Олег Иконников - Большая Медведица

• Название: Большая Медведица
• Автор: Олег Иконников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996

Я буду искренне рад, если честные и порядочные люди узнают себя в этой книге. Пусть будет спокойно у них в душе и сердце — это действительно они.

Люди с черной совестью и сознанием, которым вдруг покажется, что пишем мы о них, пусть будут неспокойны — о них здесь нет ни слова.

Мы с братом считаем, что недостойны они, что бы о них писали книги. И если у них все же зачешутся руки, чтобы подать в связи с «Большой Медведицей» на авторов в суд, чтобы они возместили им не столько моральный, сколько материальный ущерб, заранее говорим — это не вы, будьте спокойны. Имена, фамилии, клички, названия населенных пунктов, время — изменены.

Я воровал, грабил и убивал. Затем сам схлопотал свинцового шмеля. Из навылет простреленной шеи текла мне под щеку моя, черная почему — то кровь. Некоторые преступления я совершал хладнокровно, на других адреналинило. Иногда совесть мучила сознание и душу, иногда нет. Взяли меня раненого, без сознания, иначе живым бы я не сдался. Но судьба распорядилась по-своему и саночки, на которых я катался, пришлось тащить назад, в гору. Много и часто я думал о жизни и смерти, своей и чужой. Мечтал и представлял, любил всем сердцем, точно также ненавидел и всегда жалел, что судьба моя сложилась так, что кроме боли и зла людям я больше ничего не дал. Жалел я о прожитом и пролитом, жалел и вот, наконец, пришел тот день, когда мне стало стыдно. Стыдно, что шарил в чужих квартирах в поисках чужого добра. Что я там искал? Решетки и запретки, романтику уголовной жизни? Чушь все это собачья, сон рябой кобылы.

Мою, уголовную хребтину сломал стыд.

Олег Иконников, 1996 год

---

— Понятненько. Ты сейчас чем занимаешься?

— Час свободный есть.

— Вчера Агей взрывчатку в ГОКе вымутил, она на даче у «Ветерка» лежит. Может у тебя есть куда ее пристроить?

Санька сморщил узкий лоб, перебирая в памяти друзей.

— Есть такой. Наш, первомайский парень, Вовка Якушев. Я с ним в школе вместе учился. Брат у него на краю поселка в своем доме живет, место надежное. — Ты ручаешься, что все тихо будет?

— Я в нем уверен, как в самом себе.

«Ориент» Олега показывал одиннадцать, когда два бумажных мешка с динамитом перевели с Лехиной дачи на новое место хранения. Условились словиться в шесть часов вечера в люксе и разбежались, после чего Святой забрал в гостинице Эдика и газанул к начальнику ОРСа. Ковалев встретил братьев словно любимых родственников, которых давно не видел.

— Здравствуйте, ребятки, садитесь, — нажал он на телефоне красную кнопочку. — Алена, ты меня слышишь?

— Что хотели, Юрий Викторович?

— Никого ко мне не впускай, а еще лучше говори всем, что меня нет и чайка горячего и покрепче сделай. Гости у меня такие, что не пьют и даже не курят, лимон не забудь. Аленушка. — вернул он кнопку в прежнее положение. — Хороша девчонка, женился бы, но слаба на передок Аленушка. Как приметит парня симпатичного, хлоп на спину и ноги рогаткой.

— Она мне сказала, что замужем.

— Врет, Эдик, врет. Проси лучше, а хочешь я ей прикажу и она с тобой переспит?

— Не надо, сам справлюсь.

— Юрий Викторович, просвети меня, темного, что там у вас за история получилась с вагоном водки?

— Какая водка?

— Лето, Шургин, Меркулова…

— А-а, вспомнил. Ничего особенного. Я ему вагон водки по госцене, он мне две иномарки. Одну я Разину по дешевке продал.

— Я знаю так, что не продали, а отдали?

