Ева Весельницкая - Крылья и оковы материнской любви

• Название: Крылья и оковы материнской любви
• Автор: Ева Весельницкая
• Жанр: Психология, социальное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9684-185

Неожиданный, профессиональный и подкрепленный собственным опытом взгляд на материнскую любовь открывает перед читателем неоднозначную природу этого явления. Это то, что мы привыкли считать подвигом, или чем-то само собой разумеющимся, оставлять за рамками трезвого анализа и воспринимать как определенную природой жертву. Что же на самом деле такое любовь матери, и что она дает новому человеку, а что отнимает? И какие чувства, ожидания, требования и привычки мы принимаем за святое чувство матери? Где искать крылья безусловной любви и почему отношение матери для многих становится тяжким грузом на всю жизнь? Читаем, думаем, смотрим на мир и себя с непривычного ракурса трезвого взгляда и четкой картины мира.

---

Утонувшая в ребенке

Путы хаоса: ты единственный смысл моей жизни.

Вы, наверное, не раз встречали таких мам, которые практически не отделяют в своих разговорах ребенка от себя, они присоединяют себя ко всему, что происходит в жизни ребенка: «Мы записываемся в детский сад», «Мы кушать хотим», «Мы болеем», «Мы поступаем в школу», «Мы выходим замуж», «Мы женимся», «У нас родился внук»…

Выше уже говорилось о разных способах проявления себя в социуме с помощью детей, это и самореализация, и самоутверждение, и самовыражение. Так вот, одним из способов самореализации и является такое присоединение. Творец как бы отождествляется со своим творением. Чаще всего это происходит с женщинами, не нашедшими себя в большом мире. Они не уверены в своем праве на творчество, не уверены, что могут быть сами по себе кому-то интересны, и вот, наконец, вот она, гарантия почета, уважения и, главное, внимания к их деятельности – дитя. И отношения двух человек, матери и ребенка, превращаются в некий симбиоз, причем принимается решение о таком симбиозе волевым образом и в одностороннем порядке. Ребенок становится для такой матери тем же, чем раковина служит для моллюска, он ее щит, он ее лицо и визитная карточка. Попробуйте содрать с моллюска раковину, попробуйте предложить такой матери предоставить ребенку самостоятельность или заняться своей жизнью.

«Это что такое? Своя жизнь? Это вы о чем? Жизнь моего ребенка и есть моя жизнь». Творец отождествился и растворился в своем творении. Такая вот самореализация, когда все само не внутри, а вовне. И это не история исключительно матерей-одиночек, очень часто это история семейных пар, но эмоциональный контакт с мужем разорван, и эмоциональный контакт отца с ребенком становится просто невозможным. Иногда это доходит и до курьезов. Например, женщина начинает защищать ребенка даже от влияния отца, да и себя защищать от мужа, воспринимая его претензии на нее как покушение, как агрессию. Образуется такое искривленное пространство: «Папочка нас не понимает». Муж-отец перестает быть членом этого Мы.

Или мужчина больше живет своей жизнью, у него работа, друзья, рыбалка, женщина не сделала усилие, чтобы у них состоялось это «мы», она взяла на себя дом, хозяйство, обеспечение, что называется, тыловые работы. Чего от мужа хотеть? В общем, все нормально. Я говорю сейчас не про любовь, я говорю про супружество как некий социальный факт совместного проживания. Муж работает, вечером – разговоры на бытовые темы, иногда в кино вместе сходят, она терпит его привычки, он тоже как-то терпит ее привычки…

Дело в том, что вся эта проблематика очень связана с вопросом совместных переживаний. Она связана не только с социальными проблемами реализации, самоутверждения, самовыражения, она также параллельно связана с потребностью в эмоциональном контакте. В принципе, что сближает людей вне зависимости от того, супруги они, друзья, дети, родители? Совместные переживания. Чем больше у людей совместных переживаний, тем они ближе и тем их частная жизнь реальнее. Не совместное проживание, а жизнь. Это принципиальная разница. Потому что многие семьи – это именно совместное проживание. Более или менее оговоренное, кто-то там к кому-то адаптировался, пошли на уступки, каждый из своих соображений. В каждой ситуации нужно смотреть, из какой мотивации это все делается.

Не зря даже в наши дни говорят, что лучше быть разведенной, чем незамужней. В общем, чтобы показать, что «я как все». «И я как люди». Чтобы уменьшить внешнее социальное давление. Люди так защищаются. Пора жениться, пора выйти замуж, так сложилось, так притерлись, тут еще ребенок родился, его надо растить. Нормальные, обычные люди с не чрезмерным, но каким-то чувством ответственности за свои поступки.

