Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

• Название: Руина, Мазепа, Мазепинцы
• Автор: Николай Костомаров
• Жанр: Публицистика

События, произошедшие на Украине, после Переяславской рады  вплоть до предательства Мазепы.

---

II, стр. 167 - 170. Величко, II, 378 - 382).

352

родонаселения. Эта мысль давно уже заявлялась московским

правительством, еще до второй чигиринской войны, но теперь

ее исполнение казалось еще необходимее: оставшееся в малом

числе население от бессилия покорялось Хмельницкому, а на

правую сторону Днепра стали стремиться перешедшие оттуда

ранее, увлекали за собою других, даже коренных левобережных

уроженцев, и таким образом правобережная Украина могла снова

заселиться, но уже оставаясь под турецким владычеством. Такая

.будущность Украины не согласовалась с выгодами московской

державы. Оставлять правобережный край населенным, значило

давать Хмельницкому возможность иметь подданных, из которых

он мог набирать себе военную силу и посылать ее беспокоить

левую сторону Днепра.

Гетман отправил сына своего Семена в качестве наказного

гетмана с выборными сотнями полков Переяславского и

Киевского и с компанейцами. Воевода переяславский Неплюев

присоединил к ним царских ратных людей. 24 февраля они

подступили ко Ржищеву, где находился присланный от Яненченка

наказной корсунский полковник Трушенко и двое татарских

мурз. Татары тотчас по приближении Семена Самойловича с

козаками быстро ушли из’ Ржищева; козаки Самойловича за

ними погнались, не мало их изрубили, а шестерых взяли в

плен: те показали, что в городе Ржищеве осталось татар еще

человек тридцать с мурзами; на маслянице Трушенко напоил

их допьяна, и похмелье помешало им убежать из города; с

самим Трушенком было до восьмидесяти Козаков корсунских, деренковских и драбовских. Семен Самойлович послал Трушенку

в замок письменное убеждение сдаться. Трушенко заупрямился.

Тогда Семен Самойлович, с совета бывших при нем полковников

и полковых старшин, вступил в неукрепленный посад (место), приказал построить туры, поставить на них орудия и палить в

замок. Деревянные укрепления замка подались, козацкие пушки

разбили три башни, но вал был высок, а ров глубок, вломиться

в замок было трудно, и Семен Самойлович предпринял вести

осаду, хотя бы она продлилась многие дни. Повысили туры, так

что ядра могли доставать в средину замка. - У осажденных

недоставало воды, ее заменяли снегом, “но скоро снег потаял от

огня; осажденные пили, вместо воды, свекольный рассол, но

этого стало бы не надолго и не на многих. Осажденные выслали

сказать, что сдаются.,Тогда, 25 февраля, козаки вошли в замолк, забрали в плен татар и Козаков, стоявших за Хмельницкого, сожгли до основания и замок, и посад, а всех обывателей

перевели в Переяслав и в Воронков, пленных же отправили в

Березань и Барышевку. Участь Трушенка предоставили решить

гетману.

12 Заказ 785 353

Воротившись в Переяслав, Семен Самойлович присоединил

к своему трехтысячному отряду еще 3.000 Нежинского полка и

3.000 полков Прилуцкого, Лубенского и конного охотного с их

полковниками. 2-го марта отправился он снова в поход на Канев.

Канев покорился добровольно. Семен с козаками двинулся к

Корсуну не по дороге, а прямо полем (<манивцем>), думая

захватить врагов врасплох. Яненченко только что отпраздновал

заговенье и не успел еще отрезвиться; в корсунском замке, недурно укрепленном, было у него несколько десятков татар и

