Неле Нойхаус - Злой волк

• Название: Злой волк
• Автор: Неле Нойхаус
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-77092-2

На берегу Майна обнаружен труп несовершеннолетней девушки. Вскрытие показало, что жертва много лет провела в заточении, подвергаясь истязаниям и сексуальному насилию. У полиции нет ни единой зацепки: установить не удается даже личность убитой. Но следствию помогает цепочка новых преступлений, на первый взгляд не связанных между собой. Кто-то спешно заметает следы, устраняя и запугивая свидетелей, чтобы любой ценой скрыть свою позорную тайну. Комиссары криминальной полиции Пия Кирххоф и Оливер фон Боденштайн не намерены останавливаться, пока не вытащат ее на свет, даже если след ведет в высшие круги общества…

---

В кабинет вошли Катрин Фахингер и Кай Остерманн.

– Что ты здесь делаешь? – с любопытством спросил остановившийся сзади Остерманн.

– Хеннинг прислал мне фотографии фрагментов ткани из желудка девушки, – ответила Пия. – Но я ничего не могу разобрать.

– Дай я посмотрю.

Она отъехала на своем стуле чуть назад и уступила Каю клавиатуру и мышь. Он уменьшил фотографии. Втроем они рассматривали снимки фрагментов ткани.

– Самый большой фрагмент – семь на четыре сантиметра, – объяснил Кай. – Это буквы! Ткань розового цвета с белой надписью.

Катрин и Пия наклонились вперед.

– Это может быть буква «S», – предположила Катрин. – «I», а потом «N» или «M» и «D» или «P».

– А на этой фотографии я вижу букву «O», – сказал Кай.

«S – I – N (M) – D (P) и О», – записала Пия на бумажной подложке, лежащей на ее письменном столе.

Кай прочитал сообщение, к которому Хеннинг прикрепил фотографии.

«Желудочная кислота уже проникла в ткань. Посторонняя ДНК не обнаружена. Следы зубов на ткани не обнаружены. Она была разорвана или изрезана на мелкие клочки».

– Но как она могла попасть в желудок девушки? – размышляла Катрин вслух.

– Хеннинг предполагает, что она могла ее съесть, так как была голодна, – ответила Пия.

– Боже мой. – Катрин скривила лицо. – Это невозможно себе представить. В каком отчаянии нужно быть, чтобы есть ткань?

– Может быть, ее вынудили, – предположил Кай. – После всего того, что пришлось пережить этой девушке, я это считаю вполне возможным.

В коридоре послышались громкие голоса.

– …сейчас нет времени на такую чепуху, – раздался голос их шефа. Через некоторое время в дверном проеме появился Боденштайн.

– Только что поступил сигнал, который представляется достаточно перспективным, – объявил он. – Пия, мы едем сейчас же.

Позади него стоял Франк Бенке.

– Вы называете официальную проверку отдела внутренних расследований чепухой? – спросил он самодовольно. – Спуститесь на землю, господин фон Боденштайн, иначе это может иметь неприятные последствия.

Боденштайн обернулся и посмотрел сверху вниз на Бенке, который был ниже его на голову.

– Не надо меня запугивать. – Его голос был ледяным. – Когда мы закончим расследование дела, я готов предстать в распоряжение великой инквизиции. До этого у меня нет времени.

Бенке сначала покраснел, потом побледнел. Его взгляд скользнул мимо Боденштайна, и только сейчас он заметил своих бывших коллег.

– А, Франк, – Катрин насмешливо усмехнулась. – Симпатично выглядишь в новой одежде.

С женщинами у Бенке всегда были проблемы, а особенно с коллегами, которые были равны или даже выше его по должности. Но особым объектом его ненависти была именно Катрин Фахингер, которая тогда, после его припадка с нанесением телесных повреждений, заявила на него и тем самым способствовала отстранению его от должности.

Как и прежде, неумение владеть собой оставалось его слабым местом.

– До тебя я тоже еще доберусь! – В своем гневе он не мог удержаться от необдуманных фатальных высказываний, к тому же при свидетелях. – До всех вас! Вы все еще у меня попляшете!

– Я всегда задавалась вопросом, каким нужно быть человеком, чтобы шпионить за своими коллегами, – ответила Катрин брезгливо. – Теперь я это знаю. Нужно быть мстительным, раздираемым комплексом собственной неполноценности интриганом. Несчастный человек, как говорят немцы.

– Ты это сказала не без умысла, – прошипел Бенке, который начинал понимать, какую оплошность он допустил. Повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты.

– От этого вы могли бы воздержаться, Катрин, – резко выговорил Боденштайн своей молодой коллеге. – Мне и так хватает неприятностей.

– Извините, шеф, – ответила Катрин без капли сожаления. – Но этот скандалист не будет строить никаких козней, для этого я слишком много знаю о нем… и об Эрике Лессинге.

Боденштайн остановил ее на этой таинственной фразе. Он поднял брови.

– Об этом мы еще поговорим, – сказал он с предостерегающей ноткой в голосе.

– С удовольствием. – Катрин сунула руки в карманы своих джинсов и, будто готовясь к бою, выдвинула подбородок вперед. – Нет большего удовольствия, чем поговорить об этом!

