Борис Смирнов - Небо моей молодости

• Название: Небо моей молодости
• Автор: Борис Смирнов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Как понимать твой приказ? - спросил я полковника Тищенко, когда встретились на аэродроме.

- Как хочешь, так и понимай. Все мои экипажи, летавшие с твоими бойцами, в один голос заявили: просим объявить благодарность. - И, улыбнувшись, Тищенко добавил: - Можешь приказ к делу не пришивать, а объявить летчикам нашу благодарность надо.

Я заверил Тищенко, что приказ комдива бомбардировщиков зачитаю перед строем полков непременно.

Кривой Рог остался позади. Войска фронта двигались в направлении на Новый Буг. И на этом участке, так же как и на пройденном пути, враг цеплялся за каждый водный рубеж, пытаясь остановить продвижение наших войск. Во второй половине марта бои на земле и в воздухе разворачивались главным образом в районе рек Ингулец и Ингул. Весенний паводок даже притоки этих рек превратил в сложные препятствия, в силу чего ожесточенные бои возобновились в районе между населенными пунктами Снигиревка - Новый Буг.

Мой командный пункт с радиостанцией наведения располагался в пяти километрах от поселка Баштанка. Дивизия прикрывала с воздуха действия подвижной конно-механизированной группы генерал-лейтенанта И. А. Плиева и 8-й гвардейской армии В. И. Чуйкова. Эта задача требовала от нас максимального напряжения.

8 марта перед рассветом на командный пункт дивизии позвонил генерал Плиев. Наступление началось. Нужна была поддержка с воздуха. А спустя два часа после разговора с Плиевым командир 897-го истребительного авиаполка майор Марков, вернувшись из первого боевого вылета, доложил, что в районе Христофоровки и Новоселовки истребители вели воздушный бой и сбили два Ю-87 и один "хейнкель". Еще Марков доложил, что наземная обстановка очень сложная: трудно разобраться, где свои, а где немцы. Только в одном месте дали сигнал красными ракетами "Мы свои!".

Майор Марков был прав. В том районе уже 9 марта противник был почти окружен. Его атаки в целях прорыва возникали в разных местах, гитлеровцы пытались найти слабые места, чтобы вырваться из окружения. С воздуха, да еще в плохую погоду, было действительно трудно разобраться, что творится на земле, где проходил передний край фронта, есть ли он вообще...

В эти же дни успешно работали авиаполки майора Смешкова и майора Кузина. Как только в небе появлялись просветы, летчики этих полков вылетали группами, а если ползли низкие облака, в полет уходили парами, четверками - на свободную охоту.

Подвижные силы 28-й армии, и особенно соединения генерала Плиева, двигаясь вперед, больше всех нуждались в горючем и боеприпасах. Наземные части тылового обеспечения не могли справиться с этой задачей, имея перед собой одни лишь размытые дороги, взорванные мосты да разрушенные речные переправы. Как всегда в таких случаях, наземным войскам помогала транспортная авиация 17-й воздушной армии. Охрану их обеспечивали истребители нашей дивизии в полном контакте о истребителями генерал-майора авиации Олега Викторовича Толстикова.

А конно-механизированная группа генерала Плиева на редкость стремительно двигалась вдоль железной дороги Новый Буг - Николаев. Пытаясь оторваться от наших войск, немцы использовали подвижные железнодорожные составы. В один из тех дней три группы наших истребителей, возглавляемые летчиками Барченковым, Акининым и Меренковым, штурмовыми действиями полностью разгромили два железнодорожных эшелона противника, загруженных техникой и живой силой, а в воздушных боях над Владимировкой летчики, ведомые командирами звеньев Павловским и Тайч, в тот же день сбили три вражеских самолета.

В 17-й воздушной армии с начала ее существования сложилась хорошая традиция: почти все командиры дивизий, как рядовые пилоты, летали на боевые задания. А на войне, известно, любой полет связан с теми или иными неожиданностями. Были случаи, когда два командира дивизий вылетали на одно задание. Например, мне случалось летать с командирами бомбардировочных дивизий полковниками Недосекиным и Тищенко. Они летали бомбить заданные цели, а мы истребители - сопровождали их, прикрывая от атак самолетов противника. В таких случаях я еще до вылета договаривался с Недосекиным или Тищенко о всех деталях предстоящей боевой работы.

Говоря о традициях, я имею в виду личный пример командира, который особенно необходим в бою. В то же время у меня сложилось несколько отличное от принятого мнение по этому поводу. Я заметил, а точнее, каким-то внутренним чувством ощущал некоторую скованность в действиях моих ведомых летчиков, когда мы вылетали группой. Казалось, что в тех полетах противник для них дело второстепенное, главное - это уберечь меня, своего комдива. Несколько раз я пытался говорить по этому поводу, напоминал летчикам, что в любом боевом вылете за его исход отвечает в основном ведущий группы, но всякий раз мои бойцы отмалчивались, и только однажды командир эскадрильи капитан Петр Мошин откровенно признался:

- Товарищ командир дивизии, мы и так хорошо вас знаем, зачем нам нервы щекотать!