столько же Козаков из Жаботьжа, да стрелков из <Лисянских

лесов>1. Яненченко, услыхавши о взятии Ржищева, хвастливо

говорил, что Корсуна не постигнет такая же * судьба, но как

только 3-го марта явился под городом передовой отряд козацкого

войска, татары тотчас из города пустились скорым бегом по

направлению к опустевшей Лисянке. Яненченко, оставшись с

незначительным числом своих, пожег около замка строения и

стал стрелять на подступавших к замку Козаков; но когда смер-

клось, подошли все козаки со всем своим табором; из Корсуна

явились в козацкий табор двое товарищей Яненченка; они

сказали, что Яненченко вознамерился ночью убежать, как только

увидал, что Козаков против него пришло много. По такому

сообщению отправили козацкую сторожу загородить путь Яненчен-

ку; но Яненченко с несколькими товарищами в полночь вышел

из Корсуна потайным ходом, пробрался между валами и убежал

в поле. Поставленная караулить его сторожа не могла догнать

беглецов, потому что у них лошади были быстры. Оставшиеся

корсунцы на рассвете принесли повинную; татар, остававшихся

еще в замке, побили, а знатнейших из них выдали. Семен

Самойлович приказал всем корсунцам немедленно перебираться

с семьями и с домашнею рухлядью за Днепр, найденные в

Корсуне четыре железные пушки отдал Киевскому полку, а весь

город Корсун с посадом приказал сжечь до основания.

4-го марта, поутру, Семен Самойлович двинулся к Дерен-

ковцу, Драбовцу и Староборью и вниз по берегу реки Роси. На

дороге заранее являлись к нему жители с хлебом-солью, приносили повинную и привели связанных татар. Семен Самойлович

всем жителям этих городков велел перевозиться с семьями и

пожитками на житье за Днепр, а самые городки приказал сжечь.

Между тем, гадяцкий полковник с козаками и Косагов с

царскими ратными людьми переправились через Днепр, ниже и

подступили к Жаботыну; поймавши какого-то жаботынца, они

послали его в город увещевать жителей покориться царю, не

допуская до нового кровопролития. Вместо требуемой покорности, 1 Вероятно, это были малороссияне, занимавшиеся там охотою.

354

жаботынцы стали палить из пушек по передовым козакам, подступившим к городу, двух ранили, одного убили; но когда

подоспели остальные козаки, дух жаботынцев тотчас изменился: в

наступившую затем ночь они учинили у себя раду и перед

рассветом выслали священника с несколькими особами просить

помилованья. <Будьте надежны на милость монарха и

вельможного пана гетмана, - сказал полковник, - идите с семьями

своими и пожитками за Днепр: там вам отведут жилье, да только

подальше, чтобы опять не вздумали утекать на правую сторону>.

На протяжении от Жаботына до Чигирина.уже начинались

строиться селения для тех трех тысяч, которых Юраска выслал с

левой стороны на правую. Все теперь было там разорено, и

хаты, и мельницы, и всякое заводившееся строение, и самые

церкви - все было предано огню. Всех людей погнали за Днепр

с семьями и пожитками. От Жаботына Косагов и гадяцкий

полковник двинулись к Черкассам, куда также с другой стороны

шел Семен Самойлович. О сожжении Черкасс и о выселении

тамошних обывателей в современных актах нет особого

донесения, вероятно потому, что там было уже все пусто.

Это важное событие в истории Малороссийского края, по

преданиям, осталось в народной памяти под названием <сгона>: остаток народонаселения правобережной Украины был теперь

окончательна выведен оттуда по распоряжению власти (согнан), а Самойлович мог положительно верно донести московскому

правительству, что вся правобережная Украина обезлюдела, и

Хмельницкий, оставаясь в своем Немирове, не мог, как бывало

прежде, вредить пограничным городам и селениям царской

державы1. Яненченко, потерявши Корсун, поместился в Хмельнике

всего с 50 козаками, а Коваленко сидел в Кальнике с семиде-

сятью.

За совершенный гетманским сыном поход царский посланец, стольник Карандеев, привез гетману Самойловичу царскую

похвальную грамоту и дары, состоявшие в шелковых материях, расшитых золотом и серебром, собольих и горностаевых мехах и

вооружениях.

Хмельницкий и прежде держался единственно турецким

страхом, а добровольно малороссияне к нему не шли. Теперь

же, владея незначительным населением в Подолии, он

окончательно вооружил против себя всех своею алчностью и

жестокостью. Во дворе у него выкопана была яма сажень 20 глубиною, * <Все жители ржищевские, каневские, корсунские, староборские, мо-

шенские, грабовские, белозерские, таганковские, драбовские, черкаские

на сю сторону согнаны и от неприятеля отстранены, а города и села, и

местечки, и деревни их, где они прежде жили на той стороне, все без

остатку выжжены>. (Арх. Юст. кн. 50, л. 667. Донесение Самойловича).

12* 355

и в такой яме перебывали почти все зажиточные подданные, особенно бывшие орандари, державшие откупы при польском

владении и успевшие зашибить себе деньгу; с кого захочет