Виталий Астапенков - Happy Гор Day (CИ)

• Название: Happy Гор Day (CИ)
• Автор: Виталий Астапенков
• Жанр: Ужасы и Мистика

  Сколько раз празднуют День рожденья? Считается, что один. И считается неверно. Минимум три. Один раз дома с семьёй, один раз на работе – не отвертишься, и один раз с друзьями. И что делать в свой День рожденья? Можно влюбиться, можно жениться, можно летать над землёю как птица, или отправиться праздновать на горную вершину в компании подруг.

---

Они тогда сидели поздним утром на рассохшемся бревне у озера. Солнце продиралось лучами сквозь тяжёлую летнюю листву до застывшей водной глади, где прыгало искорками, уходя в тёмно-зеленую глубину, или разбрызгивалось лучами по сторонам. Зелёные глаза девушки казались изумрудными в колышущихся тенях берёз. Или это в них отражалась тина в воде? Густая копна мягких даже на вид русых волос, аккуратный прямой нос, облезлый после похода, который прикрывал сейчас берёзовый листок, довольно высокие скулы и немного припухлые губы отбивали у Аристарха всякое желание рассматривать фотографии угрюмых скал. Ему хотелось совсем другого.

Он нервно сглотнул и торопливо опустил глаза, опасаясь, как бы девушка не заметила, что именно вызывает у него интерес. Тем более, Света что-то почувствовала, замерла и искоса посмотрела на него. Никакая это была не тина – большие зелёные глаза смотрели тепло и пристально, с чуть заметной смешинкой где-то в глубине. И туда, кстати, затягивало и очень сильно, как в омут: даже дышать стало трудно.

К счастью, девушка отвела взгляд и отчего-то покраснела.

Она торопливо пролистала несколько кадров с быстрыми, невнятными пояснениями, затем движения её замедлились, и она остановилась на фотографии с распахнутым зевом большого тоннеля, уходящего в нависающий кольцеобразный вал. По сторонам валились полусгнившие деревянные рамы, доски, стоял ржавый остов «ЗиЛ-130» без колёс и кузова.

– Один из вспомогательных штреков не помню, какой шахты, – сказала Света, обводя указательным пальцем тёмный тоннель. – Забросили ещё в девяностые.

Аристарх пожал плечами. Забросили и забросили, ничего особенного, мало ли что бросали в тайге и горах во времена перестройки.

– У него легенда интересная, – зачастила Света, правильно истолковав выражение его лица.

– Да? – вежливо спросил Аристарх, отводя взгляд от экрана и утыкаясь в пару упругих холмиков под красно-синей материей купальника.

– Да. Говорят, в конце восьмидесятых произошёл рейдерский захват местного ГОКа. Шахтёры митинговали, бастовали, даже воевали, в Москву ездили – всё без толку: зарплату как не платили, так не платили. Ни прежняя администрация, ни новые хозяева. В итоге, в рабочем состоянии остался только основной ствол, а прочие, типа этого, законсервировали. Какую-то часть оборудования, самый мизер, вывезли, остальное потом просто разворовали.

– Хм, – буркнул Аристарх многозначительно. Холмики так и просились в руки. Очень хотелось накрыть их ладонями – они должны были идеально подойти: немного поменьше 3-го размера, 2,75, наверное, – и ласково сжать, ощутить большими пальцами остроконечные навершия.

– Что – «хм»? – возмутилась Света. – Когда людям есть нечего, поневоле приходится крутиться.

– Да я ничего не говорю, – быстро открестился Аристарх, и послушно уставился на фотографию. – И что дальше?

– На любой крупной шахте под землёй настоящий лабиринт из штреков, штолен, стволов, и один горнорудный комбайн оказался заброшенным. Шахтёры, те, кто знал, где он находится, разъехались, да и не хотели они бесплатно пахать на начальство. С инженерно-техническим составом та же история, да их тут и было-то всего трое. Но, как гласит легенда, двое – настоящие коммунисты; не из тех, кто сжигал партбилеты и быстро прихватизировал всё, до чего мог дотянуться, и третий им под стать – искренний комсомолец. Несмотря ни на какие перемены, все трое были твёрдо убеждены в одном: уголь стране нужен! И договорились они запустить комбайн и добывать уголь, но не вывозить наружу, а укрыть в шахтах до лучших времён, чтобы потом, когда вернётся народная власть, сделать стране подарок – несколько составов этого горючего чёрного золота.

Мешало одно: чтобы запустить в работу комбайн требовались запчасти, знания и умение. Знаний хватало, но вот умения и запчастей не было, зато в огромном наличии имелся энтузиазм, этот гордый дух молодых сердцем коммунистов и комсомольцев, что возвеличивал Россию в первых пятилетках, да и в последующих тоже. И комбайн они запустили. На этом самом энтузиазме. Сыновья одного из инженеров, в добровольно-принудительном порядке участвовавшие в расконсервации, рассказывали потом, что глазам своим не верили, когда проходческий комбайн заработал как очистной, швыряя позади себя породу – забойного конвейера у шахтёров не было. Более того, едва лава пошла совсем пустой, комбайн сам ушёл в сторону, выбирая жилу, хотя о компьютерных программах в те времена только слышали. Успокоенные горняки обесточили механизм и отправились в долгий обратный путь на поверхность. А когда через день вернулись, комбайна на месте не оказалось, только гора наваленной породы. Кстати, угля в забое не было – те крохи, что имелись, выбрали давеча. Нерастерявшиеся шахтёры пошли по следу исчезнувшего механизма, и больше их не видели. С той поры время от времени в штольнях слышат лязг работающего комбайна и невнятные возгласы, а после находят в тех местах целые насыпи отличного каменного угля, годного к транспортировке.

