Олег Иконников - Большая Медведица

• Название: Большая Медведица
• Автор: Олег Иконников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996

Я буду искренне рад, если честные и порядочные люди узнают себя в этой книге. Пусть будет спокойно у них в душе и сердце — это действительно они.

Люди с черной совестью и сознанием, которым вдруг покажется, что пишем мы о них, пусть будут неспокойны — о них здесь нет ни слова.

Мы с братом считаем, что недостойны они, что бы о них писали книги. И если у них все же зачешутся руки, чтобы подать в связи с «Большой Медведицей» на авторов в суд, чтобы они возместили им не столько моральный, сколько материальный ущерб, заранее говорим — это не вы, будьте спокойны. Имена, фамилии, клички, названия населенных пунктов, время — изменены.

Я воровал, грабил и убивал. Затем сам схлопотал свинцового шмеля. Из навылет простреленной шеи текла мне под щеку моя, черная почему — то кровь. Некоторые преступления я совершал хладнокровно, на других адреналинило. Иногда совесть мучила сознание и душу, иногда нет. Взяли меня раненого, без сознания, иначе живым бы я не сдался. Но судьба распорядилась по-своему и саночки, на которых я катался, пришлось тащить назад, в гору. Много и часто я думал о жизни и смерти, своей и чужой. Мечтал и представлял, любил всем сердцем, точно также ненавидел и всегда жалел, что судьба моя сложилась так, что кроме боли и зла людям я больше ничего не дал. Жалел я о прожитом и пролитом, жалел и вот, наконец, пришел тот день, когда мне стало стыдно. Стыдно, что шарил в чужих квартирах в поисках чужого добра. Что я там искал? Решетки и запретки, романтику уголовной жизни? Чушь все это собачья, сон рябой кобылы.

Мою, уголовную хребтину сломал стыд.

Олег Иконников, 1996 год

---

— Пугать, наверное меня пришли?

— Помогать.

— Помогать?! — удивленно вытаращилась Наталья — это чем интересно?

— Надеюсь для вас не новость, что магазин выставляется на ближайший аукцион.

— Да, я в курсе.

— А сами выкупить свой магазин вы бы хотели?

— К сожалению, это не возможно. Заявки на «Детский мир» подали «Юникс», пищекомбинат, артель, Азарян и еще кто-то.

— Чепуха все это, Наталья, я устраняю всех конкурентов, так что купите свой магазин за начальную цену. Январь, февраль и март — вам на раскрутку, а с апреля — по пятнадцать процентов от прибыли будешь мне отстегивать.

— Да хоть по двадцать — ей, как и всем, не хотелось иметь хозяина — но ничего у тебя не получится. Тягаться с такими…

— Это уже не твои заботы.

— Хорошо. Олег, ты начальную цену нашего магазина не знаешь?

— Сто двадцать тысяч.

— Смеешься, всего четыре норковые шапки?

— Да, всего четыре, но это начальная цена. Планируют же ваше заведение сбулькатъ за девять миллионов.

Директору мясокомбината, главному инженеру и Баритонову достался продуктовый магазин номер семь. Миловилову Святой разрешил взять с аукциона овощной магазин с пристроенным к нему пивбаром, цех кондитерских изделий и продмаг «Новинка».

Дня через два позвонил Рыжий.

— Привет, Олега, это я.

— Слышу, что ты, не болеешь?

— Пока нет.

— Что нужно?

— В кинотеатре «Россия» на втором этаже в бильярдной четыре цветных телика стоит с компьютерами, можно мы их наблындим?

— А в чем дело, денег у тебя на хлеб не хватает и вообще, почему у меня разрешение спрашиваешь?

— На всякий случай, вдруг ты вернуть заставишь, туда ведь братан твой частенько заходит.

— Вор должен воровать. Кого возьмешь на делюгу?

— Сэву и Кореша можно?

— Потянет, пока они в Чернышевск не умотали. Отработаете, скажешь.

