамаши залито слезами. И сейчас ее действительно жаль. — Неужели вы и в самом деле сдали бы его властям? Неужели вам не жаль родного внука?! — она уже кричит диким зверем.

Как на ее месте любая мать. Кроме Карлотты.

Ирия застыла рядом со старым герцогом — в центре еще более старого зала. И больше нет лошадиной гривы — спрятать лицо.

Значит, придется держаться так. Представить, что на лице — маска. И как она стягивает черты. Не позволяет выдать ужас и вину…

— Жаль? Мне жаль, что я взял на прогулку племянницу! — холодно отчеканил герцог, сейчас до безумия похожий на собственный портрет. Тот самый. — Подобное зрелище — не для женских глаз и ушей.

На этом всем пришлось разойтись. Кому спать, кому — до полудня взахлеб обсуждать свежую сплетню. А кому и рыдать. Как когда-то сама Ирия — в Ауэнте. Вспоминая Анри. Или в монастыре — раз за разом видя в кошмарах залитый кровью ковер и нож в груди отца. И потом — просыпаясь и вспоминая: всё это — не сон.

Старый герцог пожелал уйти сразу после своей вдохновенной речи. Вдвоем с «единственной, кто согревает его старость» — с племянницей. Которой, как подозревала Ирия, он сейчас закатит редкостную трепку. Вполне заслуженную.

— Он всё знал, — быстро проговорила девушка, едва старик закрыл за ними дверь в свои покои. — Про меня.

— Значит — хорошо, что не успел ни с кем поделиться.

— Не успел?

— Если б успел — его родители сейчас не смолчали бы. Любому притворству есть предел… Садись. И рассказывай. Про Люсьена Гамэля. Куда ездила — узнаю сам, так что это можешь пропустить.

Выслушал Ральф Тенмар молча. На чеканном лице не дрогнул ни единый мускул.

— Как вы думаете, кто ему…

— «Кто ему»? — передразнил герцог. — Твоя Мари — любовница юного Гамэля.

— Но я ей… Не убивайте Мари! — Ирию затрясло так, что зубы застучали.

Возвращается лихорадка?

— Пей! — В руке девушки оказался бокал вина. А сам герцог и не думает садиться. Меряет комнату широкими размашистыми шагами. — У дураков тоже бывают озарения. Если подсчитать, Ирэн Вегрэ выехала из монастыря примерно тогда же, когда утонула Ирия Таррент. А уж когда именно вернулась моя племянница, глупышка Мари могла разболтать Люсьену подробно…

Да, наверное. Затуманенный пережитым шоком рассудок соображает плохо… Но что-то не так! Опять.

Что и с кем?

«Выпьешь, может выйдет толк… Ветер, кровь и серебро…»

Кровь. Карлотта… При чём здесь она?

Джек… А он — при чём?

Неразбавленное вино шумит в голове, будоражит непонятную тревогу… и мешает думать.

— Вы оставите мне Мари?!

— Конечно — если она тебе еще нужна. Сама по себе глупышка-служанка — не опасна. Ты неплохо стреляешь. Но дала захватить себя врасплох. Подобное — недопустимо. Сегодня — отдыхай. С завтрашнего утра я сам начну тебя учить.

— Стрелять?

— Стрелять. Драться. Фехтовать.

— Благодарю вас.

Уже в дверях Ирия решилась:

— Почему вы сегодня спасли меня?

— Я — старик! — как на портрете вскинул гордую голову Ральф Тенмар. — Но даже я еще могу защитить женщину моего сына.

3

Что-то не так!

Бьет дрожь в жарко протопленной комнате. Под тремя меховыми одеялами.

В висках шумит Альварен. И тупо ноет шрам на плече. Как у дряхлого ветерана — в сырую погоду.

Ни согреться, ни уснуть. И дело здесь вовсе не в старике. Не только в нем.

Ральф Тенмар — негодяй. И совершил непростительную подлость по отношению к Карлотте.

Но Ирию — спас. И теперь, по всем законам чести и благородства, ей следует умереть, но защищать его…

Опять — не то. Что тогда?!

«Ветер, кровь и серебро…»

Джек… Карлотта… Ирэн… Почему еще и она?

«… — А что скажет настоящая Ирэн Вегрэ? Она не будет возражать, если я воспользуюсь ее именем?

— Она пока не собирается покидать монастырь…»

«… — Если б успел — его родители сейчас не смолчали бы…»

«… — Твоя Мари — любовница юного Гамэля…»

«… — Старый герцог всегда убивает тех, кто ему опасен…»

Мари могла быть любовницей «юного Гамэля». Даже почти наверняка — была.

Глупышка-служанка могла разболтать любовнику всё, что знала. Если он правильно задал вопросы.

Люсьен, туповатый и изрядно пьяный, мог догадаться, что Ирэн Вегрэ и Ирия Таррент — одно лицо…

А еще Ирэн (настоящая!) могла утонуть в Альварене сама. Пошла и утонула. А что изрядно мешала планам Карлотты — совпадение.

Как и что Люсьен Гамэль — единственный сын старшего из тенмарских бастардов. Самого наглого. И больше всех жаждущего титула.

Карлотта, без сомнения, могла поверить, что Ирэн будет молчать. Ну и Ральф Тенмар мог предположить, что Люсьен узнал всё недавно. И еще никому не рассказал.

Конечно — предположить, а не знать точно. И штаны, разрезанные лично Ирией, Гамэль-младший, очевидно, зашил прямо на конюшне. Сам. Потому что те, в которых встретил вернувшуюся из Больших Дубов «баронессу», были целее целого.

Нет, герцог Тенмар — отнюдь не Карлотта Таррент. Он — старше, умнее и опытнее.

«…Это называется… кровью повязать…»

Карлотте не удалось «повязать» Ирию, а вот герцогу — вполне. Рассчитанно, обдуманно и хладнокровно.

Глава вторая

Начало Месяца Сердца Зимы. Аравинт, Дамарра. — Эвитан, Лиар. 1

Солнце не всегда знаменует радость. Ему всё равно, что освещать: праздник или казнь.

Но сегодня — светло везде. На улице, в храме, в сердцах собравшихся людей…

— Согласен ли ты, Витольд Тервилль, взять в жены Александру Илладэн и пребывать с нею в богатстве и в бедности, в горе и в радости, в болезни и в здравии, покуда смерть не разлучит вас?

— Да. — Витольд сейчас — серьезнее Грегори.

— Согласна ли ты, Александра Илладэн, взять в мужья Витольда Тервилля и пребывать с ним в богатстве и в бедности, в горе и в радости, в болезни и в здравии, покуда смерть не разлучит вас?

— Да… — А Алекса на своей свадьбе — прекраснее всех дам подзвездного мира. И не только глазами Вита.

Счастливая женщина — всегда прекрасна.

— Властью, данною мне Творцом всего Сущего, Милосердным и Всепрощающим, объявляю вас мужем и женой…

С места посажёной матери Кармэн с непривычным умилением наблюдала, как счастливый жених (уже супруг!) Витольд поднимает прозрачную вуаль над смущенным личиком Алексы. Такой сейчас хорошенькой.