Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика)

• Название: Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика)
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география

Во второй половине 19 века в морях и океанах на глаза мореплавателям стал попадаться необычный объект — светящийся веретенообразный предмет, превосходящий скоростью и размерами кита. Газеты, а за ними и ученые всего мира заинтересовались «морским чудовищем».

Но судьба оказалась милостива только к профессору Аронаксу, который со слугой Конселем и гарпунером Недом Лендом волею случая (или автора, что по сути одно и то же), попадают на борт необыкновенной и единственной в мире подводной лодки.

Капитан и экипаж лодки оказались совсем не чудовищами и герои пережили немало опасных и удивительных приключений, совершив кругосветное путешествие в 20 тысяч лье под водой.^{1}

---

Глава XII

ВСЕ ПОСРЕДСТВОМ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА

— Милостивый государь, — сказал капитан Немо, показывая мне на инструменты, висевшие на стенах его комнаты, — вот аппараты, необходимые для плавания «Наутилуса». Здесь, как и в салоне, они всегда у меня перед глазами; они указывают мое положение и направление внутри океана. Некоторые из них вам известны, как, например, термометр, определяющий температуру внутреннего помещения судна; барометр, взвешивающий давление воздуха и предсказывающий погоду; гигрометр, отмечающий степень сухости воздуха; шторм-глас, в котором смесь своим разложением на составные части предвещает бурю; компас, который показывает направление судна; секстан, определяющий по высоте солнца географическую широту; хронометры, с помощью которых я определяю долготу, и, наконец, подзорные трубы, ночные и дневные, дающие мне возможность обозревать все точки горизонта, когда «Наутилус» поднимается на поверхность волн.

— Это обычные инструменты для каждого судна, — ответил я, — и я знаком с их употреблением. Но я вижу другие, которые, несомненно, служат исключительно для «Наутилуса». Этот кардон, по которому движется стрелка, — вероятно, манометр?

— Да, действительно, это манометр. При погружении в воду он указывает ее давление и таким образом определяет глубину, на которую опустилось мое судно.

— Эти лоты, должно быть, нового устройства.

— Это термометрические зонды, определяющие температуру слоев воды.

— А эти инструменты, назначение которых я не могу угадать?

— Здесь, господин профессор, я вам должен дать некоторые объяснения, — сказал капитан Немо. — Прошу меня выслушать.

Он помолчал немного и затем повел речь:

— Есть деятель могучий, послушный, быстрый, легкий, который может иметь самое широкое применение и который полный властелин на моем судне. Он доставляет судну свет, тепло, он душа моих механических аппаратов. Этот деятель — электричество.

— Электричество! — воскликнул я в изумлении.

— Да, милостивый государь!

— Однако, капитан, ваше судно пользуется такой изумительной скоростью, которая плохо согласуется с могуществом электричества. До сих пор применение электричества как динамической силы было весьма ограниченно и могло развивать незначительную силу.

— Господин профессор, — отвечал капитан Немо, — мое электричество не то, которым пользуется человечество, и это все, что я могу вам сказать.

— Я и не настаиваю, а только высказываю свое удивление полученным вами результатам. Кстати, еще один вопрос, на который и не прошу ответа, если он нескромен. Элементы, которыми вы пользуетесь для получения этого восхитительного двигателя, вероятно, должны скоро портиться. Затем, каким путем вы добываете цинк, если прекратили всякие сношения с землей?

— Вы получите ответ на ваш вопрос, — ответил капитан Немо. — Прежде всего, я вам скажу, что в глубине морей находятся целые залежи цинка, железа, серебра, золота, эксплуатация которых не представляет затруднений. Однако я не хотел пользоваться этими металлами земли, но лишь произведениями самого моря и в нем изыскивать средства для производства моего электричества.

— В море?

— Да, господин профессор, — и в них не оказалось недостатка. Я бы мог, устроив соединение между проволоками, погруженными на различных глубинах, получить его от различия испытываемых этими проволоками температур, но я предпочел более практичную систему.

— Какую же?!

— Вам известен состав морской воды. На тысячу граммов приходится девяносто шесть с половиной процентов воды, два с небольшим процента хлористого натрия, затем незначительное количество хлористого магния и хлористого кальция, бромистого магния, сульфата магния, сульфата и углекислой извести. Как видите, натрий находится в приличной пропорции, этот-то натрий я извлекаю из морской воды и составляю из него свои элементы.

— Натрий?

— Да, господин профессор. В соединении с ртутью он образует амальгаму, заменяющую место цинка в батареях Бунзена; ртуть не расходуется, потребляется только натрий, который мне доставляет море. Я вам скажу больше: натриевые батареи самые мощные, и электродвижущая сила в этом случае вдвое большая по сравнению с батареями из цинка.