Двадцать пятого Олег взял с собой в люкс сыновей. Максим и Игорехой плескались в бассейне, а он с братаном и Агеем крутили по видику порнуху, вшивая томные вздохи проституток с Германии китайским пивом. Ритка привела из ресторана двух парней.

— К тебе. Говорят с Читы.

— Падайте. Вон пиво, рыба, налетайте.

— Спасибо, мы сыты — подал Святому запуску усатый, неопрятно одетый, лет тридцати двух, парень.

— Это тебе, от Культурного — опустился он опять на стул.

«Братка, пишет «К». Пацан, который тебе эту маляву отдаст — мой человек. Чем сможешь, подсоби, он все растолкует. Малек сожги. Заранее благодарен».

— Ясность полная. Что надо? — поджег он записку.

Откашлявшись от волнения, заговорил тот, что давал Святому маляву.

— Я адвокат. Работаю в Чите. Предложение такое. Вы мне помогаете приобрести «Лакомку», а я, разумеется, бесплатно, буду в твоей бригаде адвокатом до самой пенсии.

Предложение было заманчивым, но цех кондитерских изделий Олег пообещал Миловилову.

— Как тебя по батюшке?

— Миша, фамилия Жабинский.

— Сейчас десять вечера, Миша, а завтра в десять утра аукцион, если что-нибудь изменить успею, то считай — тебе повезло. В басике сыновья мои плещутся, присмотрите за ними. Эдька, пошли.

Когда пришли братья, председатель «Юникса» ворожил над ведомостями с калькулятором.

— Здорово, Миша, корпишь?

— Здравствуй, Олег — загнал он собаку в ванную комнату.

— Вкалываю, проходите, только тише — мои уже спят. В кухню проходите, что так поздно?

— Придется слепка переиграть — Святой объяснил ему ситуацию насчет «Лакомки».

— Может, оставишь ее мне, это ведь не просто магазин, а целое производство.

— Рад бы, Миша, да не могу — Культурный просит.

— Все у меня отнимаешь.

— Не понял? Ведь со всеми добазарились, все путем вроде.

— А «Новинка»?

— Твоя ведь «Новинка»?

— Баритонов вчера позвонил, говорит, что пищекомбинат заявку на нее подал.

— Вон что! Спи спокойно, Мишаня. Сейчас все утрясем — попрощались братья. Директор «пищухи» жил в коттедже на краю поселка у самого леса, по соседству с Ковалевым, Олег нетерпеливо и зло постучал в залепленное зимними узорами стекло кухонного окна и вызвал хозяина усадьбы во двор.

— Сергей Михалыч, а что у вас за канитель с «Новинкой», ведь мы решили ее «Юниксу» отдать.

Обломанной спичкой Баритонов колупался в зубах.

— Этот магазин купим мы.

— Кто это мы?

— Пищекомбинат и будем за него торговаться в пределах тридцати миллионов.

— Вы что, пьяный?

— Никак нет — выплюнул спичку на крыльцо директор.

— А что тогда за чуть порешь? Начальная стоимость «Новинки» миллион двести тысяч. Пусть Миловилов ее за эту цену и приобретет. Допустим, вы возьмете магазин за двадцать миллионов, а я вам его взорву. Пропадут денежки, да и со мной поссоритесь.

— Первое тебе помешает выполнить милиция, а второе, по-моему, не страшно.

— Интересно ты запел — поймал его Эдька на удавку и потащил волоком по хрустящему снегу хрипящее тело в сторону чернеющего леса.

— Щас, сучка, обдрищешься.

Вертухался Баритонов так, что в разные стороны полетели его валенки.

— Приотпусти его, Эдька.

— Все, Олег, все — только ослабла удавка, просипел почерневшими губами директор.

— Что все?

— Все, что хочешь.

— Что Сергей Михалыч, страшно стало?

— Страшно — глянул он на желтое в темноте кухонное окошко — страшно.

