Полина Кочеткова - Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники

• Название: Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники
• Автор: Полина Кочеткова
• Издательство: Литература
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1966
• ISBN: 985-6274-40-0

Энциклопедия преступлений и катастроф открывается томом «Ограбления и кражи». Читателю будет интересно познакомиться с информацией, не представленной ни в каких других аналогичных антологиях.

Данный том знцикопедии посвящен таким проявлениям преступного мира, как бандитизм, ограбления и воровство.

Вниманию читателя представлен разнообразный материал: от биографий знаменитых гангстеров и описаний сенсационных ограблений до случаев воровства, существовавшего на разных уровнях (от государственного до бытового). Особый интерес вызовут страницы, отсутствующие во всех зарубежных антологиях.

---

С точки зрения сегодняшнего состояния судебного почерковедения, заключение выглядит наивным не только потому, что эксперты встали на место суда и решили за него вопрос о подложности документов, но и с позиции анализа графических особенностей почерков, которыми выполнены спорные и бесспорные документы. Тем не менее для своего времени заключение экспертов было выдающимся явлением. Вот как отзывался о нем известный русский адвокат Ф.Н. Плевако, выступивший на судебном процессе игуменьи Митрофании в качестве защитника интересов гражданских истцов — опека Медынцевой и Солодовникова: «Обзор документов, сделанный вами и экспертизой, показал, что мы имеем дело с подлогом. Вы слышали слово экспертов: никогда еще на суде не раздавалась такая энергичная, такая богато мотивированная речь сведущих по этого рода делу лю, — дей. Потратив несколько дней напролет на самое тщательное изучение рукописей настоящего дела, доказав своими ответами по делу Лебедева и по вопросу о сличении почерков игуменьи на разных векселях осторожность, они резко и решительно высказались о подлоге документов Солодовникова и его писем.

Литограф Бекан взялся на суде публично изложить ход мысли экспертов и указать на материалы, которые дали основание их мнению. Он очертил вам буквы, как их пишет Солодовников и как оне написаны в подложных бумагах, и вызывал защиту указать отступления или исключения. Она не нашла их».

Не найдя материала для критики заключения, другие защитники попытались найти его путем проверки знаний и опытности экспертов. С разрешения суда они провели своеобразный судебный эксперимент, литографу Бекану предложено было рассмотреть несколько писем Солодовникова, среди которых были как действительные, так и фальшивые. Из этого испытания Бекан вышел победителем, он без единой ошибки отделил действительные письма от фальшивых. Этот эксперимент дал право Ф.Н.Плевако утверждать, что на такую экспертизу можно положиться. В его речи была дана следующая общая оценка каллиграфической экспертизы: «Чистописание — не наука, письмо — не премудрость, но все же никому, как лицам, занимающимся обучением письму, исправлением почерка, лицам, постоянно воспроизводящим в качестве граверов и литографов чужие письмена, так не знаком навык видеть малейшие особенности почерка и находить сходство и несходство в сравниваемых рукописях».

Плевако выступал по делу игуменьи Митрофании в качестве представителя интересов потерпевших, эксперты дали заключение в их пользу. Благодаря этому возникает невольная мысль, вполне ли объективно оценил Плевако каллиграфическую экспертизу? Однако, точно так же, еще в процессе предварительного расследования, ее оценил прокурор Московского окружного суда Жуков. В совершенно конфиденциальной записке министру юстиции Жуков писал об убедительности экспертизы, доказывающей, что документы, якобы выполненные Солодовниковым, в действительности «представляют неудачную подделку под несомненный почерк Солодовникова». Наряду с этим автор записки подверг тщательному анализу содержание документов, приписывавшихся Солодовникову, и на его основе пришел к тому же выводу, что и эксперты.

ДЕЛО О «КЛУБЕ ЧЕРВОННЫХ ВАЛЕТОВ»

8 февраля — 5 марта 1877 г. Московским окружным судом с участием присяжных заседателей было рассмотрено дело по обвинению 48 человек в организации преступного сообщества в целях похищения чужого имущества различными способами. Председательствовал товарищ председателя окружного суда С .Я. Орловский.

Следствие по этому делу началось еще в 1871 г. по заявлению Еремеева, у которого члены преступной группы получили денежные обязательства, когда тот был пьян. В процессе расследования один за другим начали выявляться обманы, мошенничества и кражи, совершенные преступниками по предварительному сговору. С легкой руки следователя, который вел это дело, преступное сообщество стало именоваться «Клубом червонных валетов» — так якобы называли себя его члены. Столь эффектное название и большое число обвиняемых, а также затянувшееся на 6 лет следствие интриговали публику, пресса — и отечественная, и даже зарубежная — уделяла этому делу много внимания. Особенности его заключались в том, что из 48 обвиняемых 36 принадлежали к высшим слоям общества, в том числе 28 дворян, причем большая их часть не имела определенных занятий и других источников существования, кроме преступных. Внушали «уважение» и сумма добытого имущества — не менее 280 тыс. рублей, изобретательность, находчивость и дерзость преступников.

