Хосе Рисаль - Не прикасайся ко мне

• Название: Не прикасайся ко мне
• Автор: Хосе Рисаль
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1963

В романе известного филиппинского писателя Хосе Рисаля (1861­–1896) «Не прикасайся ко мне» повествуется о владычестве испанцев на Филиппинах, о трагической судьбе филиппинского народа, изнемогающего под игом испанских колонизаторов и католической церкви.

Судьба главного героя романа — Крисостомо Ибарры — во многом повторяет жизнь самого автора — Хосе Рисаля, национального героя Филиппин.

---

Роман, как и все другие произведения Рисаля, звал к единению национальных сил, утверждал любовь к родине и жертвенность во имя ее будущего. Но помимо воли писателя, его произведения звали и на борьбу за эти идеалы, на ту революционную вооруженную борьбу, которая его страшила.

Не удивительно, что именно появление романа Рисаля сделало его имя таким популярным не только в кругах националистической интеллигенции, но и в народе, который тайком читал эту запрещенную властями «крамольную» книгу. И очень характерно, что разоблаченные враги филиппинского народа и сам народ воспринимали Рисаля именно как революционера. Для филиппинских патриотов он становится знаменем грядущей вооруженной борьбы за независимость. Но примечательно, что по мере того как среди передовых элементов трудящихся и среди мелкобуржуазной разночинной интеллигенции росли революционные настроения, многие из соратников по борьбе за реформы и единомышленников Рисаля в начальный период его деятельности расходились с ним. Вернее, они еще оставались на тех же позициях вымаливания реформ у Испании, когда Рисаль уже убедился в бесплодности подобных попыток, осознал, что, лишь организовав национальные силы филиппинцев, можно добиться прогресса и склонить Испанию к уступкам.

Возвращение Рисаля на родину в 1892 году и создание им первой на архипелаге политической организации «Филиппинской Лиги» стало крупной исторической вехой в развитии национально-освободительной борьбы филиппинского народа. И хотя «Лига Филиппин» в соответствии с идеями Рисаля ставила перед собой цель добиваться реформ и прогресса мирным путем, она явилась первой организацией, где наряду с буржуазно-помещичьей интеллигенцией были и выходцы из народа. Цели Лиги и многие ее организационные принципы позднее были восприняты создателями подлинно революционной народной организации Катипунана во главе с «великим плебеем» Андреасом Бонифасио.

Даже находясь в ссылке, Рисаль продолжал оставаться знаменем революционной организации, все более решительно вступавшей на путь подготовки вооруженного восстания. Накануне восстания посланцы Катипунана тайно прибыли к Рисалю и предложили ему возглавить борьбу. Рисаль отказался, он не верил в возможность победы, его страшили жертвы и гибель сотен и тысяч людей в неравной борьбе. Хотя он к этому времени уже изверился в возможностях мирным путем при сохранении испанского господства добиться свободы и прогресса, он считал восстание еще преждевременным.

В августе 1896 года разразилась национально-освободительная революция, возглавленная Катипунаном. Не связанный с ней непосредственно, Рисаль был предан суду и казнен на Багумбаянском поле, обагренном кровью многих филиппинских патриотов. Жестокая расправа над любимым поэтом и писателем, ученым и просветителем вызвала еще больший подъем освободительной борьбы и народного гнева.

Филиппинский народ чтит память национального героя и патриота. Его романы и публицистические произведения переиздаются, они и сейчас но потеряли своего значения в борьбе против колониализма, против мрачных сил католической реакции, пытающихся в иных формах, иными средствами укрепить обреченный мир угнетения и эксплуатации.

А. Губер

Не прикасайся ко мне

«Разве на сцене у вас появиться не может ни Цезарь,

Ни Андромаха? Орест иль отважный Ахилл?»

«Что ты! Герои у нас коммерц-советник или пастор,

Прапорщик иль секретарь, иль сам гусарский майор».

«Но я спрошу тебя, друг, что может случаться с такою

Мелочью? Сам посуди, прок от нее нам какой?»[5]

МОЕЙ РОДИНЕ

Среди человеческих недугов встречаются формы рака столь злокачественного, что даже легкое прикосновение к опухоли обостряет болезнь и причиняет жесточайшую боль. Так вот, всякий раз, когда я, живя в странах современной цивилизации, вспоминал о тебе, родина, — чтобы ощущать твою близость или чтобы сравнивать тебя с другими странами, — ты всегда являлась мне, пораженная таким социальным раком.

Желая тебе здоровья, ибо от него зависит и здоровье твоих сынов, и изыскивая лучший метод лечения, я поступлю по примеру наших предков, которые выносили больных к церкви, чтобы каждый шедший вознести молитву господу мог предложить свое целительное средство.

Для этого я постараюсь верно и без прикрас изобразить твое состояние; приподниму завесу, скрывающую недуг, принеся в жертву правде все, даже свое самолюбие, ибо, будучи сыном твоим, я страдаю твоими же болезнями и слабостями.