— Бзделоватый ты конь, а что вдруг брыкаться начал? Я обращаюсь к тебе по имени-отчеству, но это не означает, что я тебя уважаю. Для своих подчиненных ты начальник, а для меня — крыса, даже еще хуже. Работяги верят в тебя, а ты, государственный чиновник, их обкрадываешь. Ползи домой, собака, и рот свой поганый больше не разевай, а то пулю словишь, это последнее предупреждение.

— На брюхе ползи — ногой не дал Баритонову подняться Эдик — ну, давай.

Босой директор пополз.

— Вставай, что смотришь? — удивленно и недоуменно крутил головой Святой — у тебя чувство достоинства вообще, что ли, отсутствует? Баритонов не отвечал.

— Гавно свинячье — пнул его в пах Эдька.

Утром всей бандой выехали в Шилку. Аукцион проходил в актовом зале здания горсовета. Агей внимательно осмотрел всех присутствующих в зале и вышел к подельникам в фойе.

— Олега, там директорша «Лакомки» со своими продавцами сидит.

— Приведи ее сюда.

Минуты три спустя Сэва с Андрюхой вывели из зала невысокую симпапулю.

— Здравствуйте, как мне к вам обращаться?

— Ирина Михайловна — поправила она на пышной прическе белую кружевную шаль — можно просто Ирина.

— Где вас таких красоток делают?

— На Украине — улыбнулась женщина — а что?

— Потом скажу.

— Когда?

— А вот ответишь мне, что ты тут делаешь и скажу.

— Думаю с девчонками «Лакомку» выкупить.

— Денег хватит?

— Должно. Начальная стоимость вместе с товарооборотом триста пятьдесят тысяч. Наскребли кое-как, да заняли маленько, выкрутимся, поди.

— Не получится, Ирочка. Ваш цех возьмет вот этот парень. Ничего плохого он вам не сделает, правда, Миша?

— Конечно.

— Вот видите, да и я рядышком, так что бояться вам нечего.

— А кто ты?

— Иконников.

— Старший?

— ОН самый.

— Мафия, значит?

— Вроде так.

— Можно мне хоть на торгах присутствовать?

— Пожалуйста, Ирина Михайловна, только спокойненько, без кипиша, ладно? Она еще раз оценивающе посмотрела на Жабинского, и чуть поникнув головой, ушла в шумевший аукционом актовый зал горсовета.

Торт прошли именно так, как запланировал Святой. Единственное — проморгали «Хозтовары», магазин приобрел Федя Буянов, у которого прошлой зимой Олег обокрал склад. Его подождали на улице и когда он, радостный удачной покупкой, выгреб на улицу из двухэтажки, его посадили в «жигуль». Буянов по молодости отсидел в тюряге пятнадцать лет и был себе на уме, но с организованной преступностью напрягать отношения не стал. Договорились, что его жена, работающая на базе ОРСа товароведом, будет регулярно сообщать Воробьеву обо всем дефиците, поступающем на базу, и с магазина он будет отстегивать исправно каждый месяц. Обратно Олег ехал в тачке Рыжего, у того после припадка побаливала левая рука и баранку крутил Ветерок.

— Как, Вовка, с «Россией»?

— Нормально. Сторожа не было, стекло аккуратно выставили. Сэва, оказывается каратист — с одного удара дверь в бильярдной ногой вышиб. Телики в «жигу» пересортировали и затем у меня в гараже притырили.

Улыбался своим потайным мыслям Миша.

— Чему радуешься? — толкнул его корпусом Святой.

— Жизни.

— Врешь, ни черта хорошего в ней нет. Ирину Михайловну теперь на торт, наверное, мазать станешь или так, в прикусочку? Ответить адвокату помешал младший брат.

— Олега — развернулся он на передней седушке — а че мы все поотдавали с торгов, сами бы купили, например «Кристалл» или продмаг какой-нибудь на худой конец.