— Ну отдал, Олег, отдал, а что делать, если он просит. Не дашь, уволит. Вот, хапуга, задушил паразит совсем, веришь? Уеду, брошу все к чертовой матери и уеду. Жена у меня в Москве и сын, — слегка побледнел он, вспомнив недалекое прошлое.

— А что вы здесь на периферии забыли?

— Не угодил в столице кому-то, сам не пойму кому. Сослали вот на пять лет.

— Сочувствую. Разину нужно отстегивать, в Москву, себе что-то на черный день отложить, да тут еще мафия на шею подсела. Не позавидуешь вам конечно, но что поделаешь, не мы такие, жизнь такая и все же, Юрий Викторович, как с вагоном быть. Все на нем поимели кроме меня.

— Олег, я тебя в то время не знал, теперь с таких дел и ты иметь будешь.

— Ладно, договорились. Сколько вы уже у нас в поселке годиков воруете?

— Олег, потише пожалуйста, услышит не дай бог кто. Три года почти.

— Значит два года осталось?

— Два.

— Это хорошо. С восемнадцатого магазина директоша приходила?

— Антоновна? Была, все чики-брики.

— Воробьев забежит завтра наверное. Шоколад ему отдашь с базы.

— Все что ли?

— Весь.

— Олег, оставь хоть полтонны?

— Оставляю, куда он вам?

— Шургину, можно мне с ним мутить?

— Валяй, только нас не забывай.

Посте шатровского вонючего эфиопского кофе пили вкусный и родной крепкий грузинский чай с лимоном и даже с «Птичьим молоком». Попрощались с гостеприимным хозяином так же, как и встретились, как родственники.

В коридоре Святого караулила Меркулова, узнавшая от секретарши Ковалева, что в кабинете у него братья Иконниковы.

— Здравствуете, мальчики, — бесцеремонно взяла она под руку Олега. — Прошу ко мне на чашечку кофе.

— Спасибо, Альбина Михайловна, — попробовал он освободиться от ее цепкой хватки. — Bo-nepвыx, мы с вами не знакомы, а во-вторых, нахлебались этой дряни уже по горло.

— Ничего страшного, — буквально втолкнула Меркулова старшего брата в открытые двери своего кабинета. — Девчонки, на минутку оставьте нас.

Две девчонки лет по сорок послушно встали и выполнили просьбу начальницы.

— Не желаете кофе? Вот и хорошо, у меня все равно он кончился. Присаживайтесь, братики. — она проверил перед зеркалом, висевшем на двери, ладно ли сидит на голове парик и кокетливо подмигнула Святому. — Вот какое у меня к тебе дело, вернее к вам. Увольняюсь я от Ковалева и кооператив создаю торговый. Юрий Викторович на меня конечно зол до ужаса. Помогите мне помещение под склады и магазин выбить, без вашей помощи не получится, ведь я теперь со своим кооперативом, как бельмо на глазах Ковалева буду. Сами понимаете, ему это не выгодно и он попытается меня сожрать. Вы — мне, я — вам, нормальная схема?

— Альбина Михайловна, — подивился ее напористости Олег, — с чего вы взяли, что мы разбойники?

— Мафиози, так точнее будет.

— Ну ладно мафиози?

— Земля слухом полнится.

— Понятно. Когда увольняетесь?

— От вас зависит.

— Даже так?

— Да.

— Тогда в долгий ящик откладывать не будем, — он снял с телефона трубку и набрал номер офиса председателя «Бирюзы». — Алло, это я. Узнали меня?

— Голос твой сразу запоминается, — чиркнули спичкой на том конце провода.

— Не успели толком познакомиться, уже я к вам с просьбой. Мне нужно помещение большое, чтобы под коммерческий магазин и одновременно под склады потянуло?

— Лично тебе?

— Не важно кому, прошу я.

— Я с этого иметь буду?

— Обязательно.

— Имеется такое, — вновь чиркнула у потухшей сигареты спичка. — Бывший компьютерный клуб подойдет?

— Секундочку, — зажал ладонью трубку Святой. — Альбина Михайловна, какой-то бывший компьютерный клуб потянет?

