Элизабет Ланди - Тайная жизнь великих художников

• Название: Тайная жизнь великих художников
• Автор: Элизабет Ланди
• Издательство: Книжный клуб 36.6
• Жанр: Визуальные искусства
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98697-228-2

Скандальные истории, собранные в этой книге, — их герои почти все великие мастера от Леонардо да Винчи (подозревался в содомии) и Караваджо (обвинен в убийстве) до Эдварда Хоппера (избивал жену), — дают возможность увидеть жизнь великих мастеров не с внешней стороны, а с изнанки, во всей ее страстности, суровости и затейливости. От Микеланджело так дурно пахло, что его помощники отказывались с ним работать… Винсент Ван Гог иногда ел краску прямо из тюбика… Джорджия О'Кифф любила работать голой… Этот урок по истории искусства вы не забудете никогда!

---

Затем Ван Гог отвлекся на новую любовь, впрочем, не менее бесперспективную. Класина Мария Хорник (все звали ее Син) была сильно пьющей беременной проституткой с маленькой дочкой на руках. Ван Гог исполнился решимостью «спасти» несчастную женщину и поселил ее у себя дома. Семья была в ужасе от этих отношений, в том числе и потому, что Син вернулась к прежней профессии сразу после родов. В конце концов в 1883 году Ван Гог с ней расстался.

В дальнейшем контакты Ван Гога с женщинами были, скажем так, чисто рабочими. Он писал Тео из Арля, что положил за правило посещать местный бордель раз в две недели — сугубо ради здоровья.

ИСКУССТВО НА ВСЕ ВРЕМЕНА УКИЁ-Э И ВЛИЯНИЕ ХОКУСАЯ

Столетиями западные художники считали искусство, зародившееся не на Западе, не достойным внимания. Представление о культурном превосходстве изменилось в середине девятнадцатого века, когда искусство Японии добралось до Парижа. До того творчество японцев было почти не известно в Европе, так как начиная с 1639 года власти этой восточной страны строго ограничили контакты своих граждан с иностранными «варварами» (обычно у культурного превосходства, как у палки, два конца). В 1853 году Соединенные Штаты положили конец изоляции Японии, направив к ее берегам четыре военных корабля, бросивших якорь в гавани Эдо (ныне Токио). И вскоре японское искусство хлынуло в Европу.

Укиё-э — или цветные гравюры на дереве — были наиболее популярной разновидностью изобразительного искусства в Японии, а Кацусика Хокусай (1760–1849) был самым знаменитым художником в этом жанре. Работая под псевдонимом Старый Безумный Художник, он дожил до глубокой старости, продолжая ежедневно трудиться. На смертном одре Хокусай воскликнул: «Мне бы еще пять лет, и я бы стал настоящим художником».

Хокусай создал тысячи гравюр с изображением ландшафтов, сцен из театральных постановок и знаменитых личностей своего времени, включая прекрасных куртизанок и необъятных борцов сумо. Благодаря их славе на родине, работы Хокусая привезли в Европу одними из первых. Импрессионисты и постимпрессионисты никогда прежде не видели такого распределения цвета на плоскости и таких тонких, изящных линий, как, например, на гравюре «Большая волна в Канагаве», и немедленно принялись имитировать приемы японцев. Клод Моне даже собрал завидную коллекцию гравюр, а заодно проникся огромным интересом к японскому дизайну садов — знаменитый мостик в своем саду в Живерни он построил по японским образцам. Моне также позаимствовал у Хокусая идею серийных изображений — «Тридцать шесть видов Фудзи» вдохновили Моне на создание собственных серий стогов и церковных фасадов.

Винсент Ван Гог тоже страстно увлекся японскими гравюрами, покупая их в огромных количествах, что в общем было ему (или, скорее, его брату Тео) не по карману. Зимой 1887–1888 годов он загорелся идеей совершить путешествие в Японию — еще одна вздорная и несбыточная мечта нищего художника. Ван Гог утешился мыслью о том, что Арль, куда он направлялся, — это «французская Япония». Он написла Тео по прибытии: «Я чувствую себя здесь, как в Японии».

Ван Гог переосмыслил японские гравюры, и некоторые его работы напоминают японскую живопись, в частности картина «Ветви миндального дерева в цвету, Сен-Реми», написанная в лечебнице для душевнобольных. Узловатые, коричневые с зелеными отсветами ветви изгибаются, перечеркивая лазоревое небо, а бледные цветы лишь усиливают впечатление хрупкости и изящества.

Для некоторых художников и изготовителей предметов обихода подражание японцам превратилось в стиль, получивший название «японизм». Именно оттуда арнуво, или искусство модерна, почерпнуло извилистость линий и цветовую гамму. Однако самым существенным итогом японского нашествия стал сдвиг в сознании европейцев: с тех пор западным художникам более не зазорно искать источник вдохновения в незападном искусстве.

