Юля Лемеш - Убить эмо

• Название: Убить эмо
• Автор: Юля Лемеш
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 5-17-045638-3 978-5-9725-1382-6

Книга Юли Лемеш – прозрачно-искренняя исповедь, частично опубликованная в ее блоге. История современных Ромео и Джульетты, осложненная социальным конфликтом и совершенно не детскими проблемами. Здесь только реальные факты из эмо-жизни, а также реальные персонажи, реальная любовь и не менее реальное, абсолютно тотальное непонимание окружающих.

---

Потом выяснилось, что мама чуть не подожгла помойку. Полдома посмотреть сбежалось. Кто с чем. Особо агрессивные – с охотничьими ружьями. А вы думали – с ведрами воды? Соседи увидели огонь и подумали, что снова кто-то машины палить начал. Орали всей толпой на затравленно озирающуюся маму. Жаль, я не видела. Меня бы это зрелище несколько утешило.

А мама на меня потом всех собак повесила. Мол, из-за тебя такой шум поднялся, теперь соседям на глаза показаться стыдно.

Я-то тут при чем?

* * *

Если кто не догадался, я – эмо уже полтора года, хотя, если быть точной, – я такой родилась.

Мама поначалу дико радовалась. Наряжала меня как принцессу. Которой запрещалось играть на улице, чтоб не испачкаться. Сюсюкалась, носочки белые, туфли лаковые, локоны завивала, покупала такие пышные платья с кружавчиками. «Какой обаятельный открытый ребенок!»

А потом ребенок чуть не свихнулся, когда машина сбила любимую собаку. Щенка. Его Чарликом звали. Такой черный, лохматый, ноги короткие, а на глазах челка. Ей-богу! Такая была обалденная челка, что глаз почти не видно.

Я долго ходила к нему на могилу с цветочками. Странное дело, мои друзья ходили со мной тоже. И все считали это несчастье страшным невосполнимым горем. И никому из родителей это не казалось странным.

Иногда мне кажется, что весь мир ополчился против меня.

Иногда это оказывается не так.

Но чаще он все-таки – против.

Потом много чего случилось. Но главное, о чем стоит упомянуть, я заметила, что родители постоянно прикидываются. У них тогда отношения разладились. А они посчитали нужным скрытничать. Лицемерили до посинения. При мне скрипят зубами друг на друга, правда, по-тихому. А на людях – как самые примерные супруги. Потом примирились. Теперь и не узнать, из-за чего они тогда разосрались. Но на меня эти игры сильно повлияли. Тогда я впервые поняла, что тихий обман хуже громкой ссоры. Плохо, когда изображают чувства, которых нет.

А потом я узнала от Танго про эмо-культуру. И сразу поняла – мое.

Некоторые считают, что быть эмо – значит быть узнаваемой. Когда-то жил такой классный философ Диоген. Если бы он жил как все, то кто бы догадался, что этот обычный дядька не просто так погулять вышел. А так народ говорил: «Вот идет Диоген, который живет в бочке». А чтоб отпали последние сомнения в его неординарности, он повсюду таскался с горящим фонарем, искал человека. Причем в зеркало смотреться не считал нужным – и так был уверен, что с ним-то все в порядке. Он тоже был эмо. Как иначе?

Быть может, нам взять с него пример? Зажечь фитилек в керосиновых лампах и отправиться на поиски настоящего человека? А в зеркало мы смотреться все-таки будем. Мы пока ни в чем не уверены. Кроме своих эмоций.

Потом мама решила, что у меня не все в порядке с мозгами, потому что я могла расплакаться от всякой мелкой несправедливости. Как-то даже разревелась, когда какой-то пьяный малолетний дебил обругал меня матом. Мат до сих пор на меня плохо действует. Или музыку какую услышу и реву. Или в кино так переживаю, что потом уснуть не могу.

У меня бабушка была тоже плаксивая, но это от старости. И ничего я на нее не похожа – она радоваться почти разучилась. Когда мне было мало лет, я ее страшно жалела.

– Бабушка старая, покажи зубы, – просила я ее по сто раз на дню.

И она беспрекословно разевала мягкий рот и показывала единственный зуб. Передний. Желтый. Длинный как монумент мамонтовому бивню. Потом я узнала, что она мне прабабушка, но от этого жалеть стала еще больше. Потом мне стало жаль себя, потому что я тоже когда-то стану страшным бородавчатым однозубом. А потом принялась жалеть свои зубы. И зря, кстати. Они отблагодарили меня страшной болью. С которой, по-моему, ничего не сравнится. Вот вырасту, повыдергаю их все на фиг. Буду носить самую лучшую вставную челюсть. Хотя от такой перспективы кому хочешь поплохеет.

Думаете, это эмо ни к чему? Бабушки там всякие и зубы. Черта с два. Я уверена, что у каждой из вас самые яркие впечатления младенчества связаны именно с бабушками. Каждой эмо – классную бабушку! Которая хоть и ворчит, но всегда пожалеет.