Мошин был прав. Все мои наблюдения сводились к тому, что летчики гораздо спокойнее летали со своими командирами звеньев и эскадрилий. Да что говорить! Вспомнил себя в должности командира эскадрильи - как однажды пришлось лететь вместе с главным советником по авиации республиканской армии в Испании сеньором Монте Негро. Ему вздумалось лететь на разведку, а я в тот раз думал только об одном - как бы его не сбили!..

И все-таки отказаться от боевой работы в небе, от схваток с врагом один на один я не мог.

Войска нашего фронта с боями продвигались к берегам Южного Буга. Так же, как и на Днепре, противник предпринимал все возможное, чтобы перебросить свои войска и закрепиться на противоположном берегу. Бомбардировочная и штурмовая авиация нашей воздушной армии громила скопища отступающих. Железнодорожные станции, шоссейные дороги, мосты и речные переправы, занятые фашистами, находились под контролем с воздуха. А в дополнение к наземным коммуникациям фашистское командование пыталось организовать и "воздушные мосты". Многие десятки транспортных самолетов были задействованы, но и это не помогло противнику. Двенадцать Ю-52 были сбиты в районе Южного Буга нашими летчиками Меренковым, Твердохлебовым, Посуйко, Гура, Барченковым.

В те дни особую активность проявляли немецкие разведчики ФВ-189. Эти двухфюзеляжные самолеты - их попросту называли "рамы" - обладали хорошей скоростью, а главное маневренностью, которая дозволяла им довольно легко уходить от преследования. Однако и "рамам" доставалось! Датируя свою очередную победу пятнадцатым марта, летчик Твердохлебов заметил такой разведчик, искусно маскирующийся в разрывах облаков. Как немец ни маневрировал, Твердохлебов поймал его и сбил. Еще одну такую "раму" в тот же день уничтожили Колдунов с Шамоновым.

Немало над Южным Бугом потрудились летчики полка майора Маркова. В районе Березнеговатое и Снигиревка наши опытные бойцы Лазовский, Сидоренко, Бень, Каравай, Костецкий и другие в очень сложных погодных условиях переключались на боевую работу парами, находили и уничтожали цели.

Штурмовики действовали вместе с нами. Очень ценили они помощь истребителей. Помню, часто бывали случаи, когда, выполняя полеты по оперативному плану 17-й воздушной армии, в нашу дивизию звонили с других аэродромов с просьбой о прикрытии, а то бывало и еще проще: приземлится штурмовик-делегат, объяснит свою задачу командиру полка, уточнит все - и вот в условленное время над аэродромом встречаются обе группы и летят на задание.

Понятно, истребители гордились таким доверием и старались высоко держать свою марку.

Как-то я заметил пилота с синяком под глазом. Спрашиваю:

- Где это вы споткнулись?

Летчик бойко отрапортовал, что так-де и было:

- Вчера, товарищ командир дивизии, после вылета вылезал из кабины, поскользнулся и упал.

- Вчера ваша эскадрилья не летала, - уточнил я.

Потерпевший растерялся, долго молчал, но пришлось сознаться:

- Простите, товарищ командир. Это меня воспитывал мой ведущий...

Оказалось все просто. Накануне в одном из воздушных боев, вместо того чтобы атаковать бомбардировщик, ведомый вильнул в сторону. После полета состоялся принципиальный разговор с "конкретной оценкой" его действий.

Узнав об этом происшествии, мой заместитель по политчасти подполковник Вьюгин схватился за голову: "Подумать только! В дивизии мордобой!" Пришлось успокаивать:

- Так уж и мордобой. Не коллективный же. Ну поговорили между собой мужики - пришли к правильному выводу.

Однако для того чтобы Вьюгин окончательно успокоился, того младшего лейтенанта пришлось перевести в другое звено. В дальнейшем молодой летчик действовал в боях по старому принципу: один за всех, все за одного.

Словно разлаженная механическая система, рассыпаясь, разваливаясь на ходу, фашистская армия переползала Южный Буг в надежде перевести дух на противоположном берегу. Передовые части 3-го Украинского фронта под ночным покровом одновременно с противником форсировали реку и укрепились севернее железнодорожной Станции Воскресенск. Эта большая районная станция с многими запасными путями была забита десятками эшелонов, которые немецкое командование пыталось растащить в разные стороны от ударов с воздуха. Но все их попытки оказались бесполезными. Наши бомбардировщики и штурмовики работали, словно хорошо отлаженный конвейер. И мы, истребители, им помогали.