Европа, 1886. Автор

I. Торжественный прием

В конце октября дон Сантьяго де лос Сантос, — или «капитан Тьяго»[6], как его обычно называли, — устраивал прием. Приглашения, вопреки обычаю хозяина, были разосланы лишь после полудня того же дня, однако и в Бинондо, и в других предместьях, и даже в самом городе только и говорили о предстоящем приеме. Капитан Тьяго слыл человеком гостеприимным, и было известно, что двери его дома, — как и его страны, — открыты для всех и вся, если, конечно, речь идет не о торговле и не о какой-нибудь новой и смелой идее.

С быстротой молнии распространилась эта новость в мирке прихлебателей, выскочек и всякой шушеры, которую господь бог сотворил в превеликой своей благости и с такою заботой размножил в Маниле. Кто принялся начищать ботинки, кто — искать запонки и галстуки, но всех заботила одна мысль: как бы пофамильярнее поздороваться с хозяином дома — чтобы прослыть за его давнего приятеля, — или, коль к слову придется, учтиво извиниться за то, что не удалось приехать пораньше.

Званый ужин состоялся в одном из домов на улице Анлоаге, и хотя мы уже не помним номера, постараемся так описать этот дом, чтобы его можно было узнать, если он еще не уничтожен землетрясениями. Мы не думаем, чтобы хозяин сам приказал его разрушить, ибо такую работу обычно берут на себя в этих краях творец или природа, снимающие многие заботы с плеч нашего правительства.

Дом капитана Тьяго — довольно большое здание обычного для здешних мест вида; он расположен неподалеку от одного из рукавов Пасига[7], который иные жители Бинондо называют рекой. Этот рукав, как и все речки Манилы, выполняет многообразную роль: это и баня, и сточная канава, и прачечная, и рыболовная тоня, и средство сообщения, и даже, если так заблагорассудится водоносу-китайцу, источник питьевой воды. Заметим, что на этой крупнейшей водной артерии пригорода, на которой царит особенно бурное и беспорядочное движение, имеется (на протяжении более километра) всего лишь один деревянный мост, но шесть месяцев в году он бывает разрушен с одного конца, а в остальное время — затоплен с другого. В жаркую пору лошади пользуются этим постоянным «статус кво», чтобы прыгать с моста прямо в воду к великому изумлению рассеянных седоков, дремлющих в экипаже или философствующих о прогрессе нынешнего века.

Описываемый нами дом немного приземист и чуть кривобок: виною ли тому плохое зрение архитектора или же землетрясения и ураганы — сказать трудно. Широкая, устланная коврами лестница с зелеными перилами ведет из выложенного изразцами вестибюля в первый этаж, а вдоль всей лестницы, на массивных тумбах из пестрых, с фантастическим узорами китайских плиток расставлены вазы с цветами.

Поскольку здесь нет ни привратников, ни слуг, которые попросили или потребовали бы пригласительный билет, поднимемся по лестнице с тобой, о читатель, будь ты друг или враг! Надеюсь, тебя привлекут звуки оркестра, яркий свет, многозначительное позвякивание столовой посуды и приборов, и ты захочешь узнать, каковы бывают приемы в этой Жемчужине Востока[8]. Я охотно избавил бы тебя от труда читать описание дома, но это невозможно, ибо мы, смертные, в чем-то подобны черепахам: нас оценивают и классифицируют по нашим панцирям — домам; этой особенностью, а также некоторыми другими похожи на черепах и жители Филиппин.

Поднявшись по лестнице, мы сразу оказываемся в просторном зале, который нынешним вечером служит одновременно столовой и музыкальным салоном. Посередине его стоит стол, уставленный роскошными и обильными яствами; он будто зазывно подмигивает лизоблюду и грозит робкой девушке, простой «далаге», двумя часами, которые надо отсидеть в обществе чужих людей, чьи разговоры ей странны и непонятны. Контрастом к сим греховным приготовлениям служат развешанные по стенам яркие картины на религиозные темы, например: «Чистилище», «Ад», «Судный день», «Смерть праведника», «Смерть грешника». На заднем плане, в великолепной изящной раме эпохи Возрождения красуется весьма примечательный холст огромных размеров, на котором изображены две старухи… Подпись гласит: «Пресвятая дева, Умиротворительница и Покровительница путников, чтимая в Антиполо, посещает в облике нищенки занемогшую капитаншу Инес, известную своим благочестием». Композиция эта не пленяет ни вкусом, ни мастерством, зато натуральности в ней хоть отбавляй: больная скорее похожа на разлагающийся труп, ибо лицо ее написано в голубых и желтых тонах, а пузырьки с лекарствами и прочие аксессуары затяжных болезней, выписаны так тщательно, что можно определить, чем они наполнены. Созерцая подобные весьма способствующие пищеварению картины, можно подумать, что лукавый хозяин дома, зная нравы своих гостей и желая отвлечь их мысли от еды, нарочно развесил на потолке забавные китайские фонарики, птичьи клетки, цветные стеклянные шары — красные, зеленые и голубые, — сухие вьющиеся растения, надутые воздухом чучела рыб, называемые «ботете» и т. п. А с той стороны зала, что обращена к реке, сооружены причудливые деревянные арки, не то в китайском, не то в европейском вкусе, через которые видна терраса с зелеными беседками и навесами, тускло освещенная бумажными фонариками всех цветов.