Дмитрий Григорьев - Последний враг

• Название: Последний враг
• Автор: Дмитрий Григорьев
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0432-9

Второй том из сериала «Мир Асты» представляет роман в двух книгах «Последний враг». Две книги романа объединены древними астианскими легендами о сокрушительном оружии Древних. Люди ищут это оружие и невольно вызывают к жизни древние Силы Асты. Жуткие катаклизмы сотрясают города и селения, гибнут невинные, многие попадают в рабство к безумным черным магам. И как всегда, только горстка смельчаков противостоит Силам Тьмы, только самые отважные пытаются преодолеть древнее заклятие. Сложная, запутанная интрига, неожиданные повороты сюжета, схватки, поединки, погони, сцены мрачного колдовства и небывалых подвигов — вот отличительные особенности этих книг.

---

Ури подал Гиллу ступку из белого нефрила с порошком для одной из ракет. Мастер поднял чашу на уровень глаз, поднес ближе к окну и, увидев среди серой пудры искрящиеся кристаллики, вернул ступку ученику.

— Посмотри сам, — он прищурил глаза, — так как я… Видишь, сверкают крупицы?

— Вижу, — вяло ответил Ури.

— Значит, состав плохо растерт. Растирай, пока не исчезнет блеск.

— Я уже полхоры тру…

— В нашем деле время значения не имеет. Ради одного «Цветка Уранны», распускающегося во славу Богов и на радость людям, можно потратить целый день. Ты же торопишься… Вон как много насыпал…

Гилл подошел к столу, за которым работал Ури, и добрые две трети состава переложил в медную тарелочку.

— Растирай так, — он повел пестиком по кругу, — я же учил. По ходу Таира… И не забывай. — В такт скрипу Гилл забормотал: — Озари, Таир, огнем это снадобье, пусть вспыхнет оно подобно лучам твоим, пусть мир озарится светом твоим… Работай…

Когда была приготовлена последняя ракета, замурован в землю горшок с рукотворным вулканом, закреплен рукотворный Таир и старое колесо огневорота Харута заняло место на шесте посреди площади, только тогда Гилл решил, что можно отдохнуть. До феерии оставалось не больше хоры.

Мастер присел в тени рукотворного Таира, но внезапно налетевшая мысль заставила его вскочить. «Шнуры?! Мы забыли харутиновые шнуры!» Он поискал глазами учеников, однако они куда-то отлучились, и возвращаться в мастерскую Гиллу пришлось самому.

Вчера был Праздник Огня, подготовленный Киралом, и Гилл помогал ему. Затем Гилл работал не покладая рук всю ночь и весь день, готовя свой собственный. И теперь его глаза слипались. Он продирался сквозь толпу, слабыми кивками отвечая на приветствия паломников, многие из которых помнили его по прошлым праздникам. В такие дни суровый, сухой Кор расцветал: серую и коричневую одежду монахов заливало многокрасочное море пестрых, праздничных нарядов гостей. А кто только не приезжал в Кор! Здесь были все сословия: от беднейших нищих, до светлорожденных, восседающих в паланкинах или на холеных уррах.

Порой в людской поток вклинивались жертвенные оисы или торы: кто-нибудь из скотоводов, сбившись с обходной дороги, выводил испуганных животных прямо на храмовую улицу, в толпу.

Гилл спешил в мастерскую, а перед ним, громко беседуя и закрывая дорогу, шли два дюжих земледельца. Как ни пытался он протиснуть свое щуплое тело между ними, гиганты, увлеченные разговором, не замечали его. Мастер злился.

— А как ты ее хранишь, дружище? — слышал Гилл откуда-то сверху.

— Как деды хранили, в деревянных ящиках, под песком.

— А что ты пожертвовал двенадцатого дня Уите?

— Что?

— Какую жертву ты принес Уите перед холодами?

— А что, разве надо?

— А как же…

«Не забыть помолиться Харуту и Нетону…» — подумал Гилл и тряхнул головой, словно сон был соринкой, налипшей на лицо.

— Уважаемые! — воскликнул мастер. — Я тороплюсь…

Селяне расступились.

— Проходите, мессир мастер, — узнав Гилла, почтительно произнес один их них.

Злость моментально оставила мастера. На ее место пришла симпатия. Уважение, высказанное земледельцем, относилось в большей степени не к нему, а к его искусству. Гилла радовало, что этим простым людям он может доставить счастье.

И, перед тем как пройти в мастерскую, Гилл больше минты простоял перед позолоченным изваянием многорукого Харута, совершая молитву.

Когда Гилл возвращался, над городом уже сгустились сумерки, и над крышами раскатывался голос жреца Эрис Эвгла. Скорее его следовало бы назвать певцом Эрис: так громко и проникновенно возносил он хвалу, что даже монахи, привыкшие к его молитвам, всякий раз проходя мимо храма богини неба, останавливались и завороженно слушали.

О, Великая Эрис!
Нежны твои покровы для нас,
Уставших после трудного дня,
И радуемся мы, слуги твои,
Когда, украшенная тысячами звезд,
Ты даруешь нам отдых,
О, Великая Эрис!..

Гилл приготовил огниво.