— Конечно, Олежа.

— Подойдет, Иваныч, а кому он принадлежит?

— Артели.

— Он у вас пустует, так и понял?

— Совершенно верно.

— Клуб — собственность «Бирюзы»?

— Нет, в аренду мы его взяли на два года.

— Ага, значит артель за него платит администрации поселка. Пускай так все и остается. Кооператив, который в клубе обоснуется за аренду помещения будет отстегивать лично в твой карман, годится?

— Спасибо, Олег.

— Не за что, Николай Иваныч, ты — мне, я — тебе.

— Высший пилотаж, — когда он положил трубку на аппарат, восхитилась Меркулова, — а еще говоришь не мафиози. Юрий Викторович облезет, бедненький, когда завтра я ему заявление об уходе на стол полежу.

На стоянке у тачки их поджидал Ветерок.

— Привет, братаны, где были?

— У начальника ОРСа, — встряхнул расправляя дужки очками Эдик и водрузил их на переносицу. — Потом у Меркуловой, ты что здесь делаешь?

— Не знаю, чем заняться, у жены в кассе сидел.

— Поехали с нами в «Кристалл», похрястаешь, а затем в бильярдную, поучу вас шары катать — Ты нас?

— Олега, что с тобой? — тревожно закрутил Эдька башкой, сдернув очки. — Мужичка вон того видишь?

— У которого кепка на затылке?

— Никого он тебе не напоминает?

— Нет.

— А мне причудился тесть мой, покойничек. Когда он с работы домой возвращался, теща по кепке определяла трезвый он или под хмельком. Если кепка на макушке, то трезвый, если натянута на брови — бухой. Ох, Михалыч, Михалыч, путевый был мужик, пусть земля тебе будет пухом.

— Леха, на даче порядок? — увел старшего брата от прошлой жизни Эдик.

— Ништяк, а че?

— Чушечки растут?

— А-а, вон ты че, волчара. Подожди, скоро сало выпрашивать у меня будешь. Ближе к шести вечера Святой взял у брата ключ от «люкса» и оставив его с «Ветерком» в бильярдной, уехал. После сауны он почти час просидел в бассейне и вытащил его оттуда пришедший Воробьев, который припер с собой маленького толстого, словно дыня, рыхлого мужичишку.

— Он начальником транспортного отдела в управлении работает, очень хотел твою персону повидать. Мне не говорит зачем.

Когда остались вдвоем, Олег услышал зачем понадобился этому толстяку.

— Разин «БЕЛАЗы» для карьера у государства покупает по два миллиона триста тысяч за штуку, а затем через филиал нашего ГОКа, что находится в Белореченске, сплавляет их в Китай.

— Кто у Разина своей человек в филиале?

— Начальник тамошнего снабжения.

— Дальше.

— На каждой машине Владимир Иваныч по моим подсчетам наваривает примерно двадцать миллионов. Ни с кем не делится, это точно.

— Даже с Москвой?

— Вот этого честно говоря не знаю, я имею ввиду здесь, в поселке, вернее в ГОКе. Пока он в отпуске, я хотел один «БЕЛАЗ» перепродать, но ему кто-то брякнул в Сочи и сегодня после обеда Разин нарисовался. Чуть живому мне сердца не выдрал — где «БЕЛАЗ»? Пришлось вернуть. Мне за эту информацию ничего не надо, просто ненавижу я «тятю». Растребуши его и мы в расчете.

— Сейчас он значит в Первомайске?

— Нет, уехал только что в Читу. Самолет у нею ночью на море Черное.

***

Словно предчувствуя, что сегодня произойдет трагедия, золотистая забайкальская погода буртовала над поселком синие темные грозовые облака. Но небо пока не плакало по будущеи жертве и привязав к желтой красавице-березке под кухонным окном сенбернара, Игореха гонял с пацанвой в футбол. Поглаживая собаку, Святой смотрел за сыном и внимательно слушал Костю, который вместо двух, четыре дня пас председателя «Юникса».