Дмитрий Глебов - Черный троллейбус

• Название: Черный троллейбус
• Автор: Дмитрий Глебов
• Издательство: Ailuros Publishing
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-1-938781-25-4

Второй роман молодого петербургского прозаика Дмитрия Глебова.

Сам автор определяет жанр книги как фантастику с элементами хоррора. Но с таким же успехом «Чёрный троллейбус» можно назвать юмористическим романом или приключенческим романом воспитания. Кажущееся столь причудливым смешение жанров полностью оправдывает себя, если принять во внимание сюжет. Итак, перед нами книга о похождениях трёх обычных подростков с городских окраин, учащихся судостроительной путяги, которые волею судеб отправляются в загадочный «инноград» Мудров и принимают участие в масштабной битве против потусторонних сил зла. Звучит интригующе, не правда ли?

---

— Ну, имя просто экзотическое, — сказал Вовка. — Мы вот с Жекой поспорили на фофан — еврей ты или нет. Не подумай, мы к евреям нормально относимся. Редко если от нормальных людей отличаются. Но, может, ты немец какой-нибудь?

— Не очень распространенное имя в России, — согласился Валя. — Но я не еврей и не немец. Насколько мне известно. Сам не знаю, чего они меня так назвали. Никогда не интересовался у родителей. Наверное, боялся услышать какую-нибудь страшную правду. К тому же мне льстило, что они ждут этого вопроса. Иногда подойдешь к ним с целью спросить чего-нибудь, а они смотрят на тебя плотоядно... и огонек в глазах! Явно не терпится все выложить — почему меня так назвали, и почему я жгучий брюнет, если папа совсем блондин, а мать — светлорусая. Я еще нарочно на себя дополнительную задумчивость напущу... И вот стоим мы так какое-то время. Они на меня пялятся, а я молчу. И только когда веки их начинали подергиваться, спрашивал какую-нибудь глупость. Что сегодня будет на ужин, или когда дадут горячую воду. Огонек затухал, а морщины на лицах становились заметнее.

— Я же говорил, что не еврей! Будет нас еврей халявным пивом угощать — вот еще! — радостно завопил Вовка и полез к Жеке давать фофан. — Подставляй лобешник, проспорил!

Звонким юношеским смехом и матюгами наполнилось помещение клуба. На душе у Вали стало солнечно и приятно. По правде сказать, ему вовсе не казалось, что он развращает и спаивает молодежь.

«Они бы и так набубенились, — убежден был Валя. — И причинили бы своим организмам вред. Потому что алкоголь без культуры потребления — всегда вред. Социальная среда, в которой они формируются, этому способствует. Вот почему никакие доводы на них не действуют. Но вот если ненавязчиво привить им культуру пития, то пользы здесь будет много. Я для них должен стать глотком свежего воздуха. Или там парного молока, если о напитках говорить. Много ли у них знакомых с высшим образованием и прогрессивными взглядами? Уверен, что я единственный. По всему видно, что единственный. Вот у нас теперь настоящий клуб. Не то, что у всяких там популистов. Конечно, в бесплатную секцию рукопашного боя любой бы пошел. Даже я пошел бы. Наверняка. Наверное. Если бы был помоложе. А ты попробуй создать клуб на фундаменте искренности и дружбы. То-то».

Пацаны с живым интересом слушали мини-лекции о воздействии баночных коктейлей, вроде яги, на поджелудочную. И что, если они это дело запустят, то потом вообще никакого алкоголя. Только кашка овсяная. И о том, как правильно пить, и чем лучше закусывать, чтобы печень в наименьшей степени повреждалась. И о том, как сберечь почки. И о скрытых венерических заболеваниях. И о многом-многом другом.

Новоявленные волонтеры, может, впервые почувствовали хорошее к себе отношение со стороны педагога и тоже очень к нему привязались.

Вскоре центральное управление «Лидерского клуба» перекрыло «кислород» халявного пива. Затребовало товарных чеков на тонны канцелярских принадлежностей.

Объясняясь с ребятами, Валя развел руками, пробормотав, что ему урезали бюджет, и больше он не может поить их пивом. Тогда волонтеры стали покупать пенное за собственные деньги — для себя и наставника.

После бурных обсуждений придумали клубу красивое гордое имя — «Трезвый взгляд». Специально, чтобы никто не заподозрил его членов в частых возлияниях.

На клубных футболках и кепках изображалось огромное глазное яблоко с красными прожилками. Это была идея Вали, которую он считал мегакрутой и концептуальной. Типа, каждый из них — это глаз, а вместе они образуют трезвый взгляд, укорительный и проницательный.

3. Прозрение

На 23 февраля Валя проставился на «тренинге» импортной шведской водкой. Вообще-то, одно из правил «Трезвого взгляда» гласило: «Никаких крепких напитков на собраниях клуба». Но в тот день он сделал исключение, потому что очень уж хотел познакомить с ней своих подопечных.