– Она впала в ярость, потому что не было исполнено ее желание. Но это в ее возрасте совершенно нормально: все дети то и дело проявляют упрямство. – Флориан встал и поставил чашку из-под кофе в мойку. – Действительно, Эмми, мне кажется, ты утрируешь. Сегодня ведь она была совершенно нормальной, не так ли?

Эмма с сомнением посмотрела на мужа.

– Да. Вполне.

– Это фазы. – Флориан обнял ее. – Это все непросто для нас обоих.

Эмма обвила руками его талию и прижалась к нему. Такие моменты близости, как этот, случались не часто, и она опасалась, что они станут еще более редкими, когда на свет появится ребенок.

– Нам надо уехать на несколько дней. Только ты, Луиза и я, – сказал он, удивив ее своим предложением.

– У тебя есть время?

– Четыре-пять дней я смогу выкроить. – Он отпустил ее, но его руки лежали на ее плечах. – Я уже десять месяцев не отдыхал и в последние недели был не в очень хорошем расположении духа.

– Это точно. – Эмма улыбнулась.

– Это потому, что… – он замолчал, подыскивая нужные слова. – Я знаю, что ты себя чувствуешь здесь комфортно, но для меня это… какое-то клаустрофобическое ощущение – неожиданно вновь поселиться в доме моих родителей.

– Но это ведь только временное решение, – сказала Эмма вопреки своему убеждению.

– Ты так считаешь?

Она увидела в его глазах скептическое выражение.

– Да, я чувствую себя здесь довольно комфортно, – согласилась она, – но я могу понять, что для тебя это странно. Если ты опять получишь какое-то назначение за границей, я с детьми пока могу остаться здесь, а если ты будешь работать в Германии, мы подыщем себе что-нибудь подходящее.

Наконец улыбка коснулась его глаз. Было видно, что он испытал настоящее облегчение.

– Спасибо тебе за понимание, – сказал он и опять стал серьезным. – В ближайшие недели должен решиться вопрос о дальнейшей работе, и тогда мы сможем строить планы.

Он ушел в спальню, чтобы упаковать свой чемодан, так как должен был отправляться с докладами в новые федеральные земли. Даже если он опять уедет на пару дней, то Эмме будет легче на сердце, чем в течение последних нескольких недель. Она положила обе руки на живот.

Еще пять недель, и на свет появится малыш.

Наконец Флориан признался, что чувствует себя здесь дискомфортно, после того как почти перестал с ней разговаривать, за исключением повседневного обсуждения всяких мелочей.

Все будет хорошо.

Через полчаса они прощались, и ей удалось справиться с порывом вцепиться в него и больше не отпускать.

– Я позвоню тебе, как только буду на месте. О’кей?

– Да, хорошо. Удачной поездки!

– Спасибо. Береги себя.

Чуть позже он с шумом сбежал по деревянной лестнице вниз. Входная дверь открылась с тихим скрипом из-за несмазанных шарниров и закрылась мягким хлопком.

Эмма вздохнула и отправилась в их домашнюю прачечную. Может быть, она стала слишком чувствительной. Корина наверняка права: для Флориана вся ситуация, в конце концов, тоже не так уж проста. А когда появится ребенок…

Эмма открыла дверь в прачечную и стала поворачивать старомодный переключатель, пока не раздался треск и на потолке не вспыхнула неоновая лампа. Через верхний люк немного дневного света попадало в помещение, в котором стояли стиральная машина и сушка. Через всю комнату были натянуты бельевые веревки. Пахло стиральным порошком и кондиционером для белья. Сортируя горы белья на темное, светлое, предназначенное для кипячения и для деликатной стирки, она мыслями вернулась в прошлое, когда их отношения только зарождались. Когда они с Флорианом обнаружили в те давние времена, что они оба из Таунуса, это обстоятельство добавило им на чужбине немного чувства родины. Находясь у черта на куличках, они странным образом нашли общих знакомых, что стимулировало их близость, которой на самом деле никогда не существовало. У них не было времени, чтобы по-настоящему узнать друг друга, так как уже через пару недель она забеременела, и они на скорую руку отпраздновали в палаточном лагере свадьбу, потому что Флориан должен был уезжать в Индию. В течение нескольких месяцев они обменивались только мейлами, и она влюбилась в человека, которого представляла себе за красивыми фразами, критическими размышлениями, словами, полными чувств и страстных желаний. Он писал об искренности и доверии и о том, как он счастлив, что нашел ее. Но когда он оказывался рядом с ней, все было иначе. Их разговоры были поверхностными и никогда, даже приблизительно, не имели того содержания, глубины и сердечности, которые сопровождали бесчисленные мейлы. Она всегда ощущала легкий оттенок разочарования, препятствие и подсознательный страх перед тем, что может досаждать ему своим желанием близости и нежности и предъявлять слишком высокие требования. Объятия никогда не продолжались столько, сколько хотелось ей, поэтому она не могла насладиться ими, каждую секунду ожидая, что он отпустит ее, и между ними возникнет прежняя дистанция. Ему никогда не удавалось вселить в нее ощущение защищенности, которого она жаждала каждой клеткой своего тела.