Вадим Волобуев - Благую весть принёс я вам

• Название: Благую весть принёс я вам
• Автор: Вадим Волобуев
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

- Тсвяты, тсвяты...

- От порчи и сглаза, от хворей и недоброго зверя - спаси и сохрани...

- Дзембы-та цо перлыны... яснеяць...

- Зза огня и пекла вышедши, тамо их уродили...

Мохнатых бойцов Ожог оставил под западным склоном, сам проехал напрямик к Головне, кинул поводья охраннику, другому отдал кожаную перевязь с ножнами, ступил в шатёр. Коротко доложился и вместе с вождём вышел наружу - показать пленника. Люди, сбежавшиеся на весть о захвате пришельца, безмолвно наблюдали, как Головня, презрительно подрагивая верхней губой, оглядел связанного врага, усмехнулся, затем принял у Ожога громовую палку, взятую у пришельца.

- Славное дело ты содеял, Ожог! - сказал он, осматривая оружие. - Порадовал меня... Отцу своему счастье принёс. Вижу, не зря я приблизил ваше семейство.

Тот зарделся, сказал, крепко стоя на широко расставленных ногах:

- За тебя, великий вождь - в огонь и в воду.

Головня не спеша направился обратно в шатёр. Приказал, не оборачиваясь:

- Пленного - ко мне.

Стражники стащили связанного пришельца с седла, поволокли его, подхватив с двух сторон, к вождю. Пришелец был высокий, шёл, приволакивая ноги, остроконечный колпак его покачивался из стороны в сторону.

Народу прибывало всё больше. Услыхав о пленном, люди бросали все дела, спешили к шатру вождя, чтобы хоть одним глазком взглянуть на него. Старый одноглазый воин, ходивший с Головнёй на Ильиных, важно вещал:

- Громовые палки - тьфу, пугание одно. Шуму много, толку мало. Они больше ворожбой берут, колдовством. Сами - гололицые, волос на башке короткий, туго вьётся - не распрямишь. И зубы белые, ровные... не чета нашему брату. Потому как об камень их тешут. В схватке хлипкие, только и могут, что бабахать из палок. Тут главное - лошадь удержать, чтоб не струхнула. На то и надеются. А сами-то хоть долговязые, да жидкие, против таёжника не устоят.

- А как же у Лиштуковых-то наших побили? - спрашивала рябая баба с маслобойкой в руках. - Эвон никто не вернулся, окромя Пара, да и тот таков, что смотреть страшно.

- Чародейством, видать, взяли. Ведовством. А ещё, сказывают, к ним Огонёк прибился, внук Отца Артамоновского, а уж тот, известно - всякому коварству научен, на то и огнепоклонник...

Народ гомонил, обсуждая увиденное. Воинам, что ходили вместе с Ожогом, не давали проходу, требовали подробностей. Те, залихватски покручивая усы, рассказывали, как сумели взять пленника.

- Зверолюди его приволокли. Уж это такие лисы... Нам-то по ночам несподручно шастать - того и гляди Обрезателя душ встретишь или демоны разорвут. А этим всё едино. Подкрались, сцапали и утащили. Он и не пикнул. Не помогли ему ни волшебство, ни хитрости. Они ведь, сволочи, на привал посреди луговины встали - опасались, значит, что нападём. А в небе духи так и плясали, словно предупредить хотели. И поди ж ты - выкрали голубчика. За этими мохнатыми глаз да глаз... Подползут вот этак к тебе...

Войдя в шатёр, Головня скинул меховик в руки подскочившего слуги, присел к жарко пылавшему очагу. Стражники, морозно дыша, впихнули испуганно вращавшего глазами пленника, бросили его, как мешок с молоком, на устланный шкурами пол. Ожог, войдя последним, замялся у входа, прижатый спинами охранников.

Головня сказал ему:

- Садись, чего топчешься?

И, прищурившись, воззрился на пленного. Тот моргал короткими ресницами, бегал глазами, жемчужно белевшими на чёрном, как обожжённая кость, лице и мелко дрожал, словно продрогший пёс.

Ожог, подвинув стражника, прошёл к очагу, сел напротив вождя, глухо стукнув кончиком пустых ножен о прикрытую шкурами землю.

- Скиньте с него колпак, - велел Головня.

Один из воинов зацепил пятернёй торчащую верхушку колпака, стянул с курчавой башки пленного. Ожог скривился от отвращения, Головня же усмехнулся.

- Тоже боится, - сказал он Ожогу. - Кисло ему здесь, паршивцу. Одиноко. Вместе с собратьями он - сила, а один - слаб как птенец. И всё волшебство его - пфф, дым! - Вождь осклабился, поворачиваясь к пришельцу. - Что скажешь, бесёныш? Не ожидал такого оборота?

Пленник что-то залопотал, часто-часто прищёлкивая языком, пал ниц, заелозил смоляным лбом по истоптанной, в жирных пятнах, шкуре. Ожог в растерянности бросил взгляд на вождя. Тот невозмутимо слушал лопотанье пленника, потом велел стражникам:

- Захлопните ему пасть.