Валя и сам умудрился отведать этой водки совсем недавно. Учитывая его алкогольный опыт, факт кажется невероятным, но быть фактом не перестает. Думал всегда, зачем переплачивать, когда рецептура одна и та же. Спирт и вода. И что иноземная беленькая только потому такая дорогая, что ее к нам завезли из «шведского социализма» — таможенные пошлины и все прочее.

А потом его угостили на чьем-то дне рождения. Впервые Валя попробовал водку, которую можно было не закусывать. Раньше он думал, что не закусывать водку — это такой пролетарский понт. Особенно если теплая. Но тут Валя обратил внимание, что у водки есть вкус, и что вкус этот ему приятен. Что он даже лучше становится, если рюмку нагреть в ладонях.

Валя будто сделал глоток космоса, отчего и тело и дух стали чуточку невесомее. Сперва он был счастлив, как первый космонавт, осознавший себя первым космонавтом. Но после второй рюмки он шлепнулся с этой космической высоты обратно, на грешную и грязную землю.

Пропустив еще одну рюмку волшебной водки, он оторвал зад от стула. Отодвинул стул от стола. Встал на стул ногами, и с этого постамента разразился пламенной речью.

Сперва все подумали, что он будет читать поздравительное стихотворение, и зааплодировали. Но потом до них дошло, и хлопать перестали. Те из гостей, что были попатриотичней, восприняли его выступление как либеральное и антироссийское. Кто-то даже грозился разбить Вале морду.

С высоты стула Валя сообщил, что считает бредом и профанацией, что каждый гражданин России гордится тем, что живет на родине водки:

«Каждый здесь уверен, что водка — наше национальное богатство и гордость. И лучше нас ее никто не умеет делать. Потому что, как же, — у нас, бля, душа есть! А у них у всех вместо нее доллары и говно.

Но это ложная национальная идея! Если грубее, то глобальная дурость, цементирующая необъятную медвежью страну».

Послышались улюлюканья, топот и свист, а официантка сделала музыку громче. Валя ответил симметрично и перешел на митинговый режим громкости:

«Почти все иностранцы считают, что Россия — это родина водки. В первую очередь именно ее и везут от нас в качестве сувенира. Но при этом водку мы в России делать так и не научились.

Поэтому иностранцы пробуют нашу водку по приезде домой и плюются в разные стороны. Очень разочаровываются, а страна между тем теряет престиж, потому что даже сраные изнеженные шведы, которых мы того, под лед, нас обскакали».

Но обиднее всего Вале стало из-за того, что вот всю жизнь бытовые антисемиты принимают его за жида. Причем не за немца его принимают, хотя это логичнее, а именно за жида. И всю жизнь евреи его за своего не принимают, потому что с первого взгляда распознают в нем презренного гоя. И что вообще ему так мало обламывалось ништяков в этой стране. А она даже водки нормальной приготовить не в состоянии. Поила его с шестнадцати лет, не пойми чем, — тоже мне утешение.

Выговорившись, Валя спустился. Потухший и побледневший, он снова уселся за стол и наложил себе полную тарелку салата из крабовых палочек. Ни с кем не разговаривал, не танцевал и не дрался на протяжении всего вечера. После этого случая он стал выпивать значительно реже, по возможности что-нибудь импортное.

4. А знаете ли вы, что...

Костет, Жека и Вовка сначала вообще не въехали в иностранную водку.

— А фигли она разбавлена? — возмутился Жека, схватив со стола бутылку. — В ней вообще сколько градусов? Двадцать?

Валя посмотрел на Жеку с веселым злорадством. Оно распространялось, само собой, не на парня, а на ту водку, которую тот пил до этого. И на те ложные идеалы, которые порождало кривое это бытие. Ложные идеалы, оказавшиеся сейчас под перекрестным огнем истины. То был взгляд праведника, только что посеявшего в душах язычников ржаные зерна истинной веры.

— Чего-то не то с ней, — проговорил Вовка подозрительно. — Слишком мягкая. Нету классического водочного вкуса. Совсем она непротивная.

— Да ладно, — удивился Жека, вчитавшись в данные, указанные на бутылке. — Пишут, что здесь сорок градусов. И состав хороший. Никаких сахарных сиропов. Только спирт и вода родниковая.

Выпили еще по одной, побултыхав на сей раз водку во рту. Только после этого пацаны ее распробовали.

— Бывает же такое, — вырвалось у Вовки.

Водку пили с наслаждением. Заедали редко и скудно, чтобы не забивало вкус. Поговорили про армию — 23 февраля все ж таки. Выяснили, кто из пацанов собирается служить (Вовка), кто намерен косить (Жека), кто не определился (Костет), а кто уже благополучно дополз до непризывного возраста (Валя).

Когда сказочные 0,5 литра подошли к концу, как бывает, возникла нужда поговорить о вещах сложных и душевных. Потихоньку кто-то что-то такое подпустил, и все загрузились. Причем сейчас уже не вспомнить — кто это был и что он такое сказал. Все забыли, потому что после этого Костет взял, да и выложил ту самую свою историю — про себя и Настюху.