Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98424-170-0

Эта книга завершает серию «Неизвестные Стругацкие» и является шестой во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких, а также некоторые ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

Сюжет:

1. Необходимые пояснения.

2. [текст отсутствует]

3. Тусовка, диспут между Носовым и Проповедником (сыном).

4. Битва на стадионе (с великим менестрелем).

5. Сцена рэкета.

6. Фловер прибегает к Носову и сообщает, что узнал от отца о готовящейся в городе акции против «флоры».

7. Носов у мэра города. При этом заходит главный мафиози и встает горой за «флору», а мэр отмалчивается. Носов склочничает с мафиози. Визит кончается ничем.

8. Сцена с инициатором — Ревекка, Рива Ивановна Гинзбург, сторонница ликвидации элитарности Лицеев и удесятерения их числа. Это честная фанатичка.

9. У дружинников.

10. У секретаря горкома.

11. Неудача с «флорой»: предложат им уходить, а они отказались.

12. В печати: сначала репортаж о погроме на стадионе. На следующий день — «Доколе?» — статья Гинзбург. И на следующий день — подборка писем: три «за» и одно Г. А. Носова — против. А также статья университетского социолога: в статье Носова (кстати, почему редакция не сочла нужным прямо указать, кто такой Носов, один из самых уважаемых людей города?) содержатся мысли, над кот<орыми> мы должны задуматься…

Заключит<ельный> эпизод: Носов рано утром в день «акции» приходит к фловерам, чтобы его выслали вместе с ними. Фловеры шарахаются от него, считают его виновником, перепуганный сын пытается его увести. Уже движутся громадные автобусы к ним.

И тут появляется Агасфер Лукич.

Олег накануне идет к Филатову и там дает свое кредо: ошибка Носова в миллион раз более нужна народу, чем вся ваша дешевая правота.

19.03.87

4 стр. «Необходимых пояснений» для 40ЛС.

[Конец записей на отдельных листах]

20.03.87

Находимся в Репино. Пишем 40ЛС.

Обязательно надо в ОЗ:

1. Предложение Демиурга: «Мне все равно: один опыт над миллионами или миллион опытов над одним».

2. Разговор Демиурга с проектантом «Лишения страха» (в виде стенограммы-диалога).

3. Концовка. Знакомство Манохина с Г. А. Носовым.

4. Сцена с Иудой. И рассказ о Демиурге (Вар-Равван и пр<очее>).

Обсуждаем общие дела ф<антасти>ки: 30-томник.

5. Идея уничтожения злобных апостолов.

21.03.87

Обсуждаем встречу бюро Совета с госкомиздат<ом>.

22.03.87

Домой.

24 марта между Авторами и Центральной студией детских и юношеских фильмов имени М. Горького заключается договор на написание литературного сценария «Жук в муравейнике».

В апреле «Уральский следопыт» выполняет свое обещание — публикует ответы АБС на вопросы, присланные читателями. Ответы предваряются обращением к читателям.

Из: АБС. Многие из вас спрашивают…

Дорогие читатели УС! Дорогие любители фантастики! Дорогие товарищи!

Писем от вас пришло числом 95 — размерами от половинки тетрадного листка до двух десятков машинописных страниц, исписанных с обеих сторон весьма убористым почерком.

Такая масса корреспонденции никогда прежде не рушилась на нас в одночасье, и мы, признаться, впали было в некоторую оторопь, но нам удалось преодолеть малодушие, и вот мы пытаемся ответить вам — если и не всем, то, по крайней мере, большинству.

Для начала введем некоторые ограничения.

Прежде всего мы оставляем в стороне вопросы, заданные в одном-двух или, много-много, в трех письмах.

Далее, сочли мы за благо отказаться от изложения своих биографий. Жизнь у нас, как и у многих людей нашего поколения, была довольно разнообразной, и описание ее отняло бы слишком много места.

В-третьих, не станем мы отвечать и на вопросы вроде: «Почему бы вам не написать о…?», «Что вы хотели сказать такой-то повестью…?», «Что побудило вас написать эту повесть так, а не иначе?..» Помнится, у Киплинга: «и он спрашивал свою тетку Страусиху, почему у нее перья в хвосте растут так, а не иначе, и тетка Страусиха клевала его своим твердым-претвердым клювом».

В-четвертых, многие из вас спрашивают, где и как можно приобрести наши произведения. (Один читатель из подмосковного Голицына с завидным прямодушием пишет: «Очень хочу иметь все ваши произведения. Ведь не успели еще их раздарить друзьям?») На такие вопросы мы ответить не в состоянии. Тут и нам самим иногда приходится нелегко. Например, чтобы выбить из издательства «Азернешр» (Баку) хотя бы десяток экземпляров вышедшей там нашей книги, пришлось обращаться в ЦК Компартии Азербайджана.