– Хрень какая-то! – с чувством сказал Аристарх.

– Ничего не хрень, – обиделась Света. – Это ведь легенда. Только представь себе, как где-то в подземной глуби неторопливо ползёт горный комбайн в поисках богатой жилы, а следом, нагоняя и никак не в силах нагнать, идут трое и готовят к подъёму горы антрацита для заждавшейся угля страны.

– Заждалась она, как же! А те трое, видимо, углем питаются, как паровозные топки.

Аристарх покачал головой, с сожалением глядя на девушку.

Света фыркнула и встала.

– Никакой в тебе романтики. – Она наклонилась, взяла валявшиеся на траве джинсы, натянула и, сунув ноги в босоножки, наклонилась, застёгивая пластиковые ремешки и оттопырив упругую попку.

Парень сглотнул.

– Да какая тут романтика? Если разобраться, люди исчезли, попали под завал, наверное, чего тут хорошего? – произнёс он наставительно, чувствуя, что говорит совсем не то, что нужно, но остановиться почему-то не мог. – А добывающий уголь дряхлый комбайн без компьютера вообще из области дурной фантастики.

– Ты прав, – суховато заметила Света. Она выключила лэптоп, и сунула его в большой красный пакет с пляжными принадлежностями, потом надела жёлтую футболку. Она сердилась непонятно на что: может быть, на недогадливых мужчин, которые, вместо того, чтобы поприставать к полуголой девушке, терпеливо выслушивают всякую чушь и даже перестают пялиться на её грудь. О, она прекрасно чувствовала взгляд парня, от которого затвердели соски, болезненно упираясь в ткань купальника.

«И нафиг мне такая правота?» – мельком подумал Аристарх, а вслух сказал:

– Ну, извини, Свет. – Он завлекающе улыбнулся – Света почувствовала, как у неё дрогнули коленки, но не поддалась. – Есть во мне романтика, полным-полно. Можно сказать, романтика – моё второе имя.

– Трепло – твоё второе имя, – сказала Света. Ей вдруг стало грустно: ничего-то он не понял. Или это было от того, что она с радостной надеждой прискакала на свидание, а всё обернулось совсем по-иному.

Глаза парня сделались колючими. Он явно обиделся.

Света подождала ещё мгновение, потом отвернулась и пошла в сторону дач.

Аристарх проводил её хмурым взглядом. И он ждал от сегодняшней встречи совсем другого. Но окликать девушку не стал.

Тем временем стройная жёлто-синяя фигурка поднялась на обрывистый лесистый гребень небольшой рощи, выходящей к озеру, и на миг оказалась закутанной в золотистую вуаль из лучей зависшего прямо за ней солнца. Голова и плечи девушки растворились в этой вуали, и лишь синие пятна джинсов резко диссонировали с жёлтым солнечным водопадом.

Аристарх вдруг поймал себя на мысли, что практически не видел девушку в юбке или платье, даже в жаркую летнюю пору на даче та предпочитала ходить в пятнистых штанах или джинсах. Хотя нет. Однажды, кажется, это было, когда они познакомились, она шла к своему домику мимо участка Аристарха в белой кофточке с короткими рукавами и низким воротом и колоколообразной лёгкой светлой юбке на ладонь выше колен, живыми складками волн спадавшей с бёдер на стройные ноги с изящными лодыжками. И глядя на всю её светлую, просвеченную солнцем фигурку, Аристарх подумал, что и имя у девушки соответствует увиденному образу – легкое и светлое.

Ему вдруг нестерпимо захотелось снова полюбоваться просвеченной солнцем фигуркой, и это желание вкупе со злостью на Свету и все её джинсы вырвалось наружу одним нехорошим словом.

– Дура! – выплюнул парень, пожелав порваться всем её штанам.

И в тот же миг что-то больно ударило в плечо, вырывая из сладких воспоминаний.

Аристарх ошарашенно покрутил головой, оглядываясь.

Довольно тесный проход-коридор перегораживали на уровне плеч два выступа с обеих сторон, за которыми открывалась гигантская полость, очень похожая на грот, подсвеченный снизу мягким золотистым сиянием. Пол прохода вытягивался длинным узким языком и терялся где-то вдали, по пути пересекаясь с такими же узкими каменными мостками через равные промежутки, и в образованных ячейках клубилась золотистая глубина. И всюду, насколько хватало взгляда, тянулись пересекающиеся каменные ленты, сплетаясь в нависшую над бездной сеть.