Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98424-162-5

Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является третьей во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких, а также некоторые ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

Вот такие дела. Оттуда отправился я в ЛитГаз, отдал нашу статью и статью Мишки (у меня такое впечатление, что там ее в глаза не видели) и сказал им, чтобы они Мишкину статью проштудировали, дабы взять на вооружение готовую аргументацию. Мне сказали, что Казанцев ходит и угрожает всякими карами со стороны ЦК, но они якобы не боятся. Пришла к ним еще статья Кагарлицкого. Будут еще статьи, так сказать, для равновесия, без этого они не могут.

Пока всё. Жму, целую, твой Арк.

Поцелуй мамочку, привет Адке.

Да, получил письмо от Кана, сейчас отвечу.

Письмо Бориса брату, 18 декабря 1969, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

Итак, все кончено: с «Авророй» я расстался. Они было ко мне с упреками, но я пук![178] — а с Евтушенкой сразу договор заключили, а?.. Кстати, любопытная деталь: Колченог наш немедленно отмежевался и заявил, что сам в первый раз слышит о «Юности» (это — не мне, конечно, а редактору, который ему жаловался). Ну да ладно, лишь бы у тебя все кончилось благополучно.

Был я на Ленфильме, сидел с редактором. Не особенно, впрочем, сидел: было не до того. Дело в том, что под марку сокращения управленческих штатов начальство пытается разогнать 3-е объединение (то, где мы), как наиболее прогрессивное и несдающееся. Нас это мало касается, свои проценты мы получим (если нам вообще суждено их получить), но сам по себе факт малоприятный. 3-е объединение сделало не так уж много (но в том числе такой отличный фильм, как «Города и годы»[179]), но оно собрало вокруг себя отличные авторские и режиссерские силы — здесь и Окуджава, и Войнович, и Володин, и Лешка, и Соколов, который ставил «Города и годы». Мы вот там прижились было. Грустно будет, если разгонят. Впрочем, акция это незаконная, и они надеются отбиться.

Звонили из «Строительного рабочего», извинялись, что пропихнуть ДоУ не удалось, а на другой день звонили из газеты фирмы «Скороход», просили что-нибудь небольшое по размерам, а что я могу дать? Пришлось зарубить…[180] то бишь отказать. Кстати, прислал бы мне «Бедные, злые»: я обещал какой-нибудь рассказик «Авроре» — в виде неустойки.

Я привел в божеский вид ДоУ для представления в Лендетгиз, а также ответил на твои письма. К сожалению, я забыл у тебя взять то, что намерен был взять, но зато второпях набрал кучу писем, адресованных лично тебе, да еще вдобавок не имеющих обратного адреса.

Вот, пожалуй, и все мои дела. Читаю новую повесть Меерова — ничего себе, лучше «Кристалла». иностранцы, впрочем, в изобилии какие-то.[181]

Пока всё. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке привет.

Письмо Аркадия брату, 26 декабря 1969, М. — Л.

Дорогой Борик.

Не писал долго, потому что ждал событий — беседы с Борисом Николаевичем[182] и возвращения Нины из Малеевки.

1. Вчера, наконец, встретился с Борисом Николаевичем. Должен признаться, впечатление он производит не ахти. Сначала он долго гундел, что ДоУ напоминает ему какой-то детектив, не то Сименона, не то Кристи, и что это надобно прекратить. Затем утверждал, что его неприятно поразили сексуальные моменты, связанные с половой неопределенностью Брюн. При этом он все время хвастался, что читает много западных детективов и что сам по себе он вовсе не ханжа. Затем он потребовал, чтобы был внесен социальный момент, иначе вещь получается безделушкой, ни о чем, пустышкой и пр. Наконец, что вещь надо сократить: в отдельное издание она ложится вполне, а в журнале ее надобно урезать. Тут же присутствовал его заместитель Воронов, который ему поддакивал во всем, за одним важным исключением: там, где Б. Н. предупреждал, что это все потребует серьезной работы, Воронов быстренько замечал, что здесь один-два штриха, за часок сделаете. Моя ответная речь — отрицание связи с любимым детективом и утверждение наличия главного социального элемента: неспособности буржуазного мышления справиться с новыми явлениями — для Б. Н. прошла впустую, он словно бы и не слышал. Но Воронов меня поддерживал, а когда я сказал о превращении гангстеров в неонацистов, это как будто и решило дело: Б. Н. вздохнул с облегчением, величественно подал мне руку и заверил меня, что он сам нас читает и его младший сын (студент) тоже нас читает. На сем я торопливо потребовал денег, в ответ на что он дал указание Воронову немедленно после Нового года заключить договор, ибо — объяснил он уже мне — сейчас в изд-ве «Правда» ревизия, и никто там журналом сейчас заниматься не будет. Мы с Вороновым вышли, и там он сказал мне: зайти 4 января с заявлением (это вроде заявки), тут же на месте будет составлен договор, печатать намерены, начиная с июня, переработанную рукопись представить не позже середины февраля. Сейчас они сдают мартовский номер. Так что придется нам с тобой посидеть над этим делом в январскую встречу в Комарове.