Далее, не станем мы отвечать и на вопросы, что мы думаем о летающих тарелках и о прочей жизни на Марсе, потому что мы свое давно уже отдумали, а теперь думайте вы сами, и пусть вам будет от этого много пользы и удовольствия.

И, наконец, воздержимся мы и от высказываний по поводу ваших оценок нашей скромной работы. Это было бы делом неблагодарным. Посудите сами. Офицер запаса из Иркутска полагает все у нас превосходным и только «Улитку на склоне» и «Сказку о Тройке» считает произведениями, недостойными таланта нашего и чуть ли не порочными. Санитарный врач из Тувы доволен у нас всем, а особенно — «Улиткой». А ученик из физматшколы в Ленинграде без обиняков заявляет, что «Улитка» есть единственное наше произведение, которое стоит читать. Или вот шофер из Рязани превозносит фильм «Сталкер» как чуть ли не вершину кинофантастики, ленинградский слесарь-монтажник определяет «Сталкера» как неудачу по всем статьям. Или, например, член КЛФ «Алькор» (Омск): «Окончание вашей повести „Волны гасят ветер“ выглядит скомканным. Почему?» Да откуда нам знать — почему? Может, оно, это окончание, только выглядит скомканным? А может, оно не выглядит, а действительно скомкано? А то и еще чище: один ленинградец с набережной Фонтанки выражает мнение, будто мы — писсимисты. Выражает трижды на одной страничке. А мы с раннего детства этим не грешили, честное слово…

Вот такие ограничения.

И еще одно принципиального характера условие. Ваши вопросы адресованы нам. Естественно, и отвечаем на них — мы. Отвечаем — в меру своего понимания взаимовлияний литературы и жизни, сообразуясь с собственными пристрастиями, коих не навязываем ни редакции «Уральского следопыта», ни читателям журнала.

Теперь, благословясь, приступим.

<…>

13 апреля на очередном заседании ленинградского семинара писателей-фантастов БН делает обстоятельный доклад, в котором рассказывает об истории написания УНС. Позднее этот материал был опубликован в фэнзине «Сизиф», а еще позже частью его БН воспользовался, когда писал для собрания сочинений «Комментарии к пройденному», поэтому приведем из него лишь выдержки.

Из архива. БНС. Из доклада на ленинградском семинаре писателей-фантастов

Может возникнуть вопрос, почему я взял именно «Улитку…». Ну, во-первых, «Улитка…» — это повесть необычная для нас, стоящая особняком. Повесть, которая явилась определенным тупиком, повесть, повторить которую оказалось невозможным и которая, вероятно, не нуждается в повторении. В этом смысле она необычна. Во-вторых, «Улитка…» — повесть, необычная по методике ее написания. Вообще говоря, всякий человек, который написал в своей жизни хотя бы двадцать авторских листов, знает, что существует всего две методики написания фантастических романов. Методика номер один — это работа от концепции. Вы берете откуда-то, высасываете из пальца, эвристически подходите к какой-то концепции, к какой-то теореме, к некоей формулировке, которая касается свойств общества, мира, Вселенной, а затем создаете ситуацию, которая наилучшим образом демонстрирует эту самую концепцию. Второй путь, сами понимаете, обратный. Вы отталкиваетесь от ситуации, которая почему-то поражает ваше воображение, и, исходя из этой ситуации, создаете мир, одной из граней коего обязательно будет определенная концепция. Если ситуация интересная, полная, захватывает большие куски мира, то рано или поздно откуда-то выделится концепция и станет если не стержнем вещи, то, во всяком случае, значительной, важной его частью.

Ну, чтобы не говорить голословно… Характерный пример повести, которая возникла из ситуации, это «Далекая Радуга». Вот возникла совершенно не новая, заметьте, очень старая ситуация — катастрофа, да, человечество гибнет, то есть маленькая часть человечества, но гибнет целиком — как ведут себя люди в этой ситуации? Сама по себе ситуация породила все остальное: там появились потом концепции, связанные со свойствами коммунистического общества, там… появились, ну… образы, появились люди, появились приключения, все что угодно. Возникло все. Из ситуации. Второй пример, противоположного типа — это, скажем, «Хищные вещи века». Там все возникло из концепции, из представления о том тупике, в который попадет человеческое общество, если оно будет развиваться по тому пути, по которому оно развивается сейчас. Если мы не научимся делать так, чтобы большинство, пусть не все, но хотя бы большинство людей находили счастье в удовлетворении духовных потребностей, то мы влезем вот в тот тупик, который в конце концов был описан нами в «Хищных вещах века». Началось все с концепции, с определенного представления о ходе человеческого развития, и на базе этой концепции была построена ситуация, целый мир, люди, детектив, все что угодно.