Кристина Золендз - Шрамы и песни (ЛП)

• Название: Шрамы и песни (ЛП)
• Автор: Кристина Золендз
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Шейн Макстон — солист популярной в Нью-Йорке рок-группы «Безумный Мир». Но у него есть тайна — он не тот, кем его все считают. Он прибыл из древнего мира, из другого времени, когда еще ангелы ходили среди людей. Прочитайте историю глазами Шейна о его запретной любви, его грехопадении и внутреннем смятении о наполненной неподдающимися логике эмоциями из жизни необычного человека. Предупреждения: 1 — Здесь описаны события 1 и 2 книг серии («Грехопадение» и «Единственное Спасение») от лица Шейна. Это ТА ЖЕ история любви Грейс и Шейна. Просто настала очередь Шейна рассказывать ее вам; в ней описано все, что вы уже читали, и гораздо большее. 2 — В истории присутствует рок-н-ролл, порочные ангелы, насилие, сквернословие, распитие алкоголя, употребление наркотиков, откровенные сцены и настолько раздражающие моменты, что вам захочется свернуть читалку и выбросить ее в окно. Непригодно для лиц младше 18 лет. Перевод группы: http://vk.com/dream_real_team

---

Горячие слезы потекли из моих глаз, размывая ее образ.

— Тише, малышка, я здесь. Села, это я. Шамсиил. — Я осторожно обнял ее. Легонько поцеловал ее в лоб и провел губами по нежной коже. — Ты не пострадала, все это нереально, ты просто находишься между мирами. Мне так жаль. — Я посмотрел на нее, пытаясь понять, осознала ли она, где находится, что Габриэль закинул ее в лимб, заточил в собственном разуме. Ее тело в безопасности, восстанавливается на больничной койке, в окружении тех, кто ее любит.

Ее глаза говорили больше любых слов, тело дрожало, губы отчаянно пытались двигаться.

— Какой подарок ты мне преподнес? — прошептала она.

Слезы быстрее покатились по моим щекам.

— Тише, малыш, все хорошо... — Проклятье, она сомневается, что я это я. Михаил прав... Буду ли я ей нужен, будет ли она любить меня теперь, когда я больше не ангел?

— Нет... Мне нужно знать, что это ты... что после всего... это действительно ты.

Тень Михаила накрыла нас.

— Шамсиил, ты уверен в своем решении? Габриэль может возвратиться за девушкой. Пора забрать ее.

Я притянул ее ближе и мягко погладил кончиками пальцев ее искалеченное лицо, словно пытаясь забрать ее боль.

— Безусловно, Михаил, она того стоит.

— Да будет так, — прошептал Михаил. Я знал, что ему никогда не понять. Его ангельская душа никогда не испытывала свободы и любви, которую дарит человеческая жизнь.

Прошу, Грейс... Села... не отказывайся от любви ко мне только из-за того, что я теперь обычный человек.

— Независимо ни от чего, знай, что я всегда любил, и буду тебя любить, и буду защищать тебя, всегда.

Ее глаза расширились, а дыхание стало прерывистым.

— Что ты сделал?

Сможет ли она простить, что ради нее я отказался от предложения вернуть крылья? Была ли Села такой же, как и все фанатки Шейна — полюбившей меня лишь за то, кем я был? Человеческое существование приводило к массе сомнений и неуверенности, которые так сокрушали меня.

— Если бы не я, сейчас ты бы находилась там, где тебе и предначертано быть. Так что я дарю тебе возможность начать все с начала. Вот и все, малышка. Твое наказание закончилось.

Осторожно подняв, я передал ее в протянутые руки Михаила.

— Она запомнит это, Михаил? Будет ли она помнить меня?

Как только Михаил принял ее крошечное тельце в свои великие руки, сразу же все раны исчезли, а на щеках заиграл румянец. Будучи в человеческой форме, совершенно никчемным, я позавидовал способности Михаила. На его месте должен был быть я, это я должен был исцелить ее. Но я не мог.

— Да полюбит она тебя как Шейна и только Шейна. За то, какой ТЫ, мой славный и потерянный брат, и коли так, лишь ИМ тебе и быть, пока ты не расскажешь ЕЙ о том, кем был до тех пор, пока я не вмешался. Возможно, она ничего из этого не вспомнит.

Я тщательно взвесил его слова. Все, что я мог предложить этому прекрасному созданию, — это Шейна и его жалкое эгоистичное существование. И надежду, что однажды настанет тот день, когда мы будем прощены за все наши деяния, и в один прекрасный день вернемся домой на небеса. А пока я побуду просто Шейном. И ни черта не смогу ей рассказать. Я был в отчаянии. Мне оставалось только молиться, чтобы она запомнила все это.

Я развернулся и пошел к ожидающей меня неизвестной смертной человеческой жизни. Но меня остановил вопль Грейс:

— НЕТ! Нет! Все не может закончиться вот так! Ты не можешь оставить меня! — Я повернулся к ней, собираясь подбежать, но было уже слишком поздно. Ее там уже не было. Никого не было. И вновь я остался один, в окружении сплошной темноты.

Что-то медленно вытягивало меня из темноты, проникая в сознание, обжигая огнем рот и нос, проникая в ноздри и оседая в легких. Аммиак, о да, эта жуткая вонь — точно аммиак. Сработал смерти подобный дыхательный рефлекс: ощущение такое, словно кто-то внутри черепушки сжимал мой нос и взорвал мой мозг. Глаза сразу же распахнулись, и я вскочил. Черт, а это довольно крутая штука, вот только почему я не могу пошевелить руками.

