Максим Далин - Моя Святая Земля

• Название: Моя Святая Земля
• Автор: Максим Далин
• Жанр: Фэнтези

Избранный, попаданец, благой король, спрятанный в младенчестве от врагов и призванный спасти страну, когда пробил его час. Штампы, штампы, штампы, самоцветы вечных сюжетов, затоптанные стадами эпигонов, словно ступени храма — подошвами праздных туристов. В ноосфере, где добро давно уж даже не с кулаками, а с мечом и магией, бластером и водородной бомбой, где положительный герой — давно уж не ходячий рупор добродетелей, белый, нудный, приторный, как комок в манной каше, а бравый молодец, что успевает ударить или выстрелить первым, нет места роману о праведнике. Он скучен, благополучный мальчик из хорошей семьи, недоросль и недоучка? Он смешон, Иванушка-дурачок, заводящий мирные беседы с демонами и драконами? Он нелеп, белый воин, не умеющий ездить верхом, вооружённый улыбкой, шоколадкой да аспирином? Кому он нужен в аду, где весело пилят откат, — наивно нагая душа среди душ, облачённых в доспехи? И что он может, один — против сплочённого ада? Только благородно погибнуть? Вы уже решили? Но погодите опускать пальцы, почтенная публика.

Под редакцией и с аннотацией М. Ровной

---

Король залпом опрокинул стакан.

Полностью доверяет, подумал Марбелл. Его можно отравить. Может, это когда-нибудь и понадобится, скажем, подвернётся подходящий случай… От этой мысли на миг потеплело в груди.

— Действует быстро, — удовлетворённо сказал Алвин. — Ну, ладно. Хватит уже скуки на сегодня. Желаю развлечений. У тебя есть что-нибудь новенькое? Забавное?

— Нынче я покорнейше прошу вас развлекаться без меня, ваше величество, — сказал Марбелл, сгибаясь в церемониальном поклоне, более низком, чем предписывал этикет. — Я рассеян, не совсем здоров — и хочу перепроверить ваш гороскоп. На всякий случай.

— А… — снисходительно протянул король. — Давай-давай. Охраняй своего короля. Я пришлю за тобой, если ты понадобишься.

— Ваше величество… — Марбелл снова коснулся пола кружевной манжетой.

Алвин уже направился к двери — и вдруг остановился.

— Марбелл, — спросил он, — а с кем ты, всё-таки, спишь? Никогда не видел, как ты это делаешь, и не слыхал об этом. Странно как-то. Я не люблю, когда у подданных есть тайны от меня.

Предполагаешь, что у меня есть предмет страсти, усмехнулся Марбелл про себя, сохраняя почтительную невозмутимость. Хочешь узнать о нём, чтобы забрать? О, нет, лучше — уничтожить. Или заставить это сделать меня. Благодарю, дорогой государь, тороплюсь рассказать всю правду.

— Мне неловко говорить об этом, ваше прекрасное величество, — сказал он с тщательно продуманным смущением, — но работа с ядами, по-видимому, подорвала моё здоровье. Плотские утехи не волнуют меня…

Алвин снова рассмеялся.

— А, отравитель — почти что кастрат! — воскликнул он. — Это, наверное, удобно, да, Марбелл? Ничто не отвлекает от твоей некромантии и алхимии, а?

— Вы совершенно правы, ваше величество, — склонил голову Марбелл, чувствуя злую радость.

Дорогая, думал он, я сделаю всё возможное, чтобы сохранить тебя в тайне. Дорогая, мне важна твоя безопасность. Это создаёт некоторые неудобства, я давно не дарил тебе новых туалетов, моя бедная девочка — но такая мелкая проблема как-нибудь разрешится. Я не оставлю тебя без подарков — они радуют и меня.

Унижаться и лгать мне — не привыкать. А ради тебя — унижаться и лгать в удовольствие.

Алвин ушёл, посмеиваясь, и Марбелл закрыл за ним двери. И снова подошёл к зеркалу, привезённому из Прибережья, безупречному зеркалу, обошедшемуся в тридцать золотых десяток.

Опять рассматривал собственное безобразное лицо. Белёсые волосы, редкие белёсые брови, бесцветные глаза в красноватых прожилках и без ресниц, грубую кожу, молочно-поросячью, розово-белёсую, как мукой присыпанную. Левая скула — чуть темнее, вернее — чуть краснее, чем правая.

Не показалось.

Клеймо ада, родимое пятно цвета красного вина, выведенное алхимическим снадобьем и незаметное уже лет шесть — снова проступает. Знак проклятой крови. Знак… чего-то ещё?

В мире произошло нечто, значительно более серьёзное, чем ущербная луна в созвездии Клыкастого Змея. Нечто надвигается. Угроза.

Как это всё интересно с точки зрения моей науки, подумал Марбелл. Грядёт чудесный эксперимент, любопытнейший, даже если он закончится рекой крови. Необходимо всё разузнать от тех, кто чует любые изменения в мире более чутко, чем люди.

Такова привилегия единственного разумного человека при нынешнем дворе. Они тяжело уживаются под одной крышей — демон и разум.

* * *

Умываться святой водой было — как холодным атласом.

Кириллу показалась и впрямь особенной эта вода, и умывание ею походило на какой-то таинственный защитный обряд. И сон мгновенно слетел, и мир показался свежим и чистым, и мутно-серый утренний свет, падающий на каменные плиты пола, порадовал почти как солнечный. И даже озноб прошедшей ночи сошёл — от холодной воды кровь прилила к щекам и захотелось быстрых движений.