— Я прекрасно понимаю, капитан, превосходство натрия в тех условиях, в которых вы находитесь. Море его содержит достаточно. Но надо еще его добыть или извлечь. Как вы в этом случае поступаете? Конечно, для этого вам могли бы служить ваши батареи, но, если я не ошибаюсь, расход натрия в электродах превышает добываемое ими количество его. Таким образом, для получения натрия вы его будете расходовать больше, чем добывать.

— Но я не извлекаю его через батареи и поступаю проще, пользуясь теплотой земного каменного угля.

— Земного?

— Скажем, морского угля, если хотите, — ответил капитан Немо.

— И вы можете эксплуатировать залежи морского угля?

— Господин Аронакс, вы все это увидите на деле. Прошу одного — немного терпения, к тому же вам некуда спешить. Помните только одно: я всем обязан океану; он производит электричество, и это электричество дает «Наутилусу» тепло, свет, движение, короче говоря — жизнь.

— Однако не доставляет воздуха, которым вы дышите.

— О, я мог бы производить воздух, необходимый для дыхания, но это бесполезно, так как я могу подняться на поверхность воды, когда вздумаю! Впрочем, если электричество не доставляет мне воздуха для дыхания, то оно, по крайней мере, производит работу в помпах, которые нагнетают его в запас в специальные резервуары, что дает мне возможность продолжить, насколько захочу, пребывание в глубине моря.

— Капитан, — воскликнул я, — мне остается только удивляться! Вы, очевидно, открыли то, что, несомненно, люди откроют в один прекрасный день, — именно динамическое применение электричества.

— Откроют ли они, этого я не знаю, — ответил холодно капитан Немо, — но как бы там ни было, вы уже знаете первое приложение, которое я дал этому драгоценному деятелю. Это он доставляет нам ровный и постоянный свет, чего не дает нам солнце. Теперь взгляните на эти часы; они электрические и ходят с такой точностью, какую трудно встретить в лучших хронометрах. Я их разделил на двадцать четыре часа, как это практикуют итальянские часовщики, так как для меня не существует ни ночи, ни дня, ни солнца, ни луны, и лишь один этот искусственный свет, следующий за мной в глубину морей. А вот другое приложение электричества — этот циферблат, который висит перед вашими глазами, служит указателем скорости «Наутилуса». Электрическая проволока сообщается с винтом, и стрелка циферблата указывает число его оборотов. Вот, в данную минуту мы идем с умеренной скоростью всего пятнадцать миль в час.

— Это восхитительно, — ответил я, — и я сознаю, что вы, капитан, были правы, отдав предпочтение деятелю, которому суждено заменить ветер, воду и пар.

— Но мы еще не окончили осмотр, господин Аронакс, — сказал капитан Немо, вставая, — и если вы желаете за мной следовать, то мы посетим заднюю часть «Наутилуса».

Действительно, с передней частью подводного судна я уже ознакомился; распределение помещений от центра к носу было такое: столовая в пять метров длины, отделенная от библиотеки водонепроницаемой перегородкой; библиотека — комната такой же длины; большой салон длиною в десять метров, отделенный от каюты помощника капитана также, по-видимому, непроницаемой перегородкой; каюта помощника капитана в пять метров; моя каюта в два с половиной метра длиной и, наконец, резервуар для воздуха длиною в семь с половиной метров, доходивший до форштевня. Всего тридцать шесть метров длины. В перегородках устроены были двери, которые при помощи каучуковых обкладок закрывались герметически, и эта герметическая закупорка имела самое важное значение для «Наутилуса», когда он погружался и двигался в воде. Я следовал за капитаном Немо по разным проходам, и мы вошли в центральное помещение судна. Здесь находился род колодца, в который вела лестница.

Я спросил капитана о назначении этой лестницы.

— Она ведет к шлюпке, — ответил он.

— Как, у вас имеется шлюпка? — воскликнул я, сильно изумленный.

— Конечно. Прекрасная лодка, очень легкая и нетонущая, она нам служит для прогулок и рыбной ловли.

— В таком случае вам приходится подыматься на поверхность воды?

— Ни в коем случае. Эта лодка помещается в передней части корпуса «Наутилуса» в особом углублении. Она вполне оснащена, скреплена прочными болтами и абсолютно непроницаема. Эта лестница и ведет к камере, по своему внутреннему очертанию вполне соответствующей наружному очертанию шлюпки. Через это отверстие я вхожу в шлюпку, которая имеет для этого также особое отверстие. Затем я закрываю отверстие в «Наутилусе» и в шлюпке, освобождаю зажимы, удерживающие шлюпку, — и она быстро поднимается на поверхность воды. Тут я открываю отверстие на палубе шлюпки, поднимаю мачту, распускаю парус или берусь за весла — и прогуливаюсь.