Конечно, ребенка надо обеспечить, о нем надо позаботиться, о муже надо позаботиться, жене надо иногда приносить цветочки… Это совместное проживание. Очень удобное, иногда очень долго длящееся, поскольку, в отличие от бурных переживаний, чувств и эмоций, все ровно, достаточно предсказуемо, подводные камни известны. Если люди решили, что им предпочтительнее, удобнее, приятнее жить вместе, то они эти подводные камни будут обходить. Муж будет ходить с друзьями где-то смотреть футбол, жена будет говорить подруге: «Все-все, мой пришел», – и класть трубку. Все друг про друга все знают, эту тему не обсуждаем, об этом не говорим, эту мою подругу муж не любит, я буду к ней ходить, а не она ко мне, муж тоже будет стараться как-то… А что там в душе, что там внутри… В общем, это всегда опасно, потому что прорыв к серьезному, глубокому разговору неизвестно куда приведет, слишком много там накопилось, и есть такая замечательная формула: «Остановись, или ты сейчас скажешь такое, после чего уже нельзя будет сделать шаг назад». Люди стараются так аккуратно жить.

И если это все-таки человек эмоциональный, женщина, выхода не имеющая, слишком прикрывшая свою эмоциональность, свое желание чувств, эмоций, переживаний ради сохранения такой приличной совместной жизни, то очень часто она надеется, что все это она получит в ребенке. Восполнит, компенсирует ребенком. Появление маленького человека очень часто становится большой проблемой для семьи, просто потому что меняется расклад: образуется такое «мы» – мама с ребенком, и где-то там болтающийся папа. За этим есть и объективные, и понятные вещи: дело в том, что мужчины, даже самые прекрасные будущие отцы, все-таки в силу особенности своего мужского проявляют интерес к ребенку, когда он начинает говорить. Потому что мужчины основаны все-таки больше всего на взаимодействии рациональном, через понимание, через разговор, через систему, через структуру.

Вот отец мечтает, что сын подрастет, он его подведет к своим мужским делам, тогда им будет интересно, он его чему-то научит, что-то объяснит, что-то расскажет, что-то покажет, возьмет его куда-то с собой, на футбол, или с друзьями куда-то, или в поход, или просто будет с ним делиться, у компьютера они будут вместе сидеть. Они ждут. Девочки… Папы очень любят показывать миру, какие у них красавицы дочки. Любят, чтобы ее нарядили и дали ему куда-то с ней пойти, он будет всем показывать: вот какой он молодец, что он сумел сотворить, что он произвел. То есть это продукт. Предъявляя сына, он обычно предъявляет свое мужское, а предъявляя дочь, он предъявляет свой продукт: вот как замечательно, какой он молодец.

А эмоциональная связка все-таки гораздо сильнее у женщины. И женщина в первое время вообще очень сильно завязана на ребенка. Это очень трудный момент – не потерять во всем этом мужа, и тут вопрос мудрости и мужчины, который просто должен это знать, уметь и понимать Кто хочет подробностей – пожалуйста, Лев Толстой, «Анна Каренина», отношения Левина и Кити. То же самое Наташа и Пьер Безухов.

Так образуется «мы» мать-дитя. Потому что они остаются вдвоем, женщина первое время просто закрыта в детском мире, теплом, пахнущем молоком и пеленками. Да и единство их, которое длилось девять месяцев, еще сильно, дистанция между ними еще мала, и в ней так уютно, так надежно, а главное – все оправданно, объяснимо самыми святыми намерениями – заботой о ребенке. И избытка сил очень часто нет. И физически это очень непросто.

Многие забывают о том, что женщину после родов вообще еще «не перещелкнуло», чтобы ей стать такой, какой она была до рождения ребенка. Организм женщины очень меняется, многие тяжело и достаточно долго восстанавливаются, меняется психическое состояние, обостряется эмоциональное восприятие, гормональные процессы еще не вернулись в так называемую стабильную норму, а гормональные процессы всегда вызывают эмоциональную неуравновешенность, – психофизиологический статус женщины другой. И чувствительность очень высокая, и все это выносится на ребенка. Особенно если он трудный, если он не жалеет маму, плохо спит, у него не совпадает с мамой ритм, еще что-то, а мама, скажем, забывается и не перестраивает себя под ребенка, надрывается, стараясь сохранить дом, вместо того чтобы отдыхать, когда отдыхает он.

Женщины очень часто совершают эти ошибки. Получается, что это существо – единственное, что у нее есть, ради чего это все, это ОНО, которое улыбается, дрыгает ножками, испытывает счастье от того, что его просто держат на руках, потому что разрыв между матерью и младенцем еще очень невелик, и ощущение единого цельного существа сохраняется еще очень долго. Образуется такое «мы», потому что это почти «я». Потому что женщина была с ребенком с момента зачатия, девять месяцев он в ней рос, формировался, и они уже были вместе, и как бы там папочка ни старался, а все равно это они вместе. Это за сознанием, это такая мощь природная, что какое рациональное сознание должно быть, чтобы сместить точку восприятия!

Я жестко отношусь к книгам доктора Спока, жестко относилась к ним и тогда, когда была на них мода. А рождение моего ребенка как раз совпало с модой на его теории. Рациональная, холодная, бездушная схема. Реальность же всегда справедлива, и судьба доктора Спока, и отношение его детей, которые реально отказались от своего отца, потому что были просто жертвами его эксперимента, тому доказательство. Очень многие эксперименты педагогические, от рационального управления детьми, если удается отследить их дальние последствия, обычно показывают прежде всего огромную отчужденность детей, которые были жертвами эксперимента…