Но при ближайшем рассмотрении дела в судебном заседании обвинению пришлось отказаться не только называть группу «клубом», но и от версии о существовании стройной, централизованной преступной организации. Из показаний подсудимых и свидетелей вырисовывалась картина даже не шайки, а нескольких небольших групп и группок мошенников и проходимцев, бездельников и прожигателей жизни, естественно более или менее знакомых меяаду собой, которые несколько лет по существу на глазах полиции и прокуратуры обирали и обманывали доверчивых людей, преимущественно тоже далеко не идеальных.

Только из показаний обвиняемого Верещагина, опровергаемых другими подсудимыми, можно сделать вывод не о шайке, а только о планах ее создания. Они разрабатывались группой заключенных Московского тюремного замка в 1872 г. Неофитов, Плеханов и другие мечтали создать преступную ассоциацию, возглавляемую председателем и советом из трех членов, которые должны были планировать oneрации, руководить ими, снабжать членов шайки деньгами из капитала общества и поддельными документами. Думали и о внедрении своих людей на важные должности для облегчения совершения хищений. Предполагали начать дело с изготовления и распространения фальшивых и похищенных ценных бумаг. Но тот же Верещагин в своем последнем слове заявил, что обвинение, выдвинутое следствием и прокурором^ якобы существовавшей в тюремном замке подпольной мастерской по производству поддельных документов несерьезно и основано на провокации. Следователь предложил заключенным купить поддельные документы, которые фигурируют в деле. «Истратил тысячу рублей и получил четыре поддельных билета; если бы он истратил десять тысяч, он достал бы их четыреста», — утверждал подсудимый.

На разрешение присяжных заседателей были поставлены судом 239 вопросов. Их вердиктом 19 человек (в том числе Мазурин и Либерман) оправданы, 9 человек приговорены судом к ссылке, остальные — к тюремному заключению сроком от 3,5 года до 2 месяцев.

ПОДДЕЛКА СТОРУБЛЕВОК (ПО ВОСПОМИНАНИЯМ А.Ф.КОШКО)

В 1912 г. Кредитная канцелярия известила московскую сыскную полицию о том, что в обращении появилось значительное количество фальшивых сторублевок идеальной выделки и для примера прислали мне несколько образцов таковых. Местами усиленного обращения фальшивых билетов являлись поволжские районы и Читинский округ в Сибири.

Присланные Канцелярией образцы действительно представляли собой верх совершенства: Канцелярия указывала на едва приметную разницу в рисунке сетки, но этот признак был столь незначителен, что легко мог ввести в заблуждение не только рядового, но и предупрежденного человека. Это вскоре подтвердилось на ярком примере.

Зайдя в Московский Купеческий банк, я попросил кассира разменять 100 рублей и протянул ему фальшивый билет. Кассир растянул бумажку, поглядел на свет, и затем, спрятав в ящик, принялся отсчитывать мне разменную мелочь.

— А сторублевка-то фальшивая! — сказал я ему. Он удивленно на меня взглянул и, вынув спрятанный было билет, снова принялся его разглядывать.

— Изволите шутить! — сказал он, улыбнувшись.

— И не думаю, я говорю совершенно серьезно.

Кассир схватил бумажку и помчался к главному кассиру. Вскоре он вернулся и иронически мне заявил:

— Приносите хотя миллион таких фальшивых бумажек, примем в лучшем виде!

— И плохо сделаете, так как, повторяю вам, что билет подделан. Я начальник полиции и хотел лишь произвести опыт. Во всяком случае, будьте осторожны на будущее время и вот вам отличительный признак взгляните на текст, где говорится о наказании, налагаемом за подделку билетов: на фальшивых он заканчивается аккуратной точкой, на подлинных же точка отсутствует.

Наличность точки на фальшивых билетах обнаружил один из моих агентов, о чем известил немедленно в Кредитную канцелярию, пропустившую эту примету.

Обнаруженная точка имела своим последствием лишь усиление заявлений о подделке, посылавшихся из разных банков чуть ли не со всех концов России.

На Москву, как центр, более близко отстоящий от Поволжья и Читинского округа, было возложено это дело, и я принялся за работу.