Андрей Льгов - Олаф Торкланд в Стране Туманов

• Название: Олаф Торкланд в Стране Туманов
• Автор: Андрей Льгов
• Жанр: Юмористическая фантастика

Из рядов Советской армии демобилизовался по инвалидности, которая и стала причиной его ранней смерти. Авантюрист в душе, занимался боевыми искусствами и состоял в Конфедерации Анархо-Синдикалистов, где распространял листовки и газеты, состоял в охране кандидатов от организации, участвовал в предвыборной агитации и т. д. Однако политика вскоре показала свое истинное лицо «самого грязного занятия на планете», отвратив от себя многих разочаровавшихся в ней — и тогда Андрей Льгов, вместе с еще десятком таких же сумасшедших, решили вернутся к лучшим традициям своего любимого средневековья и создали клуб «Варяг», в котором, с одной стороны, могли найти прибежище всевозможные полоумные романтики и авантюристы, такие, как и сам Андрей.

Врачи предрекли ему еще несколько лет жизни, и действительно, силы потихоньку оставляли его, температура тела последние четыре года редко падала ниже 38 градусов. Уже невозможно было ездить и сражаться на рыцарских турнирах. И тогда он начал писать.

Он успел написать только лишь три фэнтезийно-юмористических романа, составившую трилогию о непобедимом викинге и могучем воине Олафе Торкланде. Больше всего на свете Олаф любил хорошую драку, свою жену Асьхен и редкостный бритлендский эль. Везде побывал рыжебородый неистовый любимец Одина, и всюду он крушил врагов, выходя из любой потасовки победителем. А рядом, плечом к плечу с великим воином, всегда стоял его друг Хэймлет, принц датский.

Все три книги были изданы уже после смерти автора, в 2000 году.

Рис. на переплете И. Воронина.

---

На его голове красовалась золотая диадема, в руках сверкал драгоценными камнями массивный скипетр. На шее висел огромный серебряный крест, наверняка снятый с мертвого тела какого-нибудь христианского колдуна.

Олаф еле подавил смех, глядя на это чучело, нацепившее на себя кучу побрякушек и теперь корчившее из себя римского цезаря, никак не меньше.

Тем не менее пикт встал на освещенное пространство, что уже само по себе говорило о мирных намерениях человечка, и что-то пролепетал на своем ужасном языке, больше похожем на кваканье лягушки.

Олафу потребовался переводчик. Скрепя сердце, он был вынужден прибегнуть к помощи Чипи.

— Эй, Кабни! — крикнул Торкланд, повернувшись к тому месту, где сидели его товарищи. — Хорош трепаться, иди сюда. Да захвати с собой ее. — Он кивнул в сторону Чипи, не желая обращаться к девушке напрямую.

Кабни и Чипи поспешили к предводителю. Остальные викинги, увидев в свете костра странного пикта, двинулись следом, подстегиваемые любопытством.

Когда вся компания собралась вокруг Торкланда, он попытался знаками объяснить пикту, чтобы тот повторил все сначала. Карлик не понял бурной жестикуляции конунга и, видимо опасаясь подошедших людей, на всякий случай незаметно отступил. Олаф, не найдя, что сказать, растерянно пожал плечами.

В этот момент что-то забулькало, заквакало за его спиной. Пикт неожиданно оживился и, улыбнувшись во всю свою отвратительную морду, закивал, разразившись в ответ такой же лягушачьей фразой.

Олаф обернулся. Чипи стояла в небрежной позе и, сложив руки на груди, беседовала с лесным жителем. Торкланд вопросительно посмотрел на нее.

— Это вождь пиктского племени хиги, он предлагает тебе заключить с ним, военный союз против пиктского племени дики.

— Ха! — усмехнулся король. — А какой мне с этого толк? Я до йотунов устал шляться по болотам, а теперь мне предлагают бегать по холмам и махать мечом ради чьих-то интересов.

Чипи перевела это вождю пиктов, и тот отчаянно замотал головой, а потом быстро-быстро заквакал.

— Он говорит, что вы не обойдетесь без помощи его племени. Пикты из клана дики сделают все, чтобы убить и ограбить вас. Они живут на самой границе со скоттами, и вековая война между ними и людьми породила в них ненависть к представителям вашей расы. А разбив их племя, вы сможете свободно пройти по их территориям, и он обещает к тому же дать вам проводников, которые проведут самыми короткими тропами и будут охранять вас ночью, — перевела девушка.

— А он предлагает дело, — заметил Хэймлет, — я бы согласился, если, конечно, мы получим убедительные гарантии нашей безопасности.

Олаф поразмыслил и уже открыл было рот, желая высказать свое согласие, но тут в дело вмешался Кабни:

— Подожди, не соглашайся, мой король. Хитрый еврей давно наблюдал за лицами переговаривающихся сторон и заметил, что пикт аж трясется, желая во что бы то ни стало заключить эту сделку. Одного опытного взгляда было достаточно, чтобы понять, что клиент совсем тепленький и его можно раскрутить на гораздо более выгодные для викингов условия.

— Мой король, разреши мне поговорить с этим дикарем, мне кажется, я смог бы с ним поторговаться. Возможно, я расколю его на что-то большее, чем он сейчас предложил, — заявил Кабни.

Олаф знал способности своего советника и не стал возражать.

— Только смотри не переборщи, у нас нету больше вьючных лошадей, чтобы увезти все то барахло, которое ты у них выторгуешь, — дал последнее наставление Олаф.

Он остался послушать, что будет плести пикту Кабни, и заодно придать веса словам советника своим присутствием.

