Барбара Картленд - Черная пантера

• Название: Черная пантера
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Авангард
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-86394-011-5

Первая встреча с сэром Филиппом Чедлеем привела леди Гвендолин Шербрук в замешательство. Она никогда не видела его раньше, и все же что-то в его облике показалось ей знакомым. Существует ли некая таинственная связь между рождением Гвендолин и смертью любимой женщины Филиппа — двумя событиями, которые разделяло всего несколько минут и которые произошли в соседних зданиях?

---

Когда я приехала, ваша бедная матушка лежала в постели. Естественно, ничего не было готово. В доме не оказалось ни одной вещи из того, что мне понадобилось бы, а все магазины были закрыты. В общем, горничная леди Корримор нашла несколько отрезов фланели и тонкой хлопчатобумажной ткани, собрала банные полотенца. Мы решили, что справимся, продержимся до утра понедельника.

У нас не было времени на размышления. Я кипятила воду и стерилизовала инструменты для доктора и одновременно пыталась подбодрить вашу матушку. День был ужасно жаркий. Пот ручьями тек со лба, заливая мне глаза. Я всю жизнь ношу очки, и в тот день мне приходилось постоянно протирать их. Я чудом успела все подготовить, и, как всегда, до последней минуты не приезжал доктор. Он, бедняжка, принимал роды в другом доме и валился с ног от усталости.

Вы сами, леди Гвендолин, не очень-то облегчили нам работу. Все плохое, что могло случиться, — случилось. Наконец доктор Салтер передал вас мне и сказал: “Боюсь, она мертва, сестра”.

— Мертва! — вскричала я.

— Да, так он и сказал, — подтвердила сестра Гендерсон. — Признаться, несколько часов у нас не было никакой надежды. Вы были такой крохотной, вся серо-синего цвета, который свидетельствует об асфиксии, в вас не было ни единого признака жизни. Я энергично шлепала вас, но все безрезультатно. Потом доктор крикнул: “Сестра, сюда!”, и мне пришлось заняться вашей матушкой.

Прежде чем уйти, я завернула вас в пеленку и положила на другую кровать, которая стояла в той же комнате. Помню, в тот момент я подумала, как будет расстроена ваша матушка, когда все узнает. Я не могу видеть мертвых младенцев я страшно переживаю.

Не прошло и пяти минут, как нас с доктором заставил вздрогнуть резкий крик. Он издал удивленный возглас, а я со всех ног бросилась туда, где оставила вас. О, чудо: вы были живы! Ваш ротик был открыт, вы пытались закричать. Я быстро взялась за работу, и через несколько секунд стало очевидно, что вы полны решимости жить.

“Я не понимаю этого, сестра”, — сказал мне позже доктор Салтер. Признаюсь, леди Гвендолин, мы с ним оба поняли, что он ошибся в своем диагнозе, что могло бы кончиться плохо. Но если бы мы видели в вас хоть искорку жизни, мы работали бы с большим усердием.

— Как странно, — промолвила я. — Очень странно!

В моей голове одна мысль сменяла другую: имеет ли все это какое-то значение? Связано ли внезапное возвращение к жизни мертвого младенца с теми теориями и домыслами, которые я уже успела откинуть как абсурдные?

— А где находился дом моей бабушки? — спросила я.

— О, это самое интересное, — ответила сестра Гендерсон. — Сейчас его не существует. Его снесли через несколько лет после вашего рождения. Но он стоял рядом с тем особняком, где будет ваш новый дом.

— По соседству с Чедлей-Хаусом? — переспросила я.

— У них была общая стена, — уточнила сестра Гендерсон. — Я даже помню машину сэра Филиппа, которая ждала его у подъезда. Я всегда с восхищением смотрела на нее, когда ходила гулять. Это был огромный синий “роллс-ройс”.

— А вы помните что-нибудь о… — запинаясь, проговорила я, — … о трагедии, которая случилась в Чедлей-Хаусе? Тогда…

— Ну, раз вы спросили меня об этом, леди Гвендолин, — ответила она, — я не буду делать вид, будто ничего не помню. Все газеты пестрели сообщениям о том событии, да и слуги в доме вашей бабушки болтали об этом — людей подобного уровня невозможно заставить замолчать, не так ли? Но самое странное заключалось в том, что все случилось в тот момент, когда вы появились на свет.

— В тот момент? — прошептала я.

— Да, — сказала сестра Гендерсон, настолько увлеченная своим рассказом, что не заметила ничего необычного в моем голосе. — Вы родились между половиной восьмого и восемью часами вечера. Не могу назвать более точное время. И тогда же эта бедняжка упала из окна соседнего дома. Доктор Салтер сам рассказал мне об этом на следующий день. Когда я провожала его, вокруг дома все еще стояла толпа, и он узнал, что произошло.

— В то же самое время, — повторила я.

