Борис Соколов - Двуликий Берия

• Название: Двуликий Берия
• Автор: Борис Соколов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-72868-8

«Вперед, за Сталиным, ведет нас Берия! Мы к зорям будущим уверенно идем!» — пели советские чекисты. Именем «Лубянского маршала» называли колхозы и шахты, улицы, партизанские отряды и пионерские организации, его портреты носили на демонстрациях трудящиеся рядом с ликом Сталина, а в Грузии, где культ личности Берии был особенно силен, первый тост, бывало, поднимали за Лаврентия Павловича и лишь второй — за «Вождя народов». Этот «культ» не исчез даже после ареста и казни Берии — поменялся лишь знак, с плюса на минус: его объявили не просто «палачом», «заговорщиком» и «английским шпионом», но исчадием ада и сексуальным маньяком вроде Синей Бороды. В последние годы маятник истории вновь качнулся в другую сторону — теперь Берию всё чаще величают «гениальным организатором», «отцом советской атомной бомбы» и даже «лучшим менеджером XX века».

Правда ли, что это он начал реабилитировать незаконно репрессированных, выступал за отмену прописки и против Холодной войны? Верить ли слухам, что Берия собирался отобрать власть у партийных чиновников и передать народу? Не за это ли его на самом деле и убили? Есть ли основания считать его «предтечей Горбачева» и не завершилась бы «бериевская оттепель» так же, как горбачевская «перестройка», — крахом СССР?

Эта книга расследует «дело Берии» «без гнева и пристрастия», не замалчивая ни достижений, ни преступлений, ни потерь, ни побед.

---

Далее Берия сообщил, что ему тогда удалось остаться в Грузии и под вымышленной фамилией Лакербайя поступить на службу в представительство РСФСР, которое возглавлял Киров. В мае 1920-го Берия выехал в Баку за директивами в связи с заключением мирного договора между Россией и Грузией (большевики соблюдали его всего несколько месяцев), но на обратном пути его арестовали. Кирову не удалось вызволить Берию, и Лаврентия Павловича отправили в Кутаисскую тюрьму, отличавшуюся суровым режимом. Он провел там больше двух месяцев. В августе в результате голодовки политзаключенных Берия и другие узники-большевики были освобождены и в августе 1920 года высланы в Баку. Там Лаврентий Павлович сразу же был назначен управляющим делами ЦК Компартии Азербайджана. Вряд ли бы ему доверили столь ответственный пост, если бы имелись сведения о его недостойном поведении в тюрьме.

Замечу, что Герасим Берия наверняка имел в виду первый арест брата, когда тот действительно содержался в Тифлисской тюрьме под своей настоящей фамилией. В Кутаисской же тюрьме Лаврентий Павлович находился под именем Лакербайя и так и не был опознан грузинскими властями. Предположение же следователей в 1953 году, что Берия был освобожден из тюрьмы потому, что выдал грузинской контрразведке сеть советской агентуры, вряд ли основательно. Ведь первый раз его арестовали вместе с большой группой членов ЦК грузинской Компартии, но быстро освободили благодаря хлопотам Г.Ф. Стуруа, представлявшего советскую сторону в Грузии. Во второй же раз Лаврентия Павловича посадили в Кутаисскую тюрьму, где брат навещать его никак не мог. Очевидно, Шалва Беришвили, уже находившийся в заключении, готов был дать любые необходимые следователям показания против Берии и вольно или невольно соединил два ареста будущего шефа НКВД в один.

7 июля 1953 года бывший директор ЦГАОР Г. Костомаров писал Хрущеву: «Настоящим сообщаю, что в бытность мою директором Центрального государственного архива Октябрьской социалистической революции МВД СССР ко мне в архив явились два сотрудника НКВД и попросили представить им возможность ознакомиться с делами фонда меньшевистского грузинского контрреволюционного правительства. Насколько помню, дела, которые интересовали указанных лиц, относились к контрразведке. В тот же день, поздно вечером, в архив явились два других сотрудника МВД СССР — одна из них была лейтенант Г. Балашова. Мне было предложено срочно выдать им дела. Я заявил, что дела без отношения из наркомата я выдать не имею права. Тогда Балашова подала отношение с предложением выдать дела, указанные в письме. Эти дела были выданы под расписку Балашовой. Я перед выдачей этих дел быстро просмотрел их содержание. Из просмотра установил, что в двух делах в числе агентов контрразведки меньшевистского правительства значился Л. Берия и еще одно лицо, занимавшее тогда видное положение в Грузии; точно фамилию другого лица не помню, но твердо запомнилось, что эта фамилия начиналась с буквы «Ч». Такое скоропалительное изъятие дел из архива меня смущало, потому что там в числе агентов контрразведки числился Л. Берия. Я об этих делах решил написать краткую записку с приложением копии отношения Наркомата внутренних дел в Секретариат товарища Сталина. Никто меня по этому вопросу позднее не вызывал.

До 1941 года дела, в которых имелась фамилия Берия, в архив не возвращались. Были ли они возвращены в архив, мне неизвестно, так как я уже не являлся директором архива Октябрьской революции. Балашова вскоре была уволена в запас, и мне думается, что она проживала в Москве. На мой вопрос, для кого были взяты дела, Балашова мне тогда сказала, для ЦК ВКП(б).

Сообщая об этом, я думаю, что в Центральном архиве Октябрьской революции, наверное, сохранились описи указанных выше дел».