ЖОРЖ СЁРА

2 ДЕКАБРЯ 1859 — 29 МАРТА 1891

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: СТРЕЛЕЦ

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ

ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: «ВОСКРЕСНЫЙ ДЕНЬ НА ОСТРОВЕ ГРАНД-ЖАТТ (1886)

СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: ПОСТИМПРЕССИОНИЗМ

КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: ЧИКАГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСКУССТВ, ЧИКАГО, США

КРАСНОЕ СЛОВЦО: «ОНИ ВИДЯТ ПОЭЗИЮ В ТОМ, что Я ДЕЛАЮ. НЕТ, Я ЛИШЬ ПРИМЕНЯЮ СОБСТВЕННЫЙ МЕТОД, И БОЛЬШЕ В МОИХ РАБОТАХ НИЧЕГО НЕТ».

В 1880-е годы казалось, что науке подвластно все. Развитие инженерной мысли и передовые научные разработки преображали города, побеждали болезни, переоснащали промышленность. Так почему же искусство должно оставаться в стороне?

Большинство художников не проявляли большого интереса к дивному новому миру науки девятнадцатого века, но о Жорже Сёра этого не скажешь. Поверив, что с помощью науки он сможет переделать искусство, Сёра создал новый метод в живописи, тот, что мы сегодня называем пуантилизмом.

Правда, научные изыскания Сёра оказались ошибочными, и пуантилизм не создает задуманного художником эффекта. Ну и пусть — ученый-художник все равно создал великое произведение искусства, картину «Воскресный день на острове Гранд-Жатт», шедевр света и цвета, который словно бы обрел вторую жизнь в огнях рампы на Бродвее.

ВСЕ ЧТО УГОДНО — В ЖИВОМ ЦВЕТЕ

Жорж-Пьер Сёра был сыном Антуана Крисостома Сёра, смекалистого однорукого судебного пристава, скопившего достаточно денег, чтобы поддерживать художественную карьеру своего сына. В 1878 году Сёра поступает в престижную Школу изящных искусств и учится на традиционного исторического живописца. На происки импрессионизма Школа отвечала тем, что еще крепче цеплялась за классицизм, но даже такой положительный молодой человек, как Сёра, находил преподавание убогим и занимался самообразованием, делая бесконечные зарисовки в Лувре.

К 1883 году наука о цвете окончательно пленила Сёра. Новые исследования света, зрения и цветового восприятия были широко известны в научном сообществе, но художники только начинали вникать в эти вещи. Один теоретик описал явление, случающееся, когда вы пристально смотрите на яркий цвет (скажем, красный), а потом переводите взгляд на белую бумагу и в первое краткое мгновение видите противоположный тон (голубой). (Попробуйте — у вас получится.) Другой ученый утверждал, что, если разделить цвет на близкие либо контрастные оттенки и расположить их вплотную, ваша сетчатка сформирует из этой комбинации более насыщенные цветовые переливы.

Что ж, прекрасно, сказал себе Сёра и засел за создание живописи, основанной на этих принципах. «Купание в Аньере», его первая большая картина, свободой мазка и яркостью красок напоминает работы импрессионистов Камиля Писсарро и Клода Моне. Однако намерения Сёра были абсолютно иными. Он не стремился уловить мимолетное впечатление; скорее, это была попытка воспроизвести живые цвета, порождаемые естественным освещением. Откровенно говоря, сюжет картины для него был совершенно не важен; однажды он обронил, что ему все равно, что изображать, — историческую сцену в духе Жака Луи Давида или современную действительность. Самое главное — как изображать.

ВОСКРЕСЕНЬЕ НА ОСТРОВЕ С ЖОРЖЕМ

Сёра выставил «Купание в Аньере» на первом «Салоне независимых», одним из основателей и движущей силой которого он являлся. Может, он и учился в Академии, но у него хватило ума понять, что одобренное традицией искусство слишком узколобо, чтобы воспринять его инновации. Он был твердо убежден, что «Салон независимых» необходимо проводить регулярно, и поэтому помог организовать Общество независимых художников, которое финансировало ежегодные выставки.

Вскоре он начал работу над новым полотном, изображающим место отдыха на острове Гранд-Жатт, где парижане разных сословий устраивали пикники по выходным. Сёра решился на очень сложную композицию с многочисленными фигурами в летних нарядах на речном берегу; в окончательном варианте полотно насчитывает сорок восемь человек, трех собак и одну обезьяну.

Понадобилось два года, чтобы завершить эту работу, поразительно долгий срок, напоминающий об академической выучке художника. (Многие импрессионисты могли сварганить картину за пару дней.) Размер холста — более 2 метров на 3,5 метра — также напрямую отсылает к Школе изящных искусств. Но самым необычным в этой картине была техника, разработанная Сёра. Разделив холст на секции и покрыв каждую тонким слоем краски, Сёра принялся наносить точки или мелкие мазки, выстраивая детали.

Художник располагал оттенки вплотную друг к другу, веря, что в восприятии зрителей они сольются, — то есть каплю желтого и рядом с ней каплю синего зритель воспримет как зеленое пятнышко. Теория в принципе здравая, и на самом деле на ней основана современная техника цветной печати. Однако Сёра не понимал, что «капли» должны быть невероятно маленькими, и только тогда можно добиться желаемого эффекта, а его ясно различимые точки оказались слишком крупными, чтобы смешиваться.