Дмитрий Глебов - Черный троллейбус

• Название: Черный троллейбус
• Автор: Дмитрий Глебов
• Издательство: Ailuros Publishing
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-1-938781-25-4

Второй роман молодого петербургского прозаика Дмитрия Глебова.

Сам автор определяет жанр книги как фантастику с элементами хоррора. Но с таким же успехом «Чёрный троллейбус» можно назвать юмористическим романом или приключенческим романом воспитания. Кажущееся столь причудливым смешение жанров полностью оправдывает себя, если принять во внимание сюжет. Итак, перед нами книга о похождениях трёх обычных подростков с городских окраин, учащихся судостроительной путяги, которые волею судеб отправляются в загадочный «инноград» Мудров и принимают участие в масштабной битве против потусторонних сил зла. Звучит интригующе, не правда ли?

---

(На этом месте образовался перерыв, — тост «за настоящую дружбу».)

У скинов для сексуальных утех была постоянная крашеная блондинка, звали которую Юля. Она считалась истинной арийкой, потому что давала всем скинхедам из идейных соображений. Хоть питерским, хоть заезжим. Настюха, кстати, была с ней знакома, но не общалась. Потому что считала ее не истинной арийкой, а обыкновенной блядью. И вот они тогда все потрахались, и Юлька потом неизвестно от кого залетела. Все, кто в той вечеринке участвовал, человек шесть, скидывались на аборт. Потом, правда, грустно шутили, что вот родился бы пацаненок и стал бы «сыном путяги». Воспитывали бы его все вместе, коллективно приучаясь к ответственности...

Вале эта история напомнила о приключениях с Оксаной и лучшим другом Масякиным. Как они тогда отожгли в 24-ой аудитории, налакавшись крымского портвейна, купленного со стипендии! Промотали все деньги за вечер, но зато есть теперь что вспомнить. Валя не видел Масякина где-то полгода (по скайпу не считается). Успел за это время сильно по нему соскучиться.

С этими же нациками произошла другая, уже совсем печальная история. Рассказывая ее, пацаны уже не шутили. Насупившись, глядели кто вниз, кто в пустоту. В их районе поселился хачик и открыл свой бизнес по ремонту обуви. Работал лучше других, брал меньше, и сразу оброс постоянными клиентами. Тогда конкуренты, тоже хачики, но из другой общины, стали думать, как его приструнить. Чтобы либо цены повысил, либо набойки ставил хуже качеством.

Вежливые разговоры на него не действовали, а запугивать они еще не пробовали. Наняли для этого местных скинхедов, а те и обрадовались. Рассудили, что, с одной стороны, благое дело совершат, наехав на «зверушку», с другой — бабла заработают. А то, что эти деньги очередной «понаехавший» заплатит, их не волновало. Может, хотели на них оружия прикупить, но, всего скорее, просто набухаться с Юлькой.

(Местные нацики, хоть и оставляли всюду граффити про ЗОЖ и про то, что «Русский — значит трезвый», но делали это почти также отстраненно, как местные волонтеры агитировали за отказ от курения).

Сунулись ночью вчетвером, с битами и арматурой, а у хачика ротвейлер был огромный и злющий. Наниматели им об этой адской шавке ничего не сказали, может, специально. Ротвейлер одного загрыз, другого сам хачик застрелил из охотничьего ружья. Оставшиеся двое сели в машину и стали драпать. Потом за ними полиция, как назло, увязалась. Гнали как сумасшедшие, оторвались почти. И тут внезапно на дорогу мусоровоз выехал. Не тот, который полицейских возит, а тот, который нормальный мусор по утрам забирает. Странно, конечно, откуда среди ночи мусоровоз, — но кто теперь разберет. Погибли оба.

Эти нацики учились в 254-ой группе, вместе с тремя дагами. Теперь даги по ним скорбят. Слоняются по путяге осиротевшие, повесив чернющие головы, и некуда им себя приспособить. Некому стало удаль свою южную показывать, а значит, и поводов нет для победной лезгинки.

Хотя Костет, Жека и Вовка всю жизнь считали скинов редкостными мудаками, но сейчас подняли пластиковые стаканы, не чокаясь. Валя тоже подумал, что жалко, можно ведь было попытаться их перевоспитать: из таких пассионариев часто получаются добротные, социально активные граждане. Просто пути своего не нашли. Или нашли, наоборот. И закончиться все должно было именно так, как закончилось: на полной скорости в брюхе мусоровоза.

С началом второй коробки водкосока позитива прибавилось. С каждым новым стаканом Жека косился на предполагаемых террористов все более открыто. Иногда он им подмигивал, дескать, слежу за вами. Когда соководка закончилась, все уснули.

До самого места назначения никто из кавказцев никого не порезал и даже не взорвал. Стоя на перроне, Жека провожал взглядом их удаляющиеся фигуры. Беспокойство не покидало его. Когда они совсем скрылись из виду, оно усилилось настолько, что он готов был помчаться за ними следом. Жека жопой чуял — что-то с ними не так. Что-то они задумали.

