Дэвид Фридман - Пенис. История взлетов и падений

• Название: Пенис. История взлетов и падений
• Автор: Дэвид Фридман
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02463-5

Культурологический бестселлер американского журналиста Дэвида Фридмана «Пенис: история взлетов и падений» исследует влияние «главного» мужского органа на развитие западной цивилизации и всего человечества. Автор блестяще микширует богатый исторический материал, остросюжетные линии, психологические откровения, интимные подробности, научные факты и остроумные комментарии, адресуя их в равной степени и мужчинам, и женщинам. Не скатываясь ни в порнографию, ни в пуританство, балансируя на грани физиологического триллера и эротического ребуса, книга подталкивает к ответу на главный в жизни каждого мужчины вопрос: «Кто кем управляет — я им или он мной?»

Миллионы читателей уже ответили на него благодаря стараниям Дэвида Фридмана, но каждый день он возникает заново и провоцирует новые варианты ответов.

---

Дворкин особенно травмировала концовка фильма, где камера отъезжает назад, показывая всю съемочную площадку, включая членов съемочной группы и режиссера. Ассистентка режиссера говорит ему, до чего она возбудилась от только что отснятой сексуальной сцены. Тут они оба начинают заниматься сексом. Правда, заметив, что камера не выключена и продолжает все снимать, она пытается его отпихнуть. Чтобы не дать ей вырваться, режиссер хватает нож, смотрит прямо в объектив и спрашивает кинооператора: «Ну что, сделать тебе хороший кадр?» Через несколько секунд камера «показывает», как он насилует женщину, а когда все заканчивается, вспарывает ей брюшную полость, запускает туда руку и выдирает изнутри трепещущие внутренние органы. Тут изображение вдруг пропадает и экран пустеет. «Черт, пленка кончилась», — слышат зрители голос оператора. «А ты все успел заснять?» — спрашивает его режиссер. «Успел, успел… Ладно, пошли отсюда», — отвечает оператор. А дальше — тишина. И никаких титров[209].

Демонстрации против этого фильма, широко освещавшиеся во всех газетах, заставили «Нью-Йорк таймс» и следователей окружной прокуратуры Манхэттена расследовать реальные обстоятельства его съемок. Вскоре газета сделала вывод: «На самом деле в нем никого не убивали». А сотрудники прокуратуры даже смогли найти актрису, игравшую роль женщины, которую якобы потрошили в конце фильма. Однако Дворкин добилась своего: она привлекла внимание общественности к порнографии со сценами насилия. В итоге это стало программным пунктом феминистического движения, а ее собственная роль в рамках этого движения стала знаковой. Через два года Дворкин произнесла воодушевляющую речь перед началом первого марша под лозунгом «Верните нам ночь» по кварталам «красных фонарей» в Сан-Франциско. В октябре 1979 года на митинг только что созданной организации «Женщины против порнографии» собралось пять тысяч демонстрантов, которые размахивали транспарантами и выкрикивали лозунги, протестуя против порока в самом его сердце — на знаменитой Таймс-сквер, которая до усилий, предпринятых мэром Джулиани, была довольно-таки злачным местом. Дворкин с транспарантом этой организации шла в первом ряду рядом с Глорией Стайнем и Беллой Абцуг[210].

Вскоре после марша на Таймс-сквер Дворкин познакомилась с Линдой Марчиано — так на самом деле звали Линду Лавлейс, героиню фильма «Глубокая глотка»; это случилось на пресс-конференции, во время которой Марчиано рассказала, как еще до съемок ее бывший муж и менеджер насильно давал ей наркотики и избивал ее, а также описала, каким сексуальным унижениям она подвергалась; обо всем этом она поведала миру в своей книге «Испытание» (1980). Дворкин, в чьих книгах также впоследствии звучала тема избиения жен, знакомая ей не понаслышке, обратилась к адвокату Кэтрин Маккиннон с вопросом, может ли Марчиано подать в суд на своего бывшего мужа. Маккиннон ответила, что да.

