Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98424-157-1

Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является пятой во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких, а также некоторые ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

2) Можно ли в литературном творчестве предвосхищения, таком интернациональном по своим возможностям, уловить и «национальные» черты, как это бывает, когда говорится, скажем, о французском, немецком или бельгийском экспрессионизме в изобразительном искусстве?

3) Если человеку невозможно оторваться от действительности даже в сновидениях, можно ли полагать, что автору научно-фантастического произведения возможно «освободиться» от собственной реальности, т. е. от настоящего момента, от конкретной среды, от личного восприятия мира и существующих проблем? И вообще, что могло бы дать литературное творчество, полностью освобожденное от уз действительности?

4) Ваше «предвосхищение» о человеке будущего — не о плохом, о хорошем, об его возможностях? Какими вы представляете себе формы и средства науки и информации, скажем, в 2010-м году? А научную фантастику?

С просьбой извинить за ошибки — в русском, да и в логике — и с благодарностью за эту хотя бы и заочную встречу — уважающая вас

Радка Димитрова

Из архива. БНС. Ответы Р. Димитровой

1. Большинство читателей, как мне кажется, ищет в литературе не только (и не столько) полезную информацию, не только (и не столько) пищу для ума, сколько информацию эмоциональную, пищу для чувств и воображения. Хорошая фантастика (научная, социальная, философская — любая!) прежде всего ПОРАЖАЕТ ВООБРАЖЕНИЕ — необычайными событиями, неожиданными поворотами сюжета, глобальностью затронутых проблем. Она создает перспективу, позволяет увидеть необычное в обыденном, она как бы демонстрирует интересность мира, в котором живет читатель. В этом — основная задача фантастики, в этом же — залог ее популярности.

2. Фантастика — часть общего литературного потока. Она существует и развивается по общим законам литературы. Поэтому, надо думать, столь же «национальна», сколь и литература вообще. Я невеликий знаток мировой фантастики, однако, на мой взгляд, тесная связь, скажем, английской, американской и французской фантастики с традициями и нормами соответствующей национальной литературы очевидна. Поэтому, когда речь идет о ФОРМЕ, то различия между национальными фантастиками сильнее сходства; если же говорить о СОДЕРЖАНИИ, о проблематике, то, разумеется, сходство сильнее различий. В конце концов, всех людей на земле интересуют в общем-то одни и те же проблемы.

3. «Творчество, полностью освобожденное от действительности», по-моему, так же невозможно, как пространство, полностью освобожденное от материи. Человек может освободиться от действительности, разве что умерев или, в лучшем случае, упавши в обморок. Но тогда ему станет не до творчества. Если же писателю удалось освободиться не от всей реальности, а только «от настоящего момента, от конкретной среды, от личного восприятия мира и существующих проблем», то спрашивается: о чем же тогда ему писать? А если он и напишет что-нибудь, то кому это будет интересно читать?

4. Будущее многовариантно. Мы пишем о будущем вот уже четверть века, но не перебрали, наверное, и сотой доли возможных вариантов. Какой же именно из вариантов реализуется историей, не сможет сказать сейчас ни один человек на Земле. Что же касается варианта ЖЕЛАННОГО, то будущее и людей будущего, какими бы мы хотели их видеть, мы описали в наших повестях «Полдень, XXII век», «Далекая Радуга», «Малыш» и некоторых других.

Борис Стругацкий

Переписка же Авторов постепенно сходит на нет. Общение сводится к телефонному, письма становятся исключениями, весьма краткими по содержанию.

Записка Бориса брату, 9 июля 1982, Л. — М.

Дорогой Аркаша!

Подательница сего — Галя Михайлова, жена Саши Копылова и наш хороший друг.

Выдай ей, пожалуйста:

1). Посылку Милана — целиком, ничего не забыв и всё тщательно упаковав.

2). Новые заграничные издания, если таковые есть (в частности, французское).

3). Записку, если хочешь что-либо мне сообщить приватное.

Доверие к Гале — полное.

Обнимаю [подпись]

Письмо Аркадия брату, 10 июля 1982, М. — Л.

Дорогой Борик!

В моей сберкассе МФО 20 131.

Все дела пребывают во взвешенном (на лето) состоянии.

Копошусь только с рецензией на Велтистова, да еще послезавтра будут звонить из Беларусьфильма на предмет заявки на ТББ (с).

М. п., звонил Грошев (руководитель «Экрана»), обещался встретиться со мной после 15-го.

таки всё.

Жму, целую. Привет твоим.