2. «Добро пожаловать, Новые Ломоносовы!»

Масякин подробно расписал Вале, куда идти и где ждать служебной Мудровской машины, — у магазина «24 часа», между доской «Их разыскивает полиция» с несколькими, как на подбор, кавказскими физиономиями, и рекламой энергетического коктейля.

«Разбуди свое либидо!» — гласил слоган под цветастой алюминиевой банкой с изображением кентавра.

— А что такое либидо? — вытаращил глаза Жека, временно позабывший о террористах. Он впервые видел эту рекламу, потому что в Питере такого энергетика не продавали.

— Мужской половой член, по-научному, — выдвинул гипотезу Вовка. — Так ведь, Вальтер Михайлович?

— Напомните, когда приедем, чтобы я вам про психоанализ рассказал, — отозвался Валя. Любые проявления любознательности пацанов его радовали. В такие моменты он чувствовал, что тратит свою жизнь не напрасно.

Служебная машина опаздывала уже на сорок минут. Плюнув на роуминг, Валя позвонил Масякину, но поговорить с ним не удалось. Распутным голосом девушка-автомат сообщила, что сожалеет, но абонент отсутствует в зоне действия сети.

Костет, Жека и Вовка тем временем отправились искать аборигена. Хотели узнать, далеко ли им топать до Мудрова. Местные их шарахались, видимо, принимая за шпану. Подходили пацаны резко, спрашивали неделикатно, и выглядело все это, как отвлекающий маневр. Тогда они отрядили спрашивать Костета, как самого безобидного. У первого же встречного удалось выяснить, что до Мудрова далеко, но автобусы туда не ходят — режимный объект.

Вале совсем не хотелось тратиться на машину, но все же пришлось. Закончилось это тем, что мятый жигуленок непоправимо заглох, преодолев три четверти пути. Значит, повезло. Экономный педагог обрадовался и дал водителю-алкашу, под предлогом «недоезда», лишь половину условленной суммы. Заметив это, Жека весело покосился на Вовку: еще неизвестно, кто кому должен фофан давать, — рано они прекратили спор по национальному вопросу.

Пешая прогулка заняла больше трех часов. За это время по дороге не проехало ни одной машины, ни в Мудров, ни из него.

— Чувствуете, воздух какой?! — восторженно отметил Вовка, сделал глубокий вдох и закашлялся. Меньше надо было курить.

Воздух и впрямь был потрясающий. Да и откуда взяться плохому воздуху, когда вокруг столько деревьев, пусть голых, лишь присыпанных снегом. Толпящихся здесь табуном темных и крепких разновозрастных баб в одном нижнем белье. Территория Мудрова раньше была частью охраняемого лесопарка, но потом ее «отрезали» и построили инновационный центр.

Активисты-экологи пробовали возражать, но сориентировались в ситуации и быстро свернули кипеж. Слишком статусным и раскрученным был проект. Все ему радовались, особенно президент. Кто был против Мудрова — тот автоматом был против развития науки и техники и выполнял заказ Госдепа.

Теперь от железнодорожной станции сюда проложили качественную широкую дорогу. Идти по ней посреди всей этой природы было одно удовольствие. Только вот Валя испытывал его во все меньшей степени. «Уже скоро», — утешал себя он, остановившись, чтобы ослабить ремень.

Впереди был виден красивый и длинный забор пятиметровой высоты. Его огромные ворота с поблекшей вывеской «Добро пожаловать, Новые Ломоносовы!» были наглухо заперты. На проходной тоже никого не было, хотя дверь ее и была распахнута.

3. Сортирный террор

С полчаса делегаты «Лидерского клуба» не решались войти на территорию. Курили на проходной (все, кроме Вали) и ждали, пока хоть кто-то появится. Масякин писал, что у них там очень строгая охрана — бывшие десантники, вооруженные травматическими автоматами.

— Где же они! — возмутился Валя, вновь схватившись за живот.

Стул перед мониторами пустовал, на его спинке висел серый бронежилет. Что показывают на мониторах, ни Валя, ни пацаны видеть не могли. Потому что мониторы стояли к ним спинами, а экранами, соответственно, к месту охраны. А если бы видели, то удивились бы, потому что на мониторах не показывали ничего, кроме продольных и поперечных помех. Причем помехи эти были кислотно-зеленого цвета.

Когда «Трезвый взгляд» отважился пересечь проходную, то увидел он ту же самую картину, что и Масякин, покинув бункер впервые после катаклизма. Как и Масякин, «Трезвый взгляд» был потрясен до глубины души. Совсем не так экскурсанты представляли себе «город будущего».

Угрюмые закопченные типовые здания с чернеющими окнами. Покрытый пылью и мхом асфальт, кое-где пробитый молодым подорожником. Теплый и сильный ветер, завывающий в уши и задувающий за воротник, притом, что за забором вообще никакого ветра — тишь да благодать. Деревья и кусты разрослись, как на нехоженом тропическом острове. Многочисленные сочинские пальмы только усиливали общий колорит одичания и сумасшествия.