— Это было ужасно для сэра Филиппа, — продолжала сестра Гендерсон. — Мне было так жаль его, и с тех пор каждый раз, когда я видела его фотографию в газетах, я вспоминала о той трагедии. Я очень сочувствовала ему. Вокруг дома целыми днями рыскали репортеры.

Хотя все это казалось слишком фантастичным, слишком необычным, во мне росла уверенность, что в этом был некий смысл. Это не могло быть простым совпадением — все факты, все случайности наваливались на меня, давили на меня, лишали меня возможности отрицать их.

— События тех лет напомнили мне о другом случае, который произошел на севере Англии, — сказала сестра Гендерсон.

Она продолжала говорить, а я думала о младенце, которого отложили в сторону, решив, что он мертв, о другой жизни, которая закончилась в момент рождения, когда Надя упала на тротуар. Но на самом ли деле ее жизнь закончилась? Воспарила ли ее душа в небеса или, как частица жизни, принадлежавшей Нади, втекла в неподвижное тельце младенца, который должен был стать мною? Мне вспомнилось все, что произошло со мной за последние месяцы, все мои размышления по поводу переселения душ. Они требовали моего суждения, требовали, чтобы я отказалась от того решения, к которому пришла, стоя над могилой Нади на Хайгейтском кладбище.

Я испытала огромное облегчение, когда сообразила, что сестра Гендерсон прощается со мной.

— Простите, что ухожу, леди Гвендолин, — сказала она, — но мне надо успеть на автобус, который отходит от Гайд Парк-Корнер. Если я опоздаю к рейсу 5.30, мне придется ждать еще два часа.

— Вам ни в коем случае нельзя опаздывать, — согласилась я. — Благодарю, что зашли. Вы будете в Мейсфилде в конце июля? Будет организован специальный поезд для гостей, которые приедут на мою свадьбу. Я буду рада видеть вас.

— Вы очень любезны, — проговорила она. — Это большая честь для меня, уверяю вас. Мне доставит огромное удовольствие повидаться с вашей матушкой.

— Постарайтесь приехать, — сказала я. — Через пару дней я пришлю вам приглашение.

— Вы будете очаровательной невестой, леди Гвендолин. Я буду гордиться одним из своих малышей.

— Одним из трех сотен! — с улыбкой заметила я. — Вы со всеми поддерживаете связь?

— О нет, конечно! — ответила она. — Одни умерли, другие уехали за границу, но когда есть возможность, я обязательно встречаюсь или переписываюсь с ними. Теперь, когда я в таком возрасте, мне очень интересно знать, как сложилась их жизнь. Очень часто бывает так, что моя дочь, просматривая газеты, говорит мне: “Вот еще один из твоих малышей, мама, женится!”

— До свидания, — проговорила я, — спасибо. У нас состоялся интересный разговор.

— Действительно, — согласилась она. — Я желаю вам счастья, леди Гвендолин.

— Спасибо.

Я позвонила. Вошел дворецкий, и я попросила его проводить сестру Гендерсон. После ее ухода я легла и закрыла глаза. Прижав руки ко лбу, я пыталась разобраться в хаотическом нагромождении мыслей.

Через несколько минут я вскочила и схватила лежавшую в ящике книгу. Но даже “Свидетельства переселения душ” не были в состоянии помочь мне оценить то, что я узнала. Если бы только я могла спросить об этом Филиппа, если бы только я осмелилась рассказать ему, на что я надеялась, во что почти поверила, но что все еще не обрело для меня конкретный смысл. Но я боялась рисковать. Он может посмеяться надо мной, более того, он может прийти в ужас, он может посчитать это богохульством по отношению к женщине, которую он любил, — и я тем самым вызову у него отвращение.

Нет, нужно быть совершенно уверенной, нужно получить более веские доказательства, прежде чем начинать с ним этот разговор.

Сложив руки, я принялась истово молиться, прося Господа дать мне те самые доказательства, чтобы с их помощью я могла принести Филиппу спокойствие духа и счастье самой себе.

Глава 26

Анжела поддержала Филиппа в его решении устроить прием в Лонгморе за несколько дней до нашей свадьбы. Поэтому, кроме хлопот, связанных с венчанием — рассылкой приглашений, составлением списка подарков, сочинением благодарственных писем, которые мы писали круглые сутки, — на нас свалились заботы по организации довольно большого приема.

Так как было приглашено много людей старшего возраста, Филипп попросил отнести танцы на одно из последних мест в развлекательной программе. Он пригласил струнный оркестр и нескольких известных певцов. Не забыли и о столах для игры в бридж, и об освещении сада, и о лодках, которые будут ждать у берега озера — и молодым, и пожилым гостям предлагались всевозможные развлечения.

Анжела пребывала в страшном возбуждении.

— Я всегда считала, — сказала она, — что прием за городом гораздо интереснее, чем в Лондоне. Не могу дождаться, когда Генри подыщет дом, чтобы мы тоже имели возможность приглашать друзей за город и устраивать там всевозможные вечера.