Борис Лавренёв - Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое

• Название: Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое
• Автор: Борис Лавренёв
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: О войне
• Год: 1983

В том включены три романа Б. А. Лавренева: «Крушение республики Итль» (1925), «Буйная жизнь» (1926), «Синее и белое» (1933).

---

Под теплой тенью каштанов стоял его экипаж, и он энергично вскочил на подножку.

— Куда прикажете? — спросил черномазый кучер.

Премьер оглянулся по сторонам.

— Поезжай за город, Петриль… К Георгосу, — тихо сказал он.

За городом дорога побежала белыми известковыми изгибами в гору, среди отвесных скал, на обрывах которых висели, вцепляясь корнями, корявые горные сосны.

Бойкие гнедые лошадки легко несли экипаж, и Коста сладко задремал.

Он проснулся, когда экипаж, уже в паутине сумерек, спустился в долину, зеленую от виноградников, и остановился у мазанки, прилипнувшей задней стеной к ржаво-бурому обломку скалы.

Навстречу лошадям шарахнулись белолапые, мохнатые, как медведи, собаки.

Они норовили вскочить в коляску и вытащить премьера, и Петриль яростно хлестал их кнутом, когда дверь мазанки раскрылась и хриплый голос крикнул:

— Эй вы, черти!.. Назад!

Собаки поджали хвосты и удалились с суровым рычанием. Вылезший из мазанки хозяин подошел к экипажу, держа в руке винчестер.

— Кого принесло? — спросил он не слишком приветливо, вглядываясь в гостей.

— У тебя, видно, болят глаза, Георгос, — ответил Коста.

Подошедший опустил ружье на землю.

— А, это ты, Коста, — сказал он, ухмыльнувшись, — я слыхал, что ты стал очень важным барином. Зачем тебе понадобилось приезжать в гости к такому мужлану и барсуку, как я?

Коста выпрыгнул из коляски и пожал руку хозяину.

— Не бойся! Барин я или не барин, но я не забываю старых друзей. В свое время, старина, мы немало настреляли здесь вместе чужой дичи и одинаково не любили лесничих. И чиниться нам не пристало. У меня большое дело к тебе. Вынеси сюда на столик хорошего старого винца, да поторапливайся. Мне очень некогда.

Горец взглянул на него пристально.

— Что тебе так загорелось? Неужели ты недоволен своим барством и хочешь приняться за старые дела?

Коста усмехнулся.

— Старые дела? Ах ты, ворона! Я не занимаюсь больше мелочью. Я задумал большое предприятие…

Он замолчал. Георгос придвинулся ближе.

— Какое?

— Тащи вино! — ответил Коста, усаживаясь на табуретку перед вбитым в землю столом.

Георгос зашлепал по земле мягкими горными туфлями и скрылся в мазанке. Через минуту он появился снова с глиняным круглопузатым кувшином, двумя кружками и куском овечьего сыра.

— Может, это покажется тебе невкусно после королевских фиглей-миглей?

— Не дури, — ответил премьер, наливая вино. Он отхлебнул глоток и крякнул. — Ты хочешь знать, какое дело? Изволь! Ты знаешь об этих вон?

Коста повернулся к морю и указал на далекие огни.

— О заморских чертях?

— Ну да!

Горец крепко выругался и сжал кулаки. Коста засмеялся.

— Ну вот! Я хочу украсть у них весь Итль и подарить его северянам.

Георгос крепко схватил премьера за руку.

— Ты не врешь? Ты вправду хочешь это сделать?

— Разве я когда-нибудь врал горным друзьям?

Хозяин оставил руку Косты и одним глотком осушил кружку.

— Ну, слава судьбе, — радостно сказал он, — по правде, я не доверял тебе. До нас сюда дошли слухи, что ты продал душу королю и иностранцам. И я хотел тебя вычеркнуть из памяти. И все друзья тоже.

Коста пожал плечами.

— Дураки! Горный воздух, видимо, разжижает мозги, если вы могли поверить такой чепухе. Я продался? Ты видел когда-нибудь человека, который мог бы меня купить? Жалкий осел!.. Да!.. Так вот, пришло время действовать. Пришло время показать большую фигу странствующим грабителям в генеральских мундирах. И мне нужна твоя помощь. Немедленно! Сегодня же!

— Я слушаю тебя, — просто сказал Георгос.

Премьер склонился к его уху и зашептал. Горец слушал и одобрительно мычал, но вдруг встал и отрицательно покачал головой.

— Нет, — сказал он решительно, — тебе помочь мы согласны, но с королевой мы не хотим иметь дела. Твое дело связываться с помазанниками, а мы им не слуги.

— Молчи! — крикнул Коста и тяжелым нажатием рука посадил Георгоса на скамью. — Ты не знаешь этой королевы! Она не их поля ягода. Она славная женщина!

Он снова нагнулся и зашептал. Сухое, морщинистое лицо Георгоса изумленно вытянулось, он присвистнул и осушил вторую кружку.