Едва смолк голос Эвгла, с дальнего конца площади взметнулась в небо первая ракета, изготовленная Ури, и рассыпалась над толпой множеством золотых блесток. Волна радостных криков захлестнула площадь.

И, словно ее сестра, во всем подобная первой, с одной из башен храма Хрона взлетела вторая, запущенная Лораном. За ней поднялись третья и четвертая. Гилл высек искру, зажег факел, и через несколько мгновений рассыпало разноцветные огненные листья Древо Уиты, и рукотворный Таир, днем отбрасывающий лишь тень, восхищал зрителей своими яркими лучами, и Круговорот Харута, полный огня, уже не напоминал старое тележное колесо…

Представление, приготовленное Гиллом, длилось около полухоры, а усталость, навалившаяся на мастера, была столь велика, что он едва добрался до мастерской и, не раздеваясь, упал на лежанку.

Несмотря на удачное представление, сны его были тяжелы и неприятны. В одном из них Гилл вместе с Тусом взбирался по крутому склону к пещере, той самой, из которой пошел дым перед уходом монахов на праздник. И находясь в Коре, Гилл не раз вспоминал это странное явление природы, показавшееся ему зловещим предзнаменованием. Теперь же, во сне, дым из пещеры валил темными густыми клубами. Тус первым добрался до отверстия. И вдруг… уцепившись за дым, полез наверх.

— Тус! — закричал Гилл. — Куда?

Мастер поднял глаза к небу и вдруг увидел, что не дым это вовсе, а борода. Длинная борода бога, взирающего с небес, губы которого сжаты, а глаза метали молнии. Бог был разъярен…

— Нетон! О Великий Нетон! Пощади! — воскликнул Гилл и проснулся от собственного голоса.

Когда же на следующий день легкое сотрясение прошло по всему Кору и испуганно заревели урры, и поднялось в небо, оторвавшись от земли, целое облако разноцветных эрит, Гилл понял, что ему следует немедленно отправляться назад. Тем более что основное свое дело он выполнил.

Как он ни отговаривал учеников остаться на продолжавшемся празднике, Ури собрался вместе с ним.

Несмотря на тяжесть котомок, заполненных огненными составами, за два дня путники миновали перевал и вышли к реке.

Вид Утаоры испугал мастера: за несколько дней вода опустилась настолько, что река стала вдвое уже. Теперь можно было идти не по тропе, а по мелкой, раздробленной и облизанной водой гальке бывшего дна.

— Поспешим, Ури. Сердце зовет меня. Чудится мне неладное… Смотри, как пересохло русло, — подгонял Гилл ученика.

Однако к вечеру вместе с усталостью пришло и успокоение: глиняные дома небольшого поселка, расположенного на лонгу ниже места впадения в Утаору Асионы, бегущей из Чаши Хрона, были целы. Да и пастухи подтвердили, что сотрясение было настолько слабым, что ни один кувшин, ни одна чашка не упала с полки, ни один камень не слетел с горы. Однако до монастыря оставалось полтора дня пути. И, переночевав в поселке, рассвет путники встречали уже в дороге. И когда достигли они места слияния рек, вновь дурные предчувствия охватили мастера: из двух осталась одна — Утаора. А Асиона, та, вдоль которой лежал путь, превратилась в узенький ручеек.

Последний же день был еще тревожнее. Заболел Ури. Кашель начал мучить его еще в поселке, но к усилившемуся кашлю прибавилась слабость, и после ночевки под открытым небом Гиллу пришлось нести двойной груз. Когда они миновали очередной поворот, то ущелья, ведущего к монастырю, не обнаружили: гора показывала путникам огромный каменный язык оползня. А над оползнем возвышалась, отбрасывая резкую злую тень, вертикальная стена.

По острым и неровным, еще не истертым дождем и ветром камням они подобрались к скале. Вода сочилась из невидимых щелей где-то над головой Гилла, падала вниз, уходила под оползень и лишь затем выбегала на прежнее русло.

Ури вошел в тень, подставил горсть под один из маленьких водопадов.

— Чистая, учитель… Выпью… — и закашлялся.

— Она нашла ход, — ответил Гилл сам себе, не слыша Ури.

— И мы найдем, учитель…

Гилл обвел взглядом зубчатые темные вершины, за которыми скрывалась Чаша Хрона.

— Найдем. Только бы с ними ничего не случилось. Будем молить Богов… Молить Тора, чтобы дал нам путь сквозь эти тверди…

Мастер замер, но вскоре очнулся и продолжил:

— Сейчас мы оставим поклажу… И пока не разъехались паломники, спустимся вниз и найдем добровольцев, способных одолеть горы… Ты, кстати, можешь остаться в поселке до выздоровления… Нет, пожалуй, нам лучше вместе — в Кор.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

МИК

Черные тела сколотых камней проглатывала белая пелена тумана. Каждый ее глоток заканчивался громким всплеском, приходящим снизу. Лестница получалась узкой, и монахи работали попарно, меняясь каждую четверть хоры: один рубил проход наверху, другой чуть ниже занимался проработкой ступеней. Те же, кто отдыхал, спускались вниз, к основанию лестницы.