[подпись]

В августовском номере «Уральского следопыта» публикуется интервью с АБС, которое готовилось долго и тщательно. Помимо обычных вопросов, задаваемых писателям (как пришли в литературу, кто были ваши учителя, как возникла идея того или иного произведения), были и такие.

Из: АБС: «Чтение — наше любимое занятие»

«Высылайте ваши вопросы немедленно! На днях ко мне приезжает Борис…» — услышали мы в телефонной трубке, позвонив в Москву Аркадию Натановичу Стругацкому и попросив его ответить на ряд вопросов, заданных нашими читателями. Медлить мы не стали: братьев-писателей нам удавалось видеть вместе лишь на фотографиях…

Чтобы у читателей не возникло впечатления случайности вопросов, предложенных редакцией прошлогодним лауреатам «Аэлиты», процитируем письмо Стругацких. «ОТВЕЧЕНО только на половину вопросов, — предупреждают они. — Остальные либо требуют развернутой статьи, либо носят, на наш взгляд, личный характер…»

ПОЛУЧЕННЫЕ ОТВЕТЫ ПУБЛИКУЕМ.

<…>

2. Соответствует ли профилю образования каждого из вас распределение мест в вашем творческом дуэте: является ли А. Н. стилистом, а Б. Н. — генератором идей? Кто из вас, по современной терминологии, — лидер? Какие сюжеты принадлежат А. Н., а какие — Б. Н.? И как вы пишете вдвоем: имеет ли ваше соавторство какие-либо особенности «технического» плана?

— Профессия каждого из нас не играет и никогда не играла сколько-нибудь существенной роли в нашей литературной работе. Что же касается стилистики, генерирования идей и лидерства, то наш рабочий метод таков, что не позволяет ни одному из нас получить преимущество над другим ни в одном из этих аспектов. Технически наша работа выглядит так: один сидит за машинкой, другой бродит по комнате (валяется на диване); кто-то предлагает очередную фразу; фраза обдумывается, правится, шлифуется, и, наконец, наносится на бумагу. Кто-то предлагает следующую фразу… И так фраза за фразой, абзац за абзацем, страница за страницей. Разрешается и даже всячески приветствуется любая, сколь угодно резкая критика, но при одном непременном условии: раскритиковал — предложи свой вариант. Легко видеть, что при такой методике работа превращается в непрерывную дискуссию. И в каждый данный момент генератором является тот, кто предложил фразу, главным стилистом тот, кто наиболее удачно ее отшлифовал, а лидером — тот, кто победил в результате двухминутной дискуссии. Еще труднее ответить на вопрос: кому принадлежат сюжеты. Как правило, окончательный сюжет повести имеет очень мало отношения к первоначальному замыслу. В целом процесс выковывания сюжета очень сходен с процессом работы над отдельной фразой, только занимает больше времени — иногда до нескольких лет.

3. Какие из ваших книг (и чем?) нравятся вам более других? И какое из своих произведений вы считаете наиболее удавшимся, почему? Совпадают ли в том и в другом случае ваши мнения?

— Ранние наши произведения («Страна багровых туч», «Извне», некоторые рассказы) не нравятся нам — сейчас они кажутся нам примитивными. Из произведений же зрелого периода мы оба любим, в общем, одни и те же: «Улитка на склоне», «Второе нашествие марсиан», «Пикник на обочине», «За миллиард лет до конца света». Чем они нам нравятся? трудно сказать. Наверное, тем, что в них нам удалось изобразить именно то, что нам хотелось, когда мы их задумывали.

<…>

8. Импонирует ли вам какой-нибудь из «современных мифов»? Верите ли вы в летающие тарелки и инопланетян-гуманоидов? в телепатию и телекинез? в снежного человека? в загадочность Бермудского треугольника и озера Лох-Несс?

— Нам импонируют все без исключения современные мифы. Мы такие же люди, как все, и, как всем, нам хочется, чтобы окружающий мир был полон тайн, чудес, волшебства. Но мы — рационалисты и твердо знаем, что ни экзотических тайн, ни чудес, ни волшебства в этом мире нет. Мы ясно отдаем отчет себе в том, что мечта о ковре-самолете трансформировалась в скучные кассы Аэрофлота, мечта о гуслях-самогудах обернулась оглушительно ревущим магнитофоном соседа за стеной… Всякий миф, воплощаясь в реальность, теряет огромную долю своей изначальной привлекательности. Такова се ля ви, дорогие товарищи, как нам сказали недавно в собесе.