— Эй вы, зеваки, подбросьте дров. Костры совсем погасли, — распорядился король.

Тем временем Кабни скорчил образцово-показательную гримасу, выражая полное презрение и незаинтересованность в предложениях вождя племени пиктов.

— Чипи, передай, пожалуйста, этой благородной особе, что у нас уже побывал посланник племени дики и предложил все то, что выше перечислил уважаемый, и вдобавок по мешку золота за каждого выставленного воина.

У Торкланда отвисла челюсть, а Хэймлет быстренько отошел в сторонку, ибо вблизи было заметно, что его плечи сотрясаются от беззвучного хохота.

Чипи перевела пикту слово в слово, и тот зло затопал ногами и запрыгал по поляне, делая угрожающие знаки руками и тряся головой.

«Если бы он не захотел иметь с нами дело, то просто вышел бы с освещенного костром места и растворился в ночи», — подумал Кабни и с безразличным лицом стал наблюдать, когда инсценированный гнев его собеседника уляжется.

Спор продолжался, казалось, ему не будет конца. Затянувшиеся пререкания спорщиков утомили Торкланда, и он решил пойти как следует выспаться. Что бы завтра ни предстояло, война или пеший переход, и то и другое было лучше проделать со свежими силами. Тем более что все викинги, кроме него, Кабни и красотки Чипи, уже давно храпели.

Олаф подошел к куче спящих тел и пнул ногой Локкинсона.

— Эй, Пэук, вставай, будешь следить за костром, ты раньше всех лег, — распорядился Торкланд. — Когда взойдет голубая звезда, разбудишь Свейна.

— Олаф, почему я? — пробурчал спросонья недовольный Локкинсон.

— Молчи, предатель, и делай, что сказано, пока я не припомнил тебе разграбление Ричфорда.

Не вдаваясь в дальнейшие препирательства с хирдманом, Торкланд постелил на землю позаимствованный у римлян меховой плащ и, на всякий случай обнажив меч, завалился спать.

Олаф проснулся от ощущения, что кто-то трясет его за плечо. Конунг открыл глаза. Стояло раннее туманное утро. Над ним склонилось перекошенное от усталости и потемневшее лицо Кабни.

— Мой король, все в порядке, я договорился с пиктами. Воюем днем, в награду получаем две телеги золота, вместе с самими телегами и лошадьми. А в качестве гарантии сам вождь племени хиги идет в заложники и будет с нами путешествовать до первых поселений скоттов, — доложил еврей.

— Ага, хорошо, — одобрил Торкланд и повернулся на другой бок досматривать прерванные сны.

Но ему опять помешали. Кто-то продолжал трясти его.

— Ну, что еще надо? — зло прорычал Олаф, снова открывая глаза.

Он увидел все то же усталое лицо своего советника.

Кабни помялся с ноги на ногу и нерешительно проговорил:

— Извиняюсь, но я очень устал, все-таки не спал всю ночь. Мне бы очень хотелось лечь. Но в лагере никто не дежурит.

— Как это никто не дежурит?! — возмутился конунг и, приподнявшись на локте, осмотрелся по сторонам.

Ненужные при свете раннего утра костры затухали. Викинги крепко спали, совсем рядом с Кабни дрых Свейн, который и должен был сейчас нести вахту. Не вылезая из-под теплого мехового плаща, Торкланд высунул ногу и, дотянувшись до хирдмана, со всей силы пнул Свейна под ребра.

Тот, еще не проснувшись, вскочил на четвереньки и, распахнув заспанные глаза, стал ошарашено оглядываться по сторонам. Увидев смотрящего на него в упор Торкланда,

Свейн моментально проснулся.

— Ты что это, собачий сын, дрыхнешь, когда твое дежурство? — гневно рявкнул конунг.

— Так, Олаф, Кабни ж не спал, я подумал, чего тут двоим делать? — стал оправдываться викинг.

— У еврея своя работа, с которой он, между прочим, отлично справился, а тебе если было ведено дежурить, то ты, сучий потрох, должен был сдохнуть, но приказ выполнить. Смотри в оба, и не дай Один тебе уснуть.

— Понятно, — недовольно протянул Свейн и бросил на Кабни такой испепеляющий взгляд, что чуть не поджег траву на том месте, где стоял советник.

Однако усталому Кабни было все равно, как на него посмотрел нерадивый хирдман. Удовлетворенный поддержкой Олафа, он отошел на два шага и, растянувшись на земле, тут же захрапел..

Люди поднялись поздно. Пока собрались, перекусили, и вовсе наступил полдень. Кабни от еды отказался, предпочитая поспать лишнее время, и встал только тогда, когда отряд уже выступал в дорогу.

Вождь пиктского племени, как и обещал, пришел лично сопровождать викингов. При свете дня он казался еще уродливее, чем ночью в отсветах пламени костра. Одет пикт был так же смешно, хотя свой тяжелый жезл оставил дома. Вместо обременительного символа власти на его бедре красовался короткий бронзовый меч, именуемый гладис, наверно потерянный легендарными римлянами в незапамятные времена. Это оружие как раз подходило по размеру маленькому существу. Вождя сопровождала символическая свита из двух десятков пиктов. Эти были одеты и вооружены куда скромнее своего предводителя. На них неуклюже висели грубо сшитые меховые штаны, над которыми торчали обнаженные торсы карликов. Смуглые тела пиктов были сплошь покрыты то ли боевой, то ли ритуальной раскраской. Вооружены они были копьями с костяными и каменными наконечниками. У каждого был маленький деревянный щит, обтянутый кожей.