Сэдрик смотрел на Кирилла скептически. Потом забрал остатки питьевой воды в пластиковой бутылке и вышел из часовни, чтобы там умыться ими — чуточку даже демонстративно.

— Ну что ты дуришь? — сказал Кирилл, невольно улыбаясь. — Суеверие?

— Тебя ведут одни силы, меня — другие, — отозвался Сэдрик, пожимая плечами, и протянул пустую бутылку. — Но ты налей водички. Пригодится.

Кирилл последовал разумному совету.

— Хорошая бутылка, — констатировал Сэдрик, наблюдая. — Очень лёгкая. Ты не вздумай выбрасывать — а то я видел, у вас выбрасывают такие. Решил, куда пойдём?

— Решил, — Кирилл засунул в рюкзак свёрнутый спальник, чувствуя некоторый стыд. — Ты, наверное, ночью продрог до костей? Как тупо было оставить твои вещи в нашем мире…

— Я привык. Куда?

— Шоколада хочешь? В монастырь.

Сэдрик, протянув было руку за половинкой шоколадной плитки, замер.

— Ку-да?!

Кирилл положил кусок шоколада на его ладонь.

— Слушай. Во-первых, мне приснился Бриан. Не просто приснился, а… как тебе сказать… я с ним разговаривал во сне, как наяву. И он просил помощи, говорил, что присягнёт… в общем, ему ужасно, по-моему.

— Конечно, — кивнул Сэдрик. — Какая вкусная штука, здорово, что ты взял с собой…

— Почему "конечно"?

— Конечно, плохо, — Сэдрик хмыкнул. — Было бы удивительно, если бы он благоденствовал. С него Те Силы берут по всем счетам, тут душу надо иметь не такую мелкую. Тут душа — кремень должна быть, чтобы человек от боли не загнулся, а Бриан — так…

— Он болеет? — спросил Кирилл, внутренне содрогаясь — Бриан во сне выглядел, как ходячий мертвец.

— Кто знает. Может, отравили или порчу навели. А может, сломался. Я уж не говорю, что живёт уже сколько времени рядом с бездушным — у него дочь умерла три года назад, и странно как-то: похоронили в женском монастыре, далеко за городом, тело не отпевали в столичном соборе. Мои говорят, были причины. И жена дочку пережила месяца на три — и положили там же. А мои говорят — удавилась. Или удавили — на шее след от верёвки. Не та смерть, которой умирают принцессы крови, сказал бы я.

— А "твои" — это кто?

— Вампиры, — удивился Сэдрик. — Кто ещё-то?

— А почему они — твои?

— А чьи? Марбелла, лейб-медика королевского? У него есть претензии. Его Алвин из Междугорья пригласил, когда в Междугорье издали очередной закон против некромантов. Так что Марбелл, вроде, у узурпатора в любимчиках, да и вообще, он сильный и образованный. Но — чужой тут, во-первых, а во-вторых, алхимик.

Кирилл мотнул головой, пытаясь уместить кучу свежей информации.

— А в Святой Земле некромантия не преследуется?

— Преследуется. Ещё как, — Сэдрик скорчил презрительную мину. — Некромантов выслеживают все, вплоть до крестьян. За правдивый донос полагается сотня червонцев, а если некроманта схватят — доносчик получит двести. Я думаю, тем, кого удастся схватить, предоставят выбор между костром и службой аду. Одна беда, — и усмехнулся. — Мало их, некромантов, не хватает на королевские нужды. Мои говорят, что сейчас, кроме Марбелла и меня, в стране тех, кто из себя что-то представляет, вроде бы, и нет…

— А почему алхимик — это плохо?

Сэдрик взглянул снисходительно.

— Ты вопросов задаёшь — как трёхлетний. Алхимик — это, в принципе, не плохо. Но лично Марбелл опыты ставит на вампирах. И на людях. А оно не всем нравится… так что вампиры — мои, кто уцелел. Пару лет назад новый Иерарх Святого Ордена по кромешной дурости своей — или подлости, тут уж я точно не определю — издал буллу против Приходящих в ночи, так тут настоящая охота была. Поучаствовали и монахи, рвань паршивая…

В тоне Сэдрика кроме раздражения Кириллу послышалась глубокая печаль.

— У тебя среди тех… на кого охотились… были друзья? — спросил Кирилл сочувственно.

— Были. Да и хуже. Сумеречную Княжну Святой Земли упокоили тогда, — сказал Сэдрик нехотя. — Зельду. Помнишь, я тебе рассказывал? Мою Тёмную мать.

— Ох…

— Ну да. Сволочи, — буркнул Сэдрик зло, будто отвращение к "сволочам" помогало ему справиться с тоской. — Новый Князь — Лео, щенок сравнительно. Молодой ещё, ста лет нет. А более толковых преемников у Зельды не осталось.

— Это важно, да? — осторожно спросил Кирилл, пытаясь взять в толк, чем так ужасно истребление ночных кровопийц.

— А как ты думаешь? Они — Проводники Вечности, они, можно сказать — сама Предопределённость как она есть, или, как ещё говорят, Божий промысел. Ты понимаешь, что Предопределённость — это сравнительно чистая смерть? Но их нет — вот, изволь видеть: Случай. Разбойники. Камень на башку. Яд в чашке. Смерть из-за угла, в общем. Смерть — ножом в спину. В муках.

— То есть…

— То есть, эта тётка, которую позавчера зарезали, если бы не Случай, умерла бы от больной печени лет через пятнадцать. А сын её лет сорок ещё прожил бы. И за ними пришли бы их Проводники. А так?