Дэвид Фридман - Пенис. История взлетов и падений

• Название: Пенис. История взлетов и падений
• Автор: Дэвид Фридман
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02463-5

Культурологический бестселлер американского журналиста Дэвида Фридмана «Пенис: история взлетов и падений» исследует влияние «главного» мужского органа на развитие западной цивилизации и всего человечества. Автор блестяще микширует богатый исторический материал, остросюжетные линии, психологические откровения, интимные подробности, научные факты и остроумные комментарии, адресуя их в равной степени и мужчинам, и женщинам. Не скатываясь ни в порнографию, ни в пуританство, балансируя на грани физиологического триллера и эротического ребуса, книга подталкивает к ответу на главный в жизни каждого мужчины вопрос: «Кто кем управляет — я им или он мной?»

Миллионы читателей уже ответили на него благодаря стараниям Дэвида Фридмана, но каждый день он возникает заново и провоцирует новые варианты ответов.

---

Пенис символизировал силу и мощь Рима до такой степени, что есть мнение, будто архитектурный центр Империи, Форум Августа в Риме, был спроектирован таким образом, чтобы походить на пенис[38]. Хотя на этом месте пока не производилось масштабных раскопок, сохранившийся проект сооружения указывает на то, что там был длинный зал, на конце которого находились два полушария. Вид сверху подтверждает, что, возможно, это был самый грандиозный «фасцинум», когда-либо построенный людьми. К тому же такая форма весьма соответствовала бы тем ритуалам — посвящения в мужчины и наделения властью, — которые здесь проводились. Ведь именно сюда являлись римские юноши, дети полноправных римлян, чтобы сменить одежду мальчика-подростка — toga praetexta, с ее пурпурной каймой, на белую toga virilis, то есть тогу взрослого мужчины, которому уже не требовалась «булла» (медальон с вложенным в него изображением фаллоса). В Форуме императоры ставили свои трибуналы[39], здесь сенат объявлял о начале войны и здесь же военачальники-триумфаторы посвящали свои победы богу Марсу. Форум Августа был памятником мужественности, символом мужского начала. Именно здесь сильные мира сего, прозорливые и дальновидные, могли воздать себе по заслугам. Какую же еще форму можно было придать такому месту?

И все же римляне никогда не забывали о том, что пенис — это орудие удовольствия. Мы знаем об этом благодаря несчастью, постигшему 24 августа 79 года нашей эры Помпеи, город на юге Италии, который всего за пару часов был погребен под лавой во время извержения вулкана Везувий. Но прежде все засыпал пепел. Это был настоящий дождь из пепла: он-то и помог сохранить это место точь-в-точь таким, каким оно было почти 2000 лет назад, включая выражения на лицах умирающих. Многие из сохранившихся под слоем пепла домов покрыты прекрасными настенными росписями и мозаикой. И значительная часть этих изображений связана с пенисом.

Пожалуй, самые знаменитые фрески находятся в вестибюле дома Веттиев. Художник изобразил там Приапа, однако этот бог совсем не похож на приземистого, безобразного карлика. Нет, у него нормальная человеческая фигура, а лицо не только красиво, но и свидетельствует о тонкости его натуры. Справа от него на полу стоит ваза с фруктами, обычно покоящаяся на его огромном, эрегированном органе. Но Приап занят куда более важным делом: он взвешивает свое мужское достоинство, достающее ему до колен, на весах, где противовесом служит мешок с монетами. Здесь пенис Приапа явно стоит своего веса в золоте.

Видимо, жители Помпей любили наслаждения. Но была ли эта жажда наслаждений больше, чем у прочих граждан Рима? Трудно сказать: другие города не сохранились до наших дней столь хорошо. Правда, в своей книге «Двенадцать цезарей» римский историк Светоний создал вполне «пенисоцентричный» портрет правящего класса: там есть и император Тиберий, который держал за своим ложем картину С изображением Юноны, удовлетворявшей ртом Юпитера: и императрица Агриппина, которая стала победительницей сексуального конкурса, переспав за одну ночь с четырнадцатью мужчинами, после чего повесила на ближайший фасцинум четырнадцать лавровых венков. Но так ли типично для страны то, что происходит при дворе императора? Ведь в отличие от «развратного Рима» Помпеи, возможно, были местом степенным. И все же кредо его жителей, похоже, можно выразить словами: «Жизнь коротка. Наслаждайтесь, пока можете». Как и во всем римском мире, эта жизненная философия нашла свое визуальное воплощение в упругом пенисе. На одном из самых известных помпейских барельефов эрегированный член возвышается над двумя яичками. Над барельефом и под ним начертаны слова: «Hic Habitat Felicitas» («Здесь живет счастье»).