И куда я, черт возьми, попал? Белые стены, больничные звуки... все как в бреду, голова кружится, комната вращается, вся голова горит, и в глазах чертовски пульсирует. Прямо передо мной сидел полицейский с небольшой бутылочкой в руках, из которой исходила пробудившая меня вонь. Нашатырь. Ах да, точно, вспомнил, Итан мне врезал, можно даже сказать с любовью. Ну, мой побег, скажем так, сильно провалился, так как кто-то очень любезно надел на меня наручники. Да, я очнулся, чтобы оказаться в полной жопе. И с того момента все становилось лишь хуже.

Когда я смог встать на ноги, двое полицейских протащили меня через небольшую толпу моих друзей. И только Итан мог смотреть мне в глаза, но во взгляде его читалась ненависть. Леа прижималась к Коннеру и рыдала, уткнувшись в его плечо. Они все решили, что я мог так поступить с Грейс?

Полицейские вывели меня из здания и затолкали на заднее сиденье патрульной машины. Они даже не сказали мне «пригнись», когда запихивали, как это бывает в сериалах, и, конечно же, мой лоб врезался в крышу машины. Я молча сидел на заднем сиденье патрульной машины с заливающей лоб и глаза кровью, а эти двое шутили о перепихоне на какой-то вечеринке прошлым вечером. Двадцать минут ушло на поездку до участка, и за это время я четко понял, что о вчерашнем сексе они оба врали. Олени в форме.

Затем они не очень любезно вытащили меня из машины и впихнули в оживленный полицейский участок, провонявший мочой и пережаренной китайской едой. Полицейские в темно-синей форме бродили с бумагами, вылетающими из их рук, и рациями, взрывающимися о преступлениях и поступивших вызовах, криками и швырянием всякой хрени друг в друга. Если бы не наручники, мне, скорее всего, было бы весело пообщаться с ними.

А потом они швырнули, да-да, именно ШВЫРНУЛИ меня в камеру и заперли ее.

Спустя два часа, когда я перезнакомился со всеми местными наркоманами, меня наконец-то вызвали. Одетый в штатское детектив назвал мое имя и открыл камеру. Уходя, я поклонился своим новым нарко-френдам и поблагодарил их за то, что так любезно интересовались моей музыкой, пока писали и какали у меня перед носом. Просто охренительные впечатления.

Детектив — высокий, мускулистый парень с козлиной бородкой, проводил меня в комнату для допросов и, предложив кофе с сэндвичем, сел напротив. На столе лежал небольшой диктофон, записывающий все сказанное мной. Детектив представился Детективом Марроузом, после чего его кулак наткнулся на меня.

— Слушай, Шейн. Я понимаю. Понимаю. — Марроуз провел руками по пушку персикового цвета у себя на голове. — Меня тоже выбешивает девушка. Иногда она просто доводит меня до белого каления, так что я тебя понимаю.

Допрос прям по учебнику: внушите преступнику, что понимаете его, чтобы он сознался в совершенном. Только вот загвоздка в том, что я ни в чем не виновен.

— И что же вы понимаете, детектив? — спросил я, расслабленно откинувшись на холодную спинку металлического стула.

— Просто говорю, что понимаю. Если бы я увидел, как моя девушка танцует с каким-то парнем, особенно таким неудачником как Блейк Бевли, мне бы тоже хотелось наказать ее. Их обоих. Не думаю, что при таких обстоятельствах смог бы контролировать свою злость. — Марроуз вперился в меня своими немигающими глазами цвета детской неожиданности, после чего посмотрел немного левее и выше; его губы сжались в тонкую линии, а уголки типа сами собой опустились вниз. Этому придурку не мешало бы потренироваться в придумывании подобной брехни, хреново выходит.

Я одарил его смешком и кивнул.

— Сдается мне, что это тебе надо сидеть за решеткой, потому что наказывать свою девушку, да и любую другую девушку, — мне подобного не понять. И уж точно я никогда бы не поступил так с Грейс, плевать, что там было у нее с Блейком. — Улыбаясь шире, я продолжил: — Но в одном я с вами согласен: Блейк Бевли — неудачник.

Марроуз смотрел на меня из-под сощуренных век и дважды моргнул. Может, кому-то следует пригласить сюда профи для допроса, потому что я уже вроде как начал жалеть этого парня.

— Может, тебе и не понять, Шейн. Но ты наш главный подозреваемый. Уверен, что ты мужик мужиком и не любишь, когда тебе вешают лапшу на уши, поэтому давай начистоту. Ты был весь в крови Грейс Тейлор. Шейн, да и сейчас она на тебе. Парамедики, да и все ваши друзья видели, как ты держал мисс Тейлор и повторял, что «это я виноват». Шейн, медики, прибыв к месту преступления, видели у тебя в руках орудие преступления. Не будь метели, прибывший патруль зафиксировал бы преступление, и тебя бы арестовали на месте еще до того, как забрали жертву. Так что лучше не усложняй все и расскажи правду.

Я устало посмотрел ему в глаза.

— Все это лишь косвенные улики, детектив. Единственное, что я сделал с Грейс — попытался доставить ее в больницу. Спросите ваших парамедиков, кто пронес тело Грейс по сугробам до машины, уж точно не они. И если я правильно заметил, мы находимся в Америке, так ведь? И я невиновен, пока вы не докажете обратное. Удачи в этом деле.