— Ах, репейник ей под хвост, — протянул он восторженно, — вот это баба! Нет, ты не заливаешь?

— Что я сказал — то сказал, — сурово отрезал Коста, — так согласен ты или нет?

Георгос встал и протянул жесткую, как дерево, руку.

— Бери, — сказал он, — что тебе нужно?

Коста не торопясь закурил сигару.

— Коротко! Мне нужно сотню парней. Все на лошадях и с ружьями. К полуночи они должны ждать у сторожки на дороге к промыслам. Им предстоит простая работа…

Коста опять понизил голос.

— Ладно, — сказал Георгос, когда он кончил, — теперь я знаю, что ты прежний парень, и засохни все мои виноградники, если я не заткну ножом глотки тому, кто станет врать, что ты продался. Все будет сделано.

— Смотри же, не опаздывай. Ну, а теперь прощай, — поднялся Коста, — мне пора делать то, что должен делать я сам.

Он попрощался с Георгосом и поехал обратно в столицу.

С поворота шоссе открылся вид на ночной город. Он лежал на берегу, притаившийся, сверкая тысячами огней, прищуренными, хищными зрачками. Над домами стояло бледное и зловещее электрическое зарево.

Коста поджал губы.

— А интересно, черт побери, — проворчал он сквозь зубы, — когда старый библейский хрыч попалил Содом, было ли над ним такое же зарево? Я думаю, что в наше время можно устроить лучшую иллюминацию.

Коляска спустилась к берегу и проезжала по главной улице мимо подъезда «Преподобной Крысы».

У подъезда остановился автомобиль, и Коста увидел, что из него вылез генерал фон Брендель в сопровождении двух дам.

Премьер хлопнул себя по лбу и остановил коляску.

— Генерал, — крикнул он главнокомандующему, — подойдите-ка на минутку.

Фон Брендель приблизился к коляске.

— Простите, что я отравляю вам свободные минуты, генерал, но у меня есть небольшой вопрос. Какое положение на фронте?

— Блестяще, — поднял плечи фон Брендель, — система моих укреплений…

— Не то, — невежливо перебил премьер, — система ваших укреплений мне отлично известна. Но, мне кажется, там полное затишье, и не приходится ожидать боев.

— Да! Я думаю. Противник настолько потрясен мощью нашей обороны, — сказал с достоинством главнокомандующий, — что не осмелится повторять наступление.

Коста лукаво прищурился.

— Тогда, я думаю, можно будет разрешить капитану Адлеру вернуться в столицу. Нехорошо, генерал, заставлять такого милого человека сидеть в глуши, когда мы все наслаждаемся жизнью, — сказал он, — могут подумать, что вы боитесь его соперничества в войне с очаровательными женщинами и нарочно загнали малого на фронт. Я полагаю, что вы не откажете вернуть его.

Фон Брендель щелкнул шпорами.

— Я согласен с вами, ваше превосходительство. Я сейчас же распоряжусь вызвать его. Я не хочу, чтобы меня упрекали в эгоизме. Кстати, мы устроим торжественное награждение Адлера за победу над ассорскими бандами.

Генерал раскланялся, и коляска тронулась дальше.

* * *

Коста нашел королеву в будуаре. Она сидела у окна в костюме для верховой езды.

— Ну, что? — спросила она, порывисто поднимаясь навстречу.

— Все как надо. Вы, я вижу, уже готовы? Не стоит так торопиться, в нашем распоряжении еще три часа.

— Я очень волнуюсь, — сказала Гемма.

— Вот это уже нехорошо. Этого совсем не нужно. Видно, что у вас мало наметки в таких историях. Тут нужно быть спокойным, как будто идешь обедать. Впрочем, это в крови у всей вашей породы.

— Какой породы? — спросила удивленная Гемма.

— Не сердитесь, барышня. Я не хочу вас обидеть. Но вы все-таки из белоручек. Вы не умеете владеть этими самыми… нервами. В опасную минуту вы теряете способность действовать хладнокровно и начинаете дергаться, как паяц на ниточке. И всегда у вас какая-то истерика. А этого нельзя.

Гемма опустила голову и ответила виновато:

— Я постараюсь взять себя в руки. Думаю, что это пройдет.

— Отлично! А на дорогу выпейте стакан хорошего вина. Это здорово бодрит. Ну, пока отдыхайте — я пойду довершать сегодняшние дела. В одиннадцать я зайду за вами, и мой кучер проводит вас на дорогу, — закончил Коста.

Он вышел и направился в свой кабинет во флигеле дворца.

Там он уселся за письменный стол и взял перо, но услыхал осторожный стук в дверь.

— Войдите, — сказал он с неудовольствием, откладывая перо.

— А, господин гофмейстер! Чем обязан чести видеть вашу милость? — приветствовал он вошедшего Атанаса.

Атанас молча прошел через комнату и сел в кресло.