Именно бабушка подарила мне коробку разноцветного бисера, которым я расшила свои первые кеды. Только мы не учли, что бисер советского изготовления при встрече с дождем линяет как сволочь.

Мама к бабушке относилась как к неизбежной нагрузке. Примерно так относятся некоторые к дворовым паршивым собакам в будке. Кормят, поят и стараются пореже вспоминать об их существовании, ожидая освобождения бревенчатой жилплощади. А по телефону кудахчут приятельницам о своей офигенной заботливости.

Мне кажется, если ее захватит гестапо, то она и под пытками примется изображать примерную гражданку. Я пробовала с ней поговорить начистоту. И что вы думаете? Ее больше всего волнует внешняя сторона вопроса. Выгляди как все, молчи почаще, не показывай виду, если тебе плохо, слушайся старших. То есть не отличайся от мамочки, но не смей быть лучше. А главное-не порть маме налаженную жизнь. Ане то…

Иногда мне кажется, что причинение боли – главная задача моих близких.

* * *

Сурикат вчера тоже ознакомился с перлами Дочечки. Я думала, раз он панк, ему понравится. Да ни фига подобного!

Тогда я ему дала прочитать мои стихи про Дочечку. Он же поэт, как ни крути!

– Клево, особенно про значок, – поэт снизошел до похвалы.

Он недолго думая тоже кое-что сочинил по-быстрому. Но получилось не для печати. Там что ни слово – цитата из откровений Дочечки.

– Сурикатик, как ты мыслишь, когда она (или он) спит? Или их несколько? Или это вовсе чья-то злонамеренная фишка, чтоб обосрать эмо?

– Дык, – многозначительно выговорил Сурикат, добравшийся до открытой банки со сгущенкой.

Он, как зайдет в гости полтинник в долг попросить, каждый раз угощается. Такая неистребимая привычка. Правда, мне кажется негигиеничным кушать сгущенку таким способом. Засовывая палец в банку. Ведь порежется!

– А ты насри на эту Дочечку три кучи, – посоветовал Сурикат на прощание.

Просто сказать, сложно выполнить.

Если ты уязвим, то окружающие не могут удержаться, чтоб не сделать тебе больно.

Если ты уязвим, то боль воспринимается как закономерность. Но не стоит вставать на позицию принятия несправедливости.

Если ты уязвим, то стоит попробовать бороться.

Дочечки резвятся, когда никто не может дать им по морде. Очевидный минус интернета.

Уязвимость эмо иногда играет с ними злую шутку. Они начинают прикрываться всякими банальностями. Это очень заметно во время флейма. Всякие Дочечки оказываются безнаказанными.

Этот кто-то матерящийся обнаруживается в комментариях к вашим драгоценным фоткам. Он резво атакует ваши вопросы матерными ответами, и в чем-то он прав. На глупый вопрос получи фашист гранату. Кроме того, если он имеет право быть собой – то не исключено, что для него мат и есть единственно возможная форма общения.

И все равно противно, когда человек решается впервые выставить свою рожу на всеобщее обозрение, а его невероятно срочно посылают на…

Правда, никто не мешает вам послать его в ответ. Но мне лично кажется, что надо за матюги без повода приговаривать к пожизненному бану без предупреждения.

Самоуверенных эмо не бывает. Если ты на все сто убежден в своей правоте, ты не эмо. Это я себе на заметку. Раз на все сто не уверена, лучше не делать выводов, пускай даже в отношении Дочечки.

* * *

Когда я подросла и стала не такая как заказывали, мама радоваться перестала. Ее бесило во мне все. Даже моя внешность, хотя я так и не покрасила волосы. Может, она не так бы занудствовала, если бы не постоянные упреки директрисы, которая по совместительству тетка. Ту хлебом не корми – только дай повод повоспитывать.

Мама перед ней робеет. И от этого срывает зло на мне.

Она вся какая-то ровная. Как злобный робот. Занятый выполнением мелких скучных обязанностей. Она от всего отгораживается такой миленькой, как ей самой кажется, улыбкой. Она уверена, что моложе выглядит, когда улыбается. Мол, у нее такая располагающая улыбка. Сейчас вообще считается необходимым скалить дорогущие протезы по любому поводу. Вот мама и лыбится, хотя ей это вовсе не идет. Таскается с вытаращенными зубами, словно с фестивальным флажком. Улыбаться надо, когда повод есть. Что просто так скалиться? То же самое, что плакать ради повышения коммуникабельности.

У Танго мамаша тоже чуть что улыбается. Как маханет стакан, спасайся кто может. Поулыбается, а потом драться лезет. Такая экспрессивная женщина, жуть. И мужиков меняет постоянно. Танго как-то признался, что в детстве он мечтал ее прибить. Непременно топором. По химической завивке. Но потом нашел во всем мамашином безобразии один, но весомый плюс:

– Ее поведение прекрасно объясняет все мои заскоки. Прикинь, приходит участковый, она ему квашеной капустой на фуражку, а он потом меня еще и жалеет. Мол, несчастный ребенок, что ему приходится терпеть. А я и не терплю. Я привык.