В 1983 году Дворкин и Маккиннон протестировали эту теорию, когда член муниципального совета Миннеаполиса пригласил их написать проект антипорнографического законодательства на основании созданной ими модели гражданских прав женщин. Согласно их законопроекту, порнография являлась правонарушением, за которое можно было подать иск в суд на основании дискриминации по половому признаку. Пострадавшей стороной в нем считался любой, кого заставили насильно участвовать в порнографических действиях, на кого потребители порнографии нападали после просмотра или прочтения соответствующих произведений, а также всякий, кого оскорбляло вынужденное присутствие в помещениях, где демонстрировали порнографическую продукцию, будь то дома, на работе или в общественных местах. Этот законопроект был одобрен с перевесом в один голос, однако впоследствии на него наложил вето мэр города. В 1984 году женщины представили аналогичный законопроект в Индианаполисе, где он был утвержден и подписан властями, хотя позже его отменил суд местной инстанции на том основании, что он противоречит конституции страны (Верховный суд США отказался принять этот вопрос к рассмотрению). Дворкин также выступала в качестве свидетельницы перед комиссией сената, рассматривавшей вопрос о порнографии (так называемой комиссией Миса, по имени ее председателя. Генерального прокурора страны), тем самым поддержав борьбу против антифеминистски настроенных религиозных правых. Сегодня в Интернете можно найти сотни ссылок на имя Дворкин и, по-видимому, не меньшее количество мнений о ней. Одни хвалят ее как человека невероятной смелости, способного последовательно критиковать пороки общества («В каждом веке было несколько писателей, которым удавалось помочь человечеству продвинуться еще на шаг вперед. Андреа — одна из них» — так отозвалась о ней Глория Стайнем). Другие нападают на нее, считая ее пуританкой, которая проецировала негативные обстоятельства собственной жизни на окружающих («Дворкин, — писала Камилла Палья[211], — чуть ли не кичится тем, что ее неоднократно насиловали, что на нее нападали, что ее избивали, что у нее случались нервные срывы и душевные травмы, — все это говорит о ее полной неспособности справляться с жизненными обстоятельствами, в которой она обвиняет общество патриархата, но никак не себя»). Многие мужчины откровенно презирали Дворкин. Некоторые даже грозили проделать с ней все то, что Дворкин обличала в своих книгах и статьях.

Все эти люди принадлежат к различным лагерям, у которых очень мало общего, однако все они согласны с тем, что Дворкин заставила их по-новому взглянуть на сексуальные отношения мужчины и женщины. Ее книги заново переосмыслили половую связь, которая из пенетрации превратились под ее пером сначала в оккупацию, а затем в инвазию (заражение паразитами). При этом она перевела феминистское представление о пенисе в предельно пессимистичную ипостась — она не просто политизировала этот орган, а представила его как патологию. Из этого следует, что гетеросексуальность вредна и токсична; вторгаясь в тело женщины, пенис загрязняет его, и если не принять срочные меры, в конечном счете он его убьет. Во вселенной Дворкин любой мужчина с пенисом является действительным или потенциальным насильником. Действительный насильник всего лишь следует врожденному болезненному императиву, с которым он родился. А самый обычный сексуальный акт представляется ей таким гнетущим, что разница между поведением мужа и поведением преступника-насильника оказывается чисто номинальной.

Хотя Дворкин и утверждает, будто не верит в то, что анатомические различия между мужчинами и женщинами влияют на их поведение, ее тексты говорят об обратном. Вот что она пишет в книге «Наша кровь»:

«Я предлагаю начать трансформацию мужском сексуальном модели, под гнетом котором нее мы сегодня страдаем и, любим», с места, которого мужчины страшатся превыше всего, — с вялого пениса. Я считаю, что мужчины должны отказаться от своих драгоценных эрекций… и отсечь в себе все то, что они превозносят сегодня как свои мужские «качества».

А с такими словами она обратилась в 1980 году к студентам юридического факультета Йельского университета:

«Пенис завоевывает и обладает; он составляет сущность различий между мужчиной-завоевателем и завоеванной женщиной… Завоевывать с помощью пениса — это нечто привычное. В мужской системе ценностей изнасилование — всего лишь иная степень его применения».

Вот что она пишет в «Порнографии»:

«Насилие — это мужчина; мужчина — это пенис; насилие — это пенис, равно как и сперма, которую он извергает. Чтобы мужчина оставался мужчиной, пенис должен совершать то, на что он способен, насильственно».

А вот пассаж из книги «Половая связь», который Хелен Гёрли Браун явно не читала:

«В некоторых порнографических произведениях, как и во время некоторых сексуальных убийств, сперму размазывают по лицу женщины… (потому что) извергнуть сперму значит осквернить женщину. В журналах женщинам иногда советуют наносить сперму на лицо, чтобы улучшить свой внешний вид. Иначе говоря, женщин заставляют подчиняться тому, что практикуют в порнографических фильмах… В реальной жизни… мужчины используют пенис, чтобы нести женщинам смерть… Женщин насилуют, будь они взрослыми или детьми: их предают; из них делают проституток; их е***, а потом убивают; их убивают, а потом — е***».

Или вот еще одна мысль:

«(Эрегированный пенис вызывает] настоящую эрозию цельности женского тела… Ее внутренние органы со временем изнашиваются, и та, которой овладели, слабеет, истощается, насильственно лишенная физических и душевных сил… пока ее не настигает смерть».

В глазах Дворкин пенис, по-видимому, не просто таран. Это губительный и разрушительный таран, несущий смерть.

Трудно представить, чтобы подобные идеи, выраженные с такой настойчивостью и так широко обсуждавшиеся в прессе, не оказали влияния на американскую культуру. В качестве одного из доказательств можно процитировать стихотворение Шэрон Олдс[212], лауреата престижной премии Национального объединения литературных критиков, опубликованное в 1987 году в ее поэтическом сборнике «Золотая клетка». Вот его начало: