Мария Кашуба - Георгий Конисский

• Название: Георгий Конисский
• Автор: Мария Кашуба
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

Книга освещает жизнь и деятельность философа, писателя-драматурга и общественного деятеля XVIII в., боровшегося против униатства и католицизма, за воссоединение Белоруссии с Россией, Георгия Конисского. В ней рассматриваются философские и этические взгляды мыслителя. Характеристика мировоззрения Конисского строится на основе анализа оригинальных источников, в частности рукописного философского курса Конисского (прочитанного им в 1749–1751 гг. в Киево-Могилянской академии), впервые переведенного с латинского языка автором настоящей книги.

---

Соглашаясь с Аристотелем и Декартом в том, что материя-природа является пассивным принципом всех происходящих в ней изменений, Конисский вынужден искать и активное начало этих изменений, в первую очередь источник и причину движения. Физика Аристотеля объясняла движение тел скрытыми в них качествами — тяжестью и легкостью, сгущением и разжижением, теплотой и холодом и т. п. Не менее популярная теория толчка видела источник движения во внешней силе (impetus). В XVII в. гипотезы эфира и вихревых движений Декарта, закон всемирного тяготения Ньютона исправили и дополнили аристотелевскую теорию движения.

Г. Конисский в поисках причин движения не увлекается внешними силами, он стремится найти источник такой силы в самих телах. Причина движения, по его словам, понятна и вполне материальна: «Можно сказать, что наиболее вероятной причиной движения в легких и тяжелых телах является легкость и тяжесть тел, нежели первотолчок, как по Аристотелю, или направленные потоки частиц, согласно Гассенди, или вихри материи, по Картезию» (10, 353).

Вспомним, что, по представлениям Аристотеля, четыре стихии (земля, вода, воздух и огонь) размещены во Вселенной концентрически (т. е. по разным окружностям с одним центром), или, что то же самое, так размещены их «естественные места». Если стихию, размещенную выше, насильно перемещать на место нижней, то она стремится вернуться в свое естественное место, т. е. приобретает «легкость». Согласно Аристотелю, тяжесть и легкость тел легко переходит одна в другую. Тела могут быть тяжелыми или легкими в зависимости от места, где они пребывают. Однако уже ближайшие последователи Стагирита под влиянием теории атомистов признавали, что все тела тяжелые. Следовательно, все они тянутся к Земле, и в принципе в природе нет абсолютно легких тел. Там, где мы наблюдаем попытку тел оторваться от Земли, происходит лишь вытеснение легкого вещества более тяжелым. Научное обоснование этой теории дали Гильберт, Галилей, Кеплер.

Под влиянием новых физических теорий Конисский делает вывод, что вещи различаются между собой лишь степенью плотности, являющейся причиной их тяготения вниз или вверх. Природу тяжести и легкости он объяснить не может, хотя и говорит, что разницу между ними мы легко воспринимаем ощущениями: «…и сама тяжесть не что иное, как большая плотность, а легкость — большая разжиженность; я не вижу, что можно противопоставить этой мысли, которую считаем единственной нашей, пусть и не совсем верной» (5, 200–201).

Механистическое миропонимание, объясняя всякое движение влиянием внешней силы, не могло обойтись без теории перводвигателя — бога. Конисский довольно последовательно придерживается своей концепции — «природа сама себя удовлетворяет» — и стремится всякое изменение в естественных вещах объяснить естественными причинами.

Движение, по его словам, — главное свойство материальной природы, один из четырех атрибутов материальной вещи, каковыми он считает также количество, пространство и время: «Движению принадлежит первое место среди указанных свойств, поскольку оно неотделимо от существующей природы, оно выделяет естественные вещи среди всех неестественных, и им же определяется сама природа. Ибо, когда не совсем понято движение, невозможно до конца понять другие явления в природе, рассматриваемые физикой, так как все изменения, рождение, гибель, вращение небес, движение элементов, действия и влияния, другие взаимострастия и взаимоотношения вещей объясняются движением, и оно является будто главной жизнью Вселенной» (там же, 180–181).

В чем же заключена эта главная жизнь Вселенной? Что такое движение? Какова его природа? Конисский характеризует движение как «переход из одного состояния в другое» (там же, 19), «посредством его достигается все разнообразие природы» (там же, 197), оно «нечто последовательное и непрерывное, все его части существуют не вместе, а сменяют друг друга» (там же, 195). Движение — всякое изменение, оно универсально. Это ясно не только из доводов науки, говорит Конисский, но и из повседневного опыта: «Повседневный опыт каждому может продемонстрировать изменения бытия вещей» (там же, 150). Изменениям подвержены не только земные вещи, но и небесные тела. Движутся и небесные сферы, причем естественно, а не согласно «духовным или мнимым наставлениям»: «Более вероятной мне кажется мысль, что небо если движется, то движется само собою» (там же, 234), ибо небесным телам — части природы — не требуется дополнительной силы или толчка для движения, как не требуется таковых самой природе. В этом вопросе Конисский спорит с Аристотелем и его последователями, считавшими небесные тела особой неизменной материей, обладающей «консервативной» душой. Основание для опровержения подобных утверждений Конисский находит в трудах ученых-астрономов: «Намного очевиднее мысль, что небо подвержено изменениям, что будет доказано ниже опытнейшими астрономами» (там же, 231). Движутся все светила, звезды и планеты собственным, лишь им присущим движением, убежден Конисский, причем все в одном направлении — с востока на запад. Иллюзия обратного движения некоторых из них объясняется тем, что скорость движения одних больше, других — меньше. Открытые Галилеем с помощью телескопа пятна на Солнце — свидетельство происходящих там процессов и изменений. И звезды, и планеты по своей природе напоминают земные вещи. «…Допустима мысль, — заключает Конисский, — что материя неба очень мало отличается от земной» (там же, 232). Опираясь на выводы Галилея, Конисский опровергает догматическое утверждение аристотелизма о неизменности небесных тел, превращенное христианскими комментаторами в главный космологический постулат: «Благодаря ему (Галилею. — М. К.) исчезает выдуманная Аристотелева неуничтожимость небес, их неизменяемость» (там же, 239). Бесспорно для него и движение Земли, причем не только поступательное, но и круговое, вокруг своей оси, что «легче объяснить при помощи движущегося глобуса, чем словами» (там же, 241). Признание универсальности движения подтверждают его суждения об изменяемости земной поверхности естественным путем, о возникновении гор и изменении береговой линии моря, о возникновении новых источников, рек, озер и т. п. Все эти явления имеют в основе своей естественные причины, исключающие вмешательство потусторонних сил. Чудесные творения рук человеческих (Конисский приводит примеры искусно сделанных поющих птиц, движущуюся модель Вселенной — «стеклянный шар Архимеда», различные часы и другие механизмы) лишь следуют природе: «Все подобное не берет движение и действие от искусства, а от естественных причин» (там же, 169).

Определяя движение как всякое изменение, как основное свойство материи-природы, Конисский склоняется к мысли, что движение это, как мы сказали бы сейчас, — способ существования материального мира. В частности, эта мысль прослеживается в его интерпретации определения движения Аристотелем. Одно из определений Стагирита, а именно: «Движение — это действие бытия как такового, пребывающего в потенции» (ср. Метаф. 1065b 15) — Конисский комментирует так: «Главное здесь — действие… под действием Аристотель понимал определенное совершенство, под потенцией — способность приобрести такое совершенство. Следовательно, действие есть само существование, по отношению к которому потенция — лишь возможность существования. Мир сей, как существующий, называется имеющим действие, или существует в действии…» (5, 195).

Стихийная диалектика античного материализма «не только полностью не исчезает в материализме XVII–XVIII вв., но и в каких-то границах и аспектах продолжает развиваться» (25, 170). В материалистических системах XVII–XVIII вв. важное место заняла проблема материи и движения. Дается ли движение материи извне, мыслима ли она без движения? Исчерпывается ли движение перемещением в пространстве, или оно представляет собой всякое изменение материи? Некоторые материалисты XVII–XVIII вв., особенно французские, вплотную подошли к пониманию движения как качественно-количественного изменения вообще, рассматривая материю как активное творческое начало. Утверждение мысли о непрерывном развитии материи — это диалектическая идея, хотя источник самодвижения ее был еще не раскрыт. Декарт выступил в защиту эволюционного взгляда на природу, подрывавшего религиозное понимание мира, как сотворенного, лишенного истории, не подверженного изменениям, развитию во времени. Спиноза углубил представление о движущейся материи. Субстанция-природа выступает как активное материальное начало, несотворенное, бесконечное во времени и пространстве, подчиненное своим собственным законам. И Конисский обращается к проблеме взаимосвязи материи и движения, которая волновала в то время передовые умы Европы. В шелухе обязательных тогда для преподавания в России многочисленных ссылок на авторитетных авторов довольно четко проступает диалектическая мысль об активном материальном начале. «Мысль, устанавливающая лишь принцип пассивности естественных вещей, не может быть доказана» (5, 153), — утверждает Конисский. Он готов согласиться с мыслью Аристотеля, что порождение форм — источник движения, по Аристотелю, — «происходит внутри самой материи» (там же, 160), «этот существующий мир, — говорит он, — называется имеющим действие или существует в действии» (там же, 195).