* * *

Однако со временем отдельные римляне стали подвергать сомнению эту идею, принимая участие в различных эксцентричных культах. Самым необычным из них было поклонение богине Кибеле, той, что была привнесена в Рим из Малой Азии во время Пунических войн, которые Рим вел против Карфагена в третьем и во втором веке до нашей эры. Согласно преданию, любовь Кибелы к своему сыну Аттису[40] намного превышала обычную материнскую любовь. Настолько, что она предпочла сделать сына безумным, нежели позволить ему жениться. И в этом состоянии безумия — или, как сочли иные, религиозного экстаза — Аттис оскопил себя. В честь безмерной любви между матерью и сыном новопосвященные в культ Кибелы совершали под открытым небом экстатическое действо, доходя во время танца до состояния полной невменяемости, все это происходило весной, в так называемый день крови. Затем жрецы-неофиты, бежавшие куда глаза глядят по улицам Рима, останавливались в каком-нибудь месте, отсекали свои яички освященным кремнёвым ножом и, швырнув окровавленные части в дом ничего не подозревавшего гражданина Рима, начинали требовать у хозяина дома и его жильцов, которым выпала подобная честь, отдать им любое женское платье — отныне и до конца своих дней жрец Кибелы носил только женскую одежду. Эти евнухи-трансвеститы, которых называли galli («галлами»), служили в языческом храме Кибелы, находившемся до четвертого века нашей эры на том месте, где сегодня высится базилика Святого Петра.

Хотя граждане Рима верили, что именно Кибела способствовала их окончательной победе над Карфагеном в Пунических войнах, они все же взирали на «галлов» с отвращением. В своей знаменитой книге «История упадка и разрушения Римской империи» историк Эдуард Гиббон приводит такую древнеримскую пословицу: «Если у тебя есть евнух, убей его; а если нет — тогда купи его и убей». Этот убийственный юмор был связан с верой в то, что потенция является необходимым условием мужественности. Ничто не было для римлянина более противоестественным или более подозрительным, чем мужчина без функционирующих как надо гениталий. Поэт-сатирик Ювенал высмеивал в своих стихах пресыщенных римских аристократок, которые делали евнухов своими любовниками:

Женщин иных прельщают бессильные евнухи с вечно
Пресными их поцелуями, кожей навек безбородой;
С ними не нужен аборт; наслаждение с ними, однако.
Полное, так как они отдают врачам свои члены
С черным уж мохом, когда обрастала их пылкая юность;
Эти шулята, когда-то лишь видные, в росте свободном
После того как достигнут двух фунтов, у них отрезает
Гелиодор, принося лишь ущерб одному брадобрею.
Тот, кто кастратом госпожой своей сделан, вступает
В баню заметный для всех, на себя обращая вниманье.
Смело взывая к хранителю лоз. Пускай с госпожой он
Спит себе; только ты. Постум, смотри не доверься кастрату
Вакха, что вырос с тобой и уже приготовился к стрижке[41].

У таких безбородых мужчин — обычно это были рабы — могла возникать эрекция чуть ли не приапической стати. Ювенал был прав: мужчина, у которого удалены или же не действуют яички, после наступления половой зрелости утрачивает способность производить сперму и естественную тягу к половым сношениям, но вовсе не способность заниматься любовью. Поскольку с такими мужчинами невозможно забеременеть, а значит, можно не бояться аборта, они и в самом деле могли быть популярны — во всяком случае, у женщин, живших за два тысячелетия до изобретения противозачаточных таблеток.

Кастрированные рабы были эротическими игрушками и для некоторых римских мужей, о чем можно прочесть в «Сатириконе» Петрония:

Гей, гей, собирайтесь-ка! Дошлые кинеды!
Ногой спешной бегом мчимся! Быстренько слетелись!
С рукой наглой, с бедром гибким, с ловкой ягодицей —
Гей, дряблые с Делоса[42], дряхлые кастраты[43].

Император Нерон, при дворе которого Петроний был arbiter elegantiae — законодателем изящного вкуса в науке наслаждений, — нередко приглашал евнухов на свои оргии и, в конечном счете, даже женился на одном из них. Нерон, как писал Светоний, «…мальчика Спора сделал евнухом и даже пытался сделать женщиной: он справил с ним свадьбу со всеми обрядами, с приданым и с факелом[44], с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой… И до сих пор в ходу чья-то удачная шутка: «счастливы были бы люди, будь у Неронова отца такая жена!»[45]. Светоний не был бы Светонием, если бы не добавил последнего предложения (правда, заметим, через полвека после смерти Нерона).

Большинство этимологов сходятся в том, что английский глагол castrate (кастрировать) произошел от латинского слова castrare, что значит «выхолащивать», а оно в свою очередь происходит от слов на иврите и санскрите, которые означают «евнух» и «нож». Более смелое, но не обязательно заслуживающее доверия объяснение заключается в том, что слово «кастрация» произошло от латинского castor, что значит «бобр» — а о яичках этого животного издавна шла молва, что, съев их, человек способен исцелиться от мужской немощи. По причине чего две тысячи лет назад на бобров охотились с таким азартом, что кое-где их извели под корень. Согласно греко-романскому фольклору, если загнать бобра в угол, то он может отгрызть свою мошонку и швырнуть ее в охотника, чтобы спасти себе жизнь. А если позже за ним погонится другой охотник, бобру нужно просто лечь на спину и показать своему преследователю, что он не представляет для него никакой ценности.