2. Позавчера позвонила Нина. Дело на мертвой точке. Хмыри в этом учреждении намекнули Компанийцу, что потребуется значительная переработка, выразив сомнение, пойдут ли на это авторы. Компаниец заметил, что это уже дело издательства. Короче, они сейчас с Ниной ожидают вызова, где и будет проведена беседа. Когда это случится, бог знает. Явно, что до Нового года ничего не будет.

3. Не забудь прислать материалы по ГО.

4. Звонили с Диафильма, там нам еще положены деньги, видимо — по переизданию нашей ленты. Рублей по 50. Я от твоего имени дал им заявление на перевод на твою книжку.

Вот все дела.

Поздравляю и проч.

Жму, целую, твой Арк. Привет Адке. Поцелуй маму.

Письмо Бориса брату, 28 декабря 1969, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

На предпоследнее письмо твое я не ответил, ибо, во-первых, нечего было в общем-то писать, а во-вторых, свалился в гриппе и лежу по сей день. Впрочем, все это суета.

1. ДоУ мы, конечно, переделаем, но, естественно, не раньше, чем будет заключен договор, и уж, само собой, потратим на эту бодягу никак не более двух дней. Вопрос: когда? Раньше я думал, что закажу Комарово числа с одиннадцатого, но теперь обстоятельства складываются так, что придется заказывать числа с шестого, ибо, как выяснилось, предок, который привезет Андрюшку из Киева, не станет у нас задерживаться дольше, чем на пять-семь дней. Завтра-послезавтра я пойду в Литфонд и попытаюсь заказать путевку. Результат телеграфирую (телеграмму ты, возможно, получишь раньше, чем это письмо).

2. Третье объединение Ленфильма распустили, да так быстро, что мы даже рот не успели закрыть. Наш сценарий передан в 1-е объединение, где худрук Хейфиц (фантастики не понимает), а главред Фрижа[183] (фантастику не любит). Лешка, впрочем, рассчитывает, что остатние 15 % за второй вариант вырвать удастся, а там надо подаваться на телевидение. Я не возражаю. Я удовлетворился бы и 15 процентами без всякого телевидения.

3. Теперь материалы по ГО. Даю выборочно.

Эпиграф: «Как живете, караси? — Хорошо живем, мерси!»

Возможные замыслы Эксперимента: 1. Подготовка колонизации (изучение психологии будущих рабов). 2. Бескорыстное исследование возможностей вида Хомо Сапиенс; разумен ли человек? 3. Отбор наилучших представителей для контакта (Кто останется, найдя выход, тот и годен). 4. Попытка помочь человечеству, отбирая выживших как будущих преобразователей.

Город населяют завербованные. Принцип вербовки: стремление споспешествовать счастью человечества. Почему вербуются люди: 1. Коммунистический альтруизм. 2. Идеалистический альтруизм. 3. Отчаяние личное (простодушие). 4. Отчаяние социальное (на социологической основе: человечество бессильно). 5. Богоискательство (прямое служение богу). 6. Научное любопытство. 7. Авантюризм. 8. Хитрость (стремление погреть лапы в надежде на будущие блага).

Герои.

Андрей Михайлович Воронин, род. в 1928, астроном, неудачливый аспирант, инженер-эксплуатационник по счетным машинам;

Юрий Константинович Давыдов, род. в 1905, комбайнер, ветеран войны, десантник, надоел бардак, противник войны;

Сельма Нагель, род. 1935, без опр. занятий, бывший фокстейлер, в поисках положительного идеала, Швеция;

Фридрих Гейгер, род. 1905, ветеран войны, связист, разорившийся миллионер, пацифист, ФРГ;

Кэнсиро Убуката, род. 1925, переводчик с английского, изд-во «Хаякава» — идеалист с авантюрной жилкой, агрессивен и неосторожен, Япония;

Ван Ли-хун, род. 1928, учитель из Пекина, удрал куда глаза глядят, КНР;

Доналд Купер, род. 1920, социолог, выпускник Гарварда, идеалист, США;

Человек, который на свой страх и риск построил радиотелескоп и наяривал в Космос СОС; убежден, что все происходящее — следствие его деятельности. (Сумасшедший?);

Человек, сосланный сюда после смерти — в ад (так он лучше сыграет, чем в притче);

Еврей, непрерывно хихикающий и потирающий потные руки, первый, кто понял, с чем имеет дело и чем все кончится, учитель и главный объект первоначальной ненависти нашего героя. Прообраз — Миша Х.