Замечу, что если бы это письмо появилось до ареста Берии, цена бы ему была гораздо выше. В данном же случае никакой конкретики Костомаров привести не мог, и без документов предъявить обвинения Берии было невозможно. Но не приходится сомневаться, что если указанные документы Берию компрометировали, он их наверняка уничтожил. А если он их, наоборот, сохранил, то, значит, никакого компромата на Лаврентия Павловича там не было.

Кроме того, возникает вопрос, почему грузинские эмигранты не использовали впоследствии против Берии имевшийся на него компрометирующий материал? Если верить Беришвили, Лаврентий Павлович выдал всю свою агентуру, а этот факт мог положить конец его чекистской и партийной карьере. Однако грузинские меньшевики никак не пытались шантажировать могущественного главу закавказских чекистов, а впоследствии — руководителя Закавказской парторганизации. А ведь могли бы, хотя бы для того, чтобы облегчить участь своих арестованных товарищей. Но никаких фактов такого рода даже весьма пристрастному следствию в 1953 году установить не удалось. Не логичнее ли предположить, что ничего против Берии у бывшего шефа грузинского МВД Ноя Рамишвили на самом деле не было?

Кстати, хочу обратить внимание читателей, что меньшевистская Грузия была все-таки демократическим государством, и осудить человека даже на тюремное заключение, а тем более на смерть, там можно было, лишь имея против него веские улики. Такими уликами против Берии грузинская контрразведка, вероятно, не обладала. К тому же мнимый Лакербайя был, как-никак, сотрудником советской дипломатической миссии, а с Советской Россией в то время поддерживался хрупкий, но мир. Этим обстоятельством, а также вызвавшей большой общественный резонанс голодовкой политзаключенных и объясняется, скорее всего, освобождение Лаврентия Павловича из Кутаисской тюрьмы.

Насчет участия самого Лаврентия Павловича в знаменитой голодовке сохранилось не слишком лестное для него свидетельство. В характеристике, данной Берии в 20-е годы комиссией ЦК Компартии Грузии, отмечалось: «В тюрьме не подчинялся постановлениям парторганизации и проявлял трусость. К примеру: не принимал участия во времени объявления голодовки коммунистов». Но безоговорочно верить этому утверждению нельзя. Мы не знаем, следствием каких интриг и борьбы за власть в недрах грузинского ГПУ стала вышеуказанная характеристика, где Берия также обвинялся в уклонах к левизне, бюрократизму и карьеризму, и признавалось невозможным использовать его на более ответственной работе.

А 20 января 1954 года, уже после официального осуждения и расстрела Берии и его подельников, генеральный прокурор Р.А. Руденко предоставил Хрущеву следующий документ: «21 октября 1919 года в Сухуми были арестованы и преданы военно-полевому суду за участие в вооруженном восстании солдаты 2-го пехотного полка Н. Тодуа, Г. Чубинидзе, Б. Цомая, Н. Нозадзе и Л. Берия.

9 июля 1920 года полномочный представитель РСФСР в Грузии С. М. Киров обратился с нотой к министру иностранных дел грузинского меньшевистского правительства и на основании ст. 10 договора между Россией и Грузией потребовал освобождения из Кутаисской тюрьмы Николая Нозадзе, Ноя Тодуа, Георгия Чубинидзе, Баграта Цомая и Лаврентия Берия, осужденных военно-полевым судом к каторжным работам за участие в вооруженном выступлении в октябре 1919 года.

Используя этот документ, Меркулов в книге «Верный сын партии Ленина — Сталина», изданной в 1940 году в Тбилиси, безусловно с ведома Берии, фальсифицировал исторические факты и ложно утверждал, что С. М. Киров принимал деятельные меры к освобождению Л. П. Берия из Кутаисской тюрьмы.

В настоящее время документально установлено, что в ноте С. М. Кирова от 9 июля 1920 года за № 327 упоминается не Л. П. Берия, а Лаврентий Игнатьевич Берия — солдат второго пехотного полка, который подвергался аресту вместе с солдатами этой же части Н. Тодуа, Г. Чубинидзе, Б. Цомая и Н. Нозадзе.

Следственные документы на солдат Л. И. Берия и других хранятся в делах 421 и 424 фонда 142 Центрального государственного архива Октябрьской революции ГССР. Эти данные нами получены после осуждения Берия».

Эта информация и упоминаемые в ней документы выглядят фальшивкой, изготовленной с одной целью: получить возможность и далее тиражировать ноту Кирова от 9 июля 1920 года без изъятия оттуда фамилии «Берия». Для этого Руденко и его подчиненные изобрели двойника-солдата Лаврентия Берия, за которого, а не за презренного врага народа, будто бы и ходатайствовал сакральный Сергей Миронович».

Между тем Берии было бы слишком рискованно в 1923 году врать насчет своего освобождения из Кутаисской тюрьмы при помощи Кирова. Ведь Киров в 1921–1926 годах был Первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана и членом Кавказского бюро РКП(б). И Берия непосредственно соприкасался с ним, когда работал в советском полпредстве в Грузии. Начальники Берии легко могли бы поинтересоваться у Мироныча, действительно ли он ходатайствовал об освобождении Берии, и если бы вскрылась ложь, Лаврентию Павловичу не поздоровилось бы. Несомнено, на ранних этапах карьеры Киров поддерживал выдвижение Берии. К тому же Берию выслали в Советский Азербайджан не одного, а с группой заключенных, которые, очевидно, в 1923 году могли легко подтвердить как факт его пребывания в кутаисской тюрьме, так и обстоятельства освобождения из нее.