Оба воина наклонились и одновременно ударили пришельца: один - по затылку, другой - в левый бок. Пленник замолк, вскинул рожу, как схваченный за загривок щенок.

Полог за его спиной смялся, отплывая в сторону, и в шатёр вошёл Осколыш. Был он чумаз и напряжён, меж распахнутых половин измазанного сажей меховика проглядывал хрусткий от замёрзшего пота нательник.

- Звал, великий вождь?

Увидев курчавую макушку, осёкся, застыл изумлённо.

- Звал, звал, проходи, - подбодрил его Головня.

Кузнец, суеверно сторонясь пленника, прошёл к очагу, опустился возле него, скинув со спины меховик.

- Ожог подарочек привёз, - ответил вождь на немой вопрос. - Каков, а?

Осколыш покосился на пленника и поспешно отвёл взор - боялся сглаза. Пожал плечами, не зная, что сказать.

Вскоре подтянулись и остальные помощники. Заходили по всякому: кто - волнуясь, в тревоге, а кто - и безмятежно, пряча зевоту в ладони. Но все, стоило им заметить пленного, столбенели и бочком протискивались к очагу.

От набившихся внутрь людей в шатре стало душно, завоняло потом и слежалыми шкурами. Головня выгнал слуг, чтоб не задохнуться, спросил Ожога:

- Друга нашего, Огонька, не видал ли?

- Есть там кто-то из наших, - ответил тот. - На собаках ездит. А уж как его по имени, того не знаю, великий вождь. Уж не серчай.

- Он это и есть, - процедил Головня, кривясь от ненависти. - Больше некому. Прямиком в мои руки идёт...

Последним из помощников приковылял Хворост. Узрев Ожога, радостно обнялся с сыном, потрепал по вихрастой башке.

- Вернулся, значит. Живой. О брате-то слыхал? Ох печаль, печаль...

Ожог, нахмурившись, выслушал о злоключениях Пара. Полыхнул очами, глянув на пленника, невольно потянулся к ножнам и засопел, сдерживая гнев.

Затем явился один из писарей - желтолицый, обрюзгший, с крючковатыми пальцами и длинными грязными ногтями. Склонился подобострастно, не обращая внимания на чёрного воина:

- Ты звал, великий вождь?

- Чадник говорил, ты языку пришельцев обучен, - сказал Головня. - Перетолмачить надо. Вон видишь, сидит?

Писарь бросил небрежный взгляд на пленного.

- Перетолмачу, великий вождь.

- Ну садись сюда, коли так. Откуда по-ихнему знаешь?

Писарь протиснулся мимо стоящих по бокам от пришельца воинов:

- Я ж - из Федорчуков. Мы под этими демонами две зимы сидели, пока ты по милости своей не освободил от их петли.

- Что ж, все Федоруки по-ихнему болтать наловчились?

Писарь лукаво осклабился.

- Меня всегда к знаниям тянуло, уж таким уродился.

- Ладно, спроси его, кто такой, и сколько у них людей.

Писарь, старательно вытягивая губы в диковинных звуках, прощёлкал что-то пленнику. Тот оживился, повернул к нему вороное ухо, внимая. Потом начал отвечать. Помощники вождя с суеверным ужасом прислушивались к диковинному разговору.

Выслушав ответ, писарь вымолвил:

- Трудно его понять, великий вождь. Странно произносит... едва-едва улавливаю.

- Ты не дуришь ли меня, писарюга? - подозрительно спросил Головня. - Смотри, у меня с такими разговор короткий.

- Что ты, что ты, великий вождь! Матушкой Наукой клянусь и её присными... У них ведь там в каждой общине свой язык - демон ногу сломит. - Он вздохнул, вытер взмокший лоб.

- Это тебе пленный наш поведал?

- Я это ещё в общине узнал, когда пришельцы с нас пушнину трясли.

- Так чего этот шелудивый говорит? Ты вопрос ему растолковал?

- Растолковал, великий вождь. - Писарь почесал горбатый нос. - Говорит, людей у них с... полторы сотни наберётся. Это значит, семь раз по пять пятков. А начальник - Вилакази... он становищем управляет... на берегу большой воды... только он - не вождь, а навроде помощника... их много, таких помощников...

Вилакази... При звуке этого имени Головня окаменел лицом и сжал кулак - впившиеся в ладонь пальцы аж покраснели от натуги. Процедил, дёргая волосатой щекой:

- Помню-помню, как же. Черноглазый вонючий пёс, явился по наши души. - Он снова поглядел на писаря. - А Огонёк с ними ли? Спроси. - И вперил в пришельца острый взгляд, весь подавшись вперёд.

Пленный переспросил что-то у толмача, потом залопотал, горестно мотая головой.

- Говорит, есть у них какой-то проводник из местных. Только как его по-нашему - не знает. Они зовут его Следопытом.

- Спроси его, много ли в отряде опытных бойцов? У всех ли есть громовые палки?

Писарь начал, запинаясь, переводить, а Головня, прервав его, грозно добавил:

- И пусть покажет, как с этими палками управляться.

Писарь, сбившись, кивнул, начал переводить, глотал слова, как заика. Пленный